Энн Маккефри - Глаз дракона Страница 10

— Прямо сегодня, — снова зашагала она, — мы утром вели занятия, потом перекусили, потом днем красили стены, чтобы хоть какие-то помещения были вы к летней сессии. У нас всего пять минут было на то, чтобы переодеться, и все равно мы пропустили воздушный парад, который я, например, — она остановилась и ткнула себя пальцем в грудь, — очень хотела бы увидеть!.. Мы уже сыграли два круга, — горячо продолжал она, — и, как пить дать, будем играть до самого рассвета, да и завтра все повторится, да еще эта Встреча… так что у нас только ночь, чтобы передохнуть, разве что подвернется кое-какая работенка для подготовки следующего семестра. А он начнется через неделю, так что потом у нас вовсе не будет времени, поскольку сейчас придется готовить к выпуску учителей, которые понесут слово в дальние пределы нашего континента. — Она театральным жестом показала на восток, затем резко села на стул, на котором прежде лежала скрипка. — И откуда же мы возьмем время на дополнительные исследования, Клиссер?

— Время всегда можно найти, — сказал Клиссер. Его спокойный ответ прозвучал как завуалированный упрек ее напыщенности.

— Может, провернем это под видом обучающего проекта для исторического класса? — сообразил Лозелл.

— Вот и ответ, — поддержала Бетани, которая, по обыкновению, наблюдала за кипящей от ярости Даньей. — Мои младшие ученики могут осуществить его как независимый проект.

— Если у нас хватит сил содержать Библиотеку, — мрачно добавила Данья.

— Хватит-хватит, — весело сказал Клиссер. — Во время полета драконов Кальви послал инженеров на высоты, чтобы те поработали с солнечными панелям Завтра они прикрепят их к главным склонам. А другие работали сегодня, сама ведь знаешь.

— Да, это хорошее утешение, — желчно заметила Данья.

Клиссер заново наполнил ее бокал.

— Все, что нам, по-моему, нужно сейчас, — красивая мелодия и хорошие слова. Что-то, чему легко будет обучать с самого раннего возраста. Так, чтобы они запомнили все признаки Прохождения прежде, чем начнут задавать вопросы.

— «Дважды-два — четыре, это всем известно в целом мире»? — пропела Данья куплет старинной арифметической песенки и криво улыбнулась.

— Эта песенка по-прежнему остается хорошим средством обучения, — сказал Клиссер, наливая себе. — Шелл, может, поиграешь в композитора и создашь нам пару простых запоминающихся мелодий?

Шеледон согласно кивнул.

— Я много лет говорю, что мы должны положить на музыку большую часть основных знаний. У Джемми хорошо получается писать маленькие популярные песенки.

Бетани расплылась в улыбке. Джемми был ее любимым учеником, и она всегда горячо защищала его. Даже Данья вроде бы успокоилась.

— Итак, — продолжал Клиссер, решив самую неотложную проблему, — что будем играть в следующем круге?

— Вот как? — взорвалась Данья. — Что будем играть? Клиссер, когда ты спустишься с небес на землю?

Клиссер обиделся. Бетани наклонилась и погладила его по руке, ободряюще улыбаясь.

— Что ты хочешь сказать, Данья? — спросил Клиссер.

— Ты разве не понимаешь всей ответственности, которую ты так легко… — Данья устало воздела руки к небесам, — возложил на наши плечи?

— Ничего такого, с чем мы не могли бы справиться дорогая, — как всегда мягко, сказала Бетани. — Причем и времени, и труда уйдет немного.

— Опять время. Разве у нас есть время? — снова вклинился Лозелл. — Особенно если зима будет хотя бы вполовину такой суровой, как прошлая. А ведь ожидается, что так и будет! Да еще эта треклятая Алая Звезда на нас валится — ну, как мы справимся?

— Справимся. Всегда справлялись, — смиренно вздохнул Шеледон. — Поулин нам поможет. И, конечно Вейры.

Данья гневно посмотрела на него.

— Вот как ты запел? Я-то думала, что ты считаешь что у нас нет времени!

Шеледон застенчиво пожал плечами.

— Мне кажется, что идея Лозелла превратить составление свода информации в обучающий проект поможет решить проблему. И если Джемми сумеет все это зарифмовать, то я напишу несколько мелодий. Или Джемми сам напишет.

Лицо Шеледона смягчилось, он изобразил улыбку. Ему стоило усилий заставлять себя не завидовать многогранным талантам Джемми. Хотя юноша официально еще не был выпускником цеха, он уже вел несколько небольших групп и, казалось, умел все, причем на высоком уровне. Клиссер называл его на все руки виртуозом.

— А что, если мы все отдадим на волю студентов, а они, будучи в большинстве своем, как и все студенты, посредственными исследователями, упустят самое важное? — спросила Данья.

— На то есть мы, учителя, дорогая, — сказала Бета ни. — Мы проверим, не упустили ли они чего-то очевидного. По крайней мере они сэкономят нам время которое мы убили бы, перебирая тонны материала, и представят нам на выбор самое важное. Поставим во главе проекта Джемми. Он читает быстрее всех, и у него молодые глаза.

В этот момент музыканты на помосте закончили играть последний номер, удостоившись овации и от запыхавшихся танцоров, и от зрителей за столами. Они по одному спускались с помоста.

— Ладно-ладно, что играем, Клиссер? — спросил Шеледон, заглатывая остаток вина и выпрямляясь.

— Наши выпускники играли быстрые танцы. Хватит уже — сказал Клиссер. — Дадим всем перевести дух и сыграем что-нибудь медленное… старое, традиционное. Начнем с «Долгой извилистой дороги». Настроим всех на сентиментальный лад.

— Хм-м-м… затем мы поужинаем, пока молодежь исполнит то, что они ошибочно именуют музыкой, — сказала Данья, которая ни в грош не ставила современную громкую диатонику.

— Ну, на всех не угодишь, — сказал Клиссер и взял свою гитару.

Он отодвинул кресло Бетани, а когда она встала, поддержал ее под руку. Мягко улыбнувшись в ответ, Бетани собрала свои инструменты — обычную флейту в потертом жестком футляре, древние флейты-рекордеры в кожаных чехлах и маленькую тростниковую дудочку, за которую мастер в прошлом году получил приз. У нее был особенный чистый тон, который молодой Джемми все старался воспроизвести при помощи других язычковых музыкальных инструментов. Затем Бетани похромала вперед, совершенно не замечая ни своей кривой ноги, ни неуклюжей походки, высоко держа голову и глядя прямо перед собой.

Джемми поднялся из-за своего стола и присоединился к ним, машинально забрав у Бетани футляры с флейтами. В их группе он был барабанщиком, хотя с другими играл на гитаре. Невзрачный на вид, с тусклыми сами и бледной кожей, со слишком крупными чертами лица, он был человеком скромным, и собственные академические успехи были ему совершенно безразличны. Хотя сложения Джемми был вовсе не атлетического, он выигрывал длинный забег в Летних Играх уже третий год подряд. Однако он плохо сходился со сверстниками «Они по-другому думают», — робко оправдывался он.

Воистину так. Его результаты по стандартному тесту на одаренность, который предлагали всем перспективным студентам, просто зашкаливали. В родной семье — рыбаков из Тиллек-холда — его вообще не понимали и считали дурачком. В четырнадцать лет он, как и его братья и сестры, занялся семейным делом. Продержался он три похода. Хотя он и зарекомендовал себя как способный навигатор, его постоянно мучила морская болезнь. Он так и не научился ходить по палубе во время качки, так что в палубные матросы не годился, что очень расстроило его родителей. К счастью, парнишка заинтересовал капитана Кизана, и тот порекомендовал отдать его учиться и послал в Форт-холд, чтобы его там испытали. Клиссер с радостью принял его: найти такого жадного до знаний ученика для него было просто пиром души. И теперь, видя, как Джемми просто пожирает сложнейшие задания, он создал для него специальную учебную программу. Хотя Джемми был замечательным учеником, петь он не мог, а потому начал делать музыкальные инструменты, чтобы как-то компенсировать свой недостаток. Дайте ему пару часов попрактиковаться, и он сможет играть на чем угодно.

Хотя его родители и лорд-холдер Бастом ожидали что он вернется в Тиллек и станет там учителем, Клиссер уперся: детей в холде может учить каждый, и он пришлет хорошо подготовленного кандидата, но Джемми должен остаться в Колледже и служить всему континенту.

Но вот чего никто за пределами цеха даже не упоминал: Джемми интуитивно знал, как восполнить прорехи, оставленные при небрежном копировании поврежденных записей. Его заметки, короткие и четкие, были примером здравомыслия. Колледж просто не мог себе позволить остаться без умения и разума Джемми. парень не был хорошим преподавателем, поскольку мыслительный процесс более медленный, чем у него, просто выводил его из себя, однако он мог писать — и писал — учебники и руководства, которые улучшали базовые тексты, привезенные первыми поселенцами. Джемми переводил слово «Земля» как «Перн».