Елизавета Дворецкая - Ночь богов. Книга 1: Гроза над полем Страница 10

Далянке и Лютомеру женщины водрузили на головы заранее приготовленные венки из цветов и зелени, такие оромные и пышные, что из-под них не было видно лиц, да и сами они почти ничего не видели. Такими же пышными травяными жгутами их опоясали, еще по одному венку надели на шеи вместо ожерелий. Поскольку покровителем бойников является Ярила, то «Ярилу» на весенних праздниках по обычаю выбирали из них. А Лютомер к тому же считался сыном Велеса, то есть – Ярилой,[5] и последние десять лет именно он ходил по полям в пышном венке, держа за руку самую красивую девушку волости. Три последних года это была Далянка. Лютомеру давно пришла пора выбирать жену – у его ровесников уже бегали семилетние дети, – поэтому люди со дня на день ждали, что он объявит о возвращении в род. Его будущую жену, а свою будущую княгиню видели в Далянке, которая и собой хороша, и родом знатна. Женщины восхищались, глядя на эту статную пару, молодежь завидовала.

И только один человек не мог смотреть на этих двоих – княжич Хвалислав. Лютомер несокрушимой стеной стоял на пути ко всему, в чем он и видел свое счастье, – к угрянскому столу и к Далянке.

Жрица Молигнева с одной стороны, а Лютава – с другой взяли Лютомера и Далянку за руки и повели по тропе в поля. Толпа молодежи и женщин двинулась вслед за ними.

Ярило-Ярила, яви свою силу сила! —первой запела Молигнева.Ярила по полю ходит,Весну красну деву водит,В землю семя роняет,Нежить прочь прогоняет,В небе солнцем играет,Живушку закликает![6]

И вся толпа дружно отвечала ей:

Ярило-Ярило, яви свою силу!Ярило-Ярило, яви свою силу!

Дойдя до первого поля, шествие остановилось. Лютомер схватил Далянку в объятия и покатился вместе с ней по всходам на краю поля – чтобы передать растущим посевам благодетельную силу юного бога. Другие парни тоже похватали ближайших девушек и тоже принялись кататься, делясь с нивой своей молодой силой и удалью. Стоял визг, крик, смех, женщины хлопали в ладоши, иной раз покрикивали, чтобы «Ярилы» не заходили далеко в поле и не слишком мяли драгоценные ростки.

Покатавшись, поднявшись на ноги, уняв головокружение, со смехом поправив свои травяные и цветочные уборы, народ двинулся дальше. На каждом поле шествие останавливалось, вокруг Ярилы и Лели выстраивался хоровод, угряне плясали и пели:

Ходил-бродил Ярила по всему белу свету,Полю жито родил, а людям чады плодил,Куда Ярило ногою, там жито копною,Куда он взглянет, там ярь взыграет!Гой! Слава!

Ходить предстояло долго, и хватало этого занятия почти на весь день. Вся местность вокруг Ратиславля представляла собой череду когда-то выжженных, распаханных, а потом заброшенных участков. Шествие проходило мимо давно покинутого поля, где уже шумел распустившейся листвой молодой лес, потом мимо недавно оставленной лядины, где только топорщились кусты и всякая сорная трава, чтобы попасть наконец к «новому полю», где по обочинам еще виднелись серые груды золы и чернели угли, а на самой пашне зеленели молодые всходы ячменя или ржи. Далее лежал «подчерченный» участок, где подрубленные деревья сохли на корню, потом опять давно заброшенный кусок земли, и все сначала.

Обойдя все ближайшие поля и заглянув во владения каждого из родов, что присутствовали на празднике, шествие повернуло к Велесовому святилищу. Старики к тому времени уже отобрали несколько черных баранов и принесли в жертву Велесу. Из глубокой ямы, служившей жертвенником Нижнему миру и его владыкам, уже поднимался дым от огня, на котором горели предназначенные богу части – головы и ноги туш. Остальное уже жарилось над кострами, разведенными прямо перед воротами.

Когда приблизился вечер, охрипшая от пения Лютава уже не чуяла под собой ног. Молодые мужики и неженатые парни бились на кулачках, старшие смотрели, подбадривая сыновей и внуков, подъедая остатки жертвенного мяса, пили медовуху, пуская братину по кругу, пели песни хмельными голосами.

Молодежь, слегка передохнувшая после обхода полей, тем временем подтянулась на Ярилину Плешь – так называлась широкая поляна над рекой. Парни уже развели несколько костров и приготовили колесо, обмотанное соломенными жгутами и обмазанное смолой. Все были уже усталые, возбужденные песнями, медом и хороводами, на праздничных рубашках уже виднелись пятна, венки помялись и поникли, но расходиться никто не собирался. Продолжались хороводы и песни, затевались игры: вспотевшие от бега, разгоряченные парни и девушки гонялись друг за другом, от Ярилиной Плеши далеко разносился визг, смех, крики. Бойники веселились больше всех – сегодня им можно обнимать девушек и знать, что за это ничего не будет. А уж дальше – кто как договорится… И в середине хоровода бойчее всех выплясывала Числомера – этой года были нипочем.

Набегавшись, Лютава ушла с поляны в лес – ей хотелось отдохнуть. Кто-то увязался за ней, но она повела руками, затворяя свой след, – и ее потеряли из виду. Такую малость она смогла бы даже во сне. Сейчас ей хотелось побыть одной, побыть наедине с лесом, землей, с прекрасным Явным миром, который сейчас приближался к наивысшей точке своего расцвета. Обряды, заклинания, песни и хороводы этого дня взбудоражили ее, она словно раскрылась навстречу потокам силы и чувствовала себя березкой, насквозь продуваемой теплым ветром. Сердце разрывалось от пронзительного чувства любви к богам, которые создали и оживили своим присутствием, своим духом этот дивный земной мир. Без слов, одним сплошным потоком душевной силы сердце пело об этой любви, и, мысленно прикасаясь к ним, Лютава ощущала мощный ответный позыв. От этого слезы текли из глаз, по телу пробегала горячая дрожь, и казалось, что теплая вода струится по рукам и чистые, сверкающие капли падают с кончиков пальцев и орошают траву. Было немного страшно – казалось, так и растворишься без конца и никогда уже не сумеешь собрать себя прежнюю воедино, но это же чувство слияния с миром дарило ощущение такого восторга, что захватывало дух.

Она стояла, прижавшись к толстой старой березе и закрыв глаза, и вдруг почувствовала, что рядом кто-то есть. Конечно, он должен был прийти сегодня, и сердце замерло в радостной надежде – а вдруг сейчас? А вдруг срок пришел, вдруг она наконец узнает свою судьбу – ту, что ждет уже долгих шесть лет…

Она, Лютава, угрянская княжна и волхва ратиславльских бойников, ждала своего суженого, как и всякая девушка. Но того, кто сейчас к ней приблизился, увидеть было нельзя, поэтому она не стала открывать глаза, а продолжала стоять, обняв березу и прильнув к ней всем телом.

– Здравствуй, лада моя!– зазвучал в душе голос, и не голос, просто смысл, проникающий сразу в сердце, минуя уши. Незримый гость вошел в ее душу, вошел по тем тайным дорожкам, которые она нарочно оставляла для него – тонкие косички в распущенных волосах, особые тонкие ремешки с бубенчиками, свисающие с пояса, – и которыми не мог воспользоваться иной гость, незваный. – Все хорошеешь, я вижу. Как березка растешь, распускаешься, красотой расцветаешь.

– Здравствуй, друг мой сердешный! – так же мысленно ответила Лютава. – Что скажешь? Чем порадуешь? Не пришел еще срок? А то ведь Ярилино время, самая пора… Близится Ночь Богов – скажи, ведь в этом году срок настанет?

– Нет, лада моя, – ответил дух, и Лютаве чудилась в его голосе печаль, не присущая обитателям Навного мира. – Не пришел еще срок. И я сам рад бы, да судьба не велит. Жди.

– Тяжело ждать, друг мой, – ответила Лютава, стараясь подавить горькое чувство разочарования. – Все гуляют, веселятся, а я одна в стороне стою. Время идет – и не заметишь как. На меня люди косятся – в мои года у других по двое детей, а я хожу, как колода замшелая, не взгляну ни на кого.

– Потерпи, березка моя. На людей не гляди, жди меня. Срок настанет…

Неслышный голос растаял, рядом стало пусто. Черная тень в сознании исчезла. Стало легче дышать, словно какой-то тяжелый груз свалился. Говорить с жителями Навного мира – всегда тяжелая работа. А еще это страшно. За шесть лет Лютава так и не смогла полностью к этому привыкнуть. Бабка Темяна, ее вторая после матери наставница, говорила, что к этому не привыкают никогда. Гость из Навного мира всегда приходит не в дом, а в душу живого. Можно обезопасить себя от злых пришельцев, можно научиться впускать гостей так, чтобы они не причинили вреда, но всегда, даже у старых, опытных волхвов, чужое присутствие внутри души вызывает неодолимый ужас.

Лютава медленно подняла веки, но зелень ветвей и белизна стволов поначалу казались призрачными, прозрачными, и через них отчетливо просвечивали темные глубины Навного мира. Там жил ее дух-покровитель, ее защитник и помощник, явившийся к ней при первом взрослом посвящении шесть лет назад. Благодаря ему она, юная дочь князь Вершина и волхвы Семилады, стала не просто жрицей, а волхвой-кудесницей – одной из тех, кто умеет говорить с Навным миром и ходить по его незримым тропам. Дух, ранее принадлежавший одному из ее далеких предков, значительно увеличивал ее силы. Но взамен он требовал очень важной услуги от Лютавы. Избранная духом, она не могла никого любить и не могла выйти замуж, пока дух не укажет ей того, для кого ее предназначил. Для этого у него имелись свои причины, и очень важные. Лютава не жалела, что шесть лет назад согласилась на эти условия. Но ждать, когда настанет срок, становилось с каждым годом все тяжелее. Особенно в такие дни, как сегодня, когда жажда жизни и любви наполняет землю и людей.