Древний ужас. Сборник - Коллектив авторов Страница 11

Я не буду описывать многочисленные обнаруженные нами формы растительной жизни, так как их попросту было слишком много. Уделив некоторое время их осмотру, мы пришли к выводу, что все они представляли виды растений, предположительно исчезнувшие в мезозойскую эру.

Эти растения, совершенно незнакомые нам, были до сих пор известны лишь по окаменелостям. Некоторые из них, например хвойные, саговники и папоротники, обнаруживались в виде окаменевших ветвей, стволов и корней в угольных пластах юрского периода мезозоя. На первый взгляд могло показаться, что везде, где доминировали эти растения, в лесу высились большие группы современных пальм, однако глаз ботаника быстро распознавал разницу.

Невозможно описать, что я чувствовал, неожиданно оказавшись в мезозое. Я и пытаться не стану, но скажу, что я вдруг занервничал. Ведь это был век гигантских сухопутных и воздушных ящеров, а также морских рептилий. Хотя до сих пор мы не видели никаких животных, эти соображения не слишком ободряли.

Углубившись на небольшое расстояние в лес, мы наткнулись на обширную прогалину. Воздух был теплым, и после такого тяжелого путешествия мы все распростерлись на траве.

Взгляд на часы показал, что мы не провели в пути и половины дня. Это нас очень обрадовало: мы не хотели оставаться в пещере слишком долго, так как боялись, что по дороге назад можем очутиться в темноте.

Все мысли о еде вылетели из головы. Но, когда профессор предложил перекусить, мы поняли, что сильно проголодались и дружно набросились на еду.

Вам приходилось, конечно, слышать в холодную и бессонную зимнюю ночь пронзительные и долгие вопли локомотива, рассекающего тьму. Это частичное, но точное описание звуков, которые мы внезапно услышали.

Еда была мгновенно забыта. Мы пытались определить, откуда доносились странные звуки. Они быстро приближались, и вскоре мы услышали треск ветвей: что-то продиралось сквозь подлесок параллельно основанию склона.

Наш инстинкт самосохранения сработал, и мы мигом взобрались на деревья, как делали при встрече с опасностью наши древесные предки много тысячелетий назад. Цепляясь за ветки, мы ждали неведомых гостей.

События начали развиваться с головокружительной быстротой. Крики зазвучали совсем близко. Со своего наблюдательного пункта высоко в ветвях я мельком увидел нечто, что принял за гигантскую птицу. Вскоре я осознал свою ошибку. Существо быстро мчалось на длинных и стройных задних ногах, держа длинный хвост над землей, как балансир. Оно приблизилось. Теперь никакой ошибки быть не могло — динозавр, только маленький. Я заметил, что в передних лапах он сжимал предмет, похожий на большое яйцо, который всячески оберегал, лавируя между деревьями и перепрыгивая через густую поросль папоротников и лиан.

Но я уже понял, что кричал не он. Ужасающие крики доносились сверху, и я поднял взгляд, пытаясь определить, что за создание могло испускать такие жуткие вопли и так испугать убегающего динозавра.

Внезапно оно появилось: один из гигантских летающих ящеров мезозоя, птеродактиль. Огромные крылья, которыми он почти не шевелил, достигали в размахе пятнадцати футов и напоминали крылья летучей мыши. Голова была треугольной, со звериными челюстями; хвост, используемый, похоже, в качестве руля, был длинным и костлявым, с вертикальным расширением на кончике. В целом же вид у него был совершенно чудовищный.

Вначале ящер скользил над верхушками деревьев и глядел вниз, словно следя за своей добычей. Его длинные челюсти распахивались, показывая ряды длинных острых зубов, из глотки вырывались пронзительные крики, а вслед за ними долгое шипение.

Менее внушительная рептилия, та, что на земле, казалась сбитой с толку. Динозавр подбежал к краю просеки, помедлил и сломя голову бросился вперед. Это была ошибка. С шипящим свистом, похожим на звук высвобождающегося пара, воздушный монстр ринулся вниз. Длинные когти вцепились в чешуйчатую кожу. Один удар сильных челюстей в основание шеи динозавра, и тот замертво рухнул на землю.

Но ярость птеродактиля не утихала: он продолжал терзать и рвать мертвое тело, пока не разорвал его буквально в клочки. Затем, осмотрев останки, он принялся их пожирать, глотая почти целиком большие куски еще дрожащей плоти.

Мои ослабевшие от ужаса руки были готовы выпустить ветку. Но я лишь сильнее сжимал пальцы, хорошо понимая, какова будет моя судьба, если я упаду с дерева.

Стараясь успокоить нервы, я стал высматривать своих спутников и вскоре заметил их в ветвях ближних деревьев. Они не сводили глаз с ящера — возможно, размышляли, как и я, каким образом мы вернемся назад, когда в воздухе реют подобные чудовища.

Действия птеродактиля подсказали мне, что мы находились в сравнительной безопасности среди деревьев, и позднее мы установили, что это так и было. Гигантские птеродактили могли распахнуть свои крылья лишь на открытых местах, а там, где они были лишены возможности взлететь, становились легкой добычей любого хищника.

Не будь меньший динозавр так испуган и останься он под защитой деревьев — он, вероятно, в конце концов избежал бы гибели.

Немного успокоившись, я смог рассуждать более здраво и заключил, что это был, повидимому, один из небольших динозавров, известных как похитители яиц. Он выбрал плохое время для вторжения в гнездо птеродактиля. В лапах он, несомненно, нес яйцо; теперь, разбитое и позабытое, оно лежало в стороне на прогалине.

Летающий ящер наелся за несколько минут. Несмотря на огромный размах крыльев, его туловище было относительно маленьким, и он явно не мог в один присест проглотить значительное количество пищи. Громко хлопая крыльями, чтобы набрать высоту, он почти вертикально взлетел с прогалины, поднялся в небо и наконец затерялся в туманной дымке.

В небесах больше не было опасности. Только растерзанное тело динозавра свидетельствовало, что все это был не сон.

Я смог теперь спокойно перевести дух и потянуться — мои мышцы затекли от долгого пребывания в такой неудобной позе. Пока птеродактиль был рядом, я не шевелился, опасаясь привлечь его внимание.

Прежде, чем покинуть наше лесное убежище, мы выработали план действий. Все быстро согласились с тем, что нам следует как можно скорее бежать из этого места. Если мужество нам не изменит, мы сможем лучше подготовиться и продолжить наши исследования позднее.

Мы подумывали, не стоит ли дождаться вечера, но профессор заметил, что в темноте будет невозможно взобраться на скалы и найти узкий туннель, через который мы прошли; согласившись с ним, мы отказались от этой идеи.

Мы сомневались, что сможем вновь спрятаться от птеродактиля, однако нас подбадривал тот факт, что до сих пор дело обошлось без нападений. Оставалось только одно — вернуться немедленно.

Профессор, велев нам всем постоянно держаться настороже, соскользнул с дерева. Все остальные последовали его примеру и благополучно спустились на землю. Здесь мы сбились вместе, нервно поглядывая по сторонам и особенно на небо, откуда могла грозить главная из известных нам опасностей.

Неожиданно профессор высказал желание осмотреть мертвого динозавра. Заверив нас, что осмотр долго не продлится, он направился к туше. Мы двинулись следом, бросая по сторонам опасливые взгляды.

Я воспользовался возможностью и поделился с профессором своими выводами относительно рептилий. Он полностью согласился со мной и определил погибшего динозавра как струтиомима[8]. Я мог только согласиться с ним и досадовать на себя за то, что самостоятельно не распознал рептилию. Пришлось утешиться мыслью, что я был слишком испуган и не мог рассуждать здраво.

Струтиомим, или «подражатель страуса», был назван так потому, что напоминал страуса с длинным хвостом. Я не раз изучал его окаменевшие кости и рассматривал реконструкции. Длинные стройные ноги, способные развивать большую скорость; беззубые челюсти; продолговатые изящные пальцы, не предназначенные что-либо разрывать, но восхитительно умевшие переносить гладкие предметы. Характерные черты строения струтиомима давно привели ученых к заключению, что он был похитителем яиц, и теперь это было окончательно доказано.