Энн Маккефри - Певица Перна Страница 11

Вытянув шею, Менолли разглядела неподвижную шеренгу девочек. Одно место за столом пустовало.

— Стой, — мальчик схватил ее за руку, — сейчас нельзя!

И тут, повинуясь какому-то невидимому сигналу, все, как один, сели.

— Милая Красотка — где милая Красотка? — раздался встревоженный голос слева от Менолли. — Красотка проголодалась? — Это был Камо, в каждой руке он держал тяжелый поднос, нагруженный кусками жареного мяса.

— Бери скорее! — сказал Менолли сосед, толкая ее локтем в бок.

Она повиновалась.

— Теперь накладывай себе и передавай дальше, — продолжал руководить мальчик.

— Ну, что сидишь, как кукла? — набросился на нее черноволосый паренек, сидевший напротив. Он сердито хмурился и нетерпеливо ерзал на стуле.

— Хватай и не болтай! — явно недовольный задержкой, скомандовал третий мальчик.

Менолли что-то промямлила и, чтобы не тратить время на возню с ножом, скинула себе на тарелку верхний кусок. Ее визави тем временем проворно наколол на острие ножа четыре куска сразу и, капая на стол подливкой, потащил их к себе на тарелку. Сосед справа, согнувшись под тяжестью подноса, тоже схватил четыре куска.

— Зачем тебе столько? — спросила Менолли, позволив любопытству побороть обычную сдержанность.

— У нас, в Цехе арфистов, не голодают! — широко ухмыляясь, ответил мальчик. Потом разрезал первый кусок пополам и, ловко сложив ножом, отправил себе в рот; капли подливки он проворно подобрал пальцем, который, ни на миг не переставая жевать, ухитрился облизать языком. Его слова тотчас подтвердились: Камо поставил рядом с Менолли глубокую миску с вареными клубнями и луковицами, а потом еще и корзинку с нарезанным хлебом. Тут уж Менолли не стала зевать и быстро передала блюда соседям.

— Ведь ты — Менолли, да? — с набитым ртом осведомился сосед справа. Девочка кивнула.

— Так, значит, это твои файры пели сегодня утром?

— Мои.

Не успела Менолли смутиться, вспомнив о недавнем происшествии, как мальчуган справа захихикал, а остальные лукаво переглянулись.

— Видала бы ты, какая физиономия была у Брудди!

— А кто такой Брудди?

— Ну, для нас, школяров, он, конечно, подмастерье Брудеган, нынешний хормейстер. Сначала он подумал, что это я выкинул очередной номер, — ведь у меня высокий дискант — и остановился рядом со мной. А я никак не мог понять, в чем дело. Тогда он подошел к Фелдону с Бонцем — тут-то я наконец услышал, что происходит! — Мальчуган так выразительно рассмеялся, что Менолли не выдержала и улыбнулась в ответ. — Клянусь Скорлупой, Брудди скакал, как блоха! Он не мог проследить, откуда доносится непонятный звук. Наконец, кто-то из басов показал на окно. — Мальчик фыркнул, стараясь сдержать смех. — Скажи, как тебе удалось их выучить? Я и не знал, что файров можно заставить петь. Правда, драконы гудят, но только когда подходит время Рождения. А что, любой может научить файров петь? И еще — правда, что у тебя их целых одиннадцать? — Да нет, всего девять…

— Слышите, что она говорит: всего девять! — мальчуган вытаращил глаза, приглашая соседей по столу разделить его не лишенное зависти удивление. — Да, меня зовут Пьемур, — внезапно вспомнив о правилах вежливости, представился он.

— И все равно ее место не здесь, — заявил сидевший напротив Менолли паренек. Он обращался к Пьемуру, как будто не замечая Менолли, тем самым явно желая ее задеть. Он был выше Пьемура да и выглядел постарше. — Она должна сидеть там, вместе с ними, — он кивнул головой в сторону стола девочек.

— Ничего, Ранли, пусть пока посидит здесь, — неожиданно вступился за Менолли Пьемур. — Не может же она пересаживаться прямо сейчас, правда? А кроме того, я слышал, что ее тоже определили в ученики. Так причем же тут они?

— Разве они — не ученицы? — спросила Менолли, скосив глаза в сторону девочек.

— Они? — изумленный вопрос Пьемура выражал такое же пренебрежение, как и недоуменный взгляд Ранли. — Вот еще! — Своим ответом он явно причислял девочек к низшей категории. — Они берут уроки у подмастерьев, только они никакие не ученицы. И никогда ими не будут!

— До чего несносные создания! — презрительно бросил Ранли.

— Да уж, — сокрушенно вздохнув, согласился Пьемур, — но только не будь их здесь, мне пришлось бы петь партию сопрано во всех постановках, а это такое занудство! Эй, Бонц, передай-ка мне мясо, — попросил он и тут же испустил возмущенный вопль — Послушай, Фелдон, я ведь первый попросил! Как ты мог… — Мальчик, передававший поднос, взял себе последний кусок.

Соседи хором зашикали на Пьемура, озабоченно косясь куда-то в угол.

— Но так нечестно! Ведь я первый попросил, — повторил Пьемур чуть потише, но не менее настойчиво, — и Менолли взяла всего один кусочек. Ей нужна добавка!

Менолли вовсе не была уверена, что Пьемур печется о ней, а не о себе, и тут кто-то дернул ее за руку. Это был Камо.

— Камо покормит милую Красотку?

— Только не сейчас, Камо. Она еще не проголодалась, — стала уговаривать дурочка Менолли, увидев на его грубом лице искреннюю озабоченность.

— Она-то не проголодалась, Камо, а вот Менолли не наелась, — встрял в разговор Пьемур, вручая Камо поднос. — Еще мяса, Камо. Понял, Камо! Еще мяса!

— Еще, мяса, — кивая, повторил Камо и, не успела Менолли возразить, как он уже зашаркал в угол зала, куда по наклонным желобам поступала пища прямо из кухни.

Мальчишки оживленно захихикали, усомнившись в успехе Пьемурова предприятия, но тут же сделали каменные лица, завидев Камо, спешащего обратно с полным подносом.

— Большое спасибо тебе, Камо, — поблагодарила Менолли, взяв толстый кусок. Трудно было обвинить мальчишек в излишней прожорливости: сочное нежное мясо так отличалось от жесткого, вяленого или соленого, которое обычно подавали в Полукруглом…

К ней на тарелку шлепнулся еще один кусок.

— Что-то ты мало ешь, — хмурясь, сказал Пьемур. — Какая жалость, что ей придется пересесть к девчонкам, — посетовал он, передавая поднос товарищам. — Наш Камо просто влюбился в Менолли и ее файров. — Он что, действительно кормил их вместе с тобой? — небрежно поинтересовался Ранли, но голос его выдавал недоверие и зависть.

— Камо их не боится, — пояснила Менолли, дивясь, как быстро здесь распространяются новости.

— Я тоже не боюсь! — единым духом выпалили Ранли и Пьемур.

— А правда, что ты была в Бендене на Рождении? — спросил Пьемур, знаком прося Ранли помолчать. — Ты видела, как лорд Джексом Запечатлел белого дракона? Какой он из себя? Как ты думаешь, он выживет?

— Да, мне довелось побывать на Запечатлении…

— Да что ты мямлишь, как неживая? — не вытерпел Ранли. — Говори толком! Ведь мы получаем сведения из вторых рук. Да и то, если мастера и подмастерья сочтут, что нам, школярам, это следует знать. — В голосе его звучало явное возмущение.

— Да ладно тебе, Ранли! — перебил приятеля Пьемур. — Ну, так что там случилось, Менолли?

— Дело было так. Я сидела на третьем ярусе, а лорд Джексом — как раз подо мной вместе с каким-то стариком и еще одним мальчиком.

— Это, должно быть, Лайтол, лорд-Оберегающий, который его вырастил, а мальчик — скорее всего, Фелессан, сын Предводителя и госпожи Лессы. — Всем и так ясно, Пьемур! Продолжай, Менолли.

— Ну вот, все дракончики уже вылупились, осталось одно-единственное яйцо, совсем маленькое. И тут Джексом вдруг вскочил и побежал вдоль рядов, крича о помощи. Потом спрыгнул на Площадку Рождений и принялся пинать яйцо ногами, а когда оно разбилось, разрезал ножом толстую внутреннюю пленку. Тогда маленький белый дракончик вывалился на песок и…

— Произошло Запечатление! — хлопнув в ладоши, закончил за нее Пьемур. — Что я тебе говорил, Ранли? Весь фокус — оказаться в нужное время в нужном месте. Это и называется везением. Одним людям везет, другим — нет. — Похоже Пьемур вернулся к старому спору. Потом он снова обратился к Менолли: — Я слышал, ты родом из Полукруглого холда, дочь тамошнего морского правителя?

— Только теперь я в Цехе арфистов, и хватит об этом.

Пьемур развел руками, показывая, что разговор окончен.

Менолли снова принялась за еду. Только она успела подобрать хлебом последние капли подливки, как по залу волной проплыли звуки гонга и воцарилась полная тишина. Скрипнула скамья, и со своего места за овальным столом поднялся незнакомый подмастерье.

— Послеобеденное расписание по группам, — начал читать он, — десятая — учебный зал; девятая — двор; восьмая — холд; если и на этот раз вы вздумаете выметать мусор за порог, то схлопочете в наказание еще полдня. Седьмая группа — скотный двор; шестая, пятая и четвертая — полевые работы; третья остается в холде, вторая и первая отправляются в предместье. Все больные обязаны посетить мастера Олдайва. И просьба не опаздывать на репетицию — сбор назначен на двадцать часов. Под преувеличенные вздохи облегчения, жалобные стоны и недовольное ворчание подмастерье сел на свое место.