Уильям Кинг - Истребитель скавенов Страница 11

— Да неужели?

Сдержать иронию в голосе при этом замечании оказалось непросто. Но Отто ничего не заметил.

— Ага, они же клятвенно заверяют, что есть большой подземный город мутантов, называемый Ночной Рынок. Где–то на границе города, на заброшенном кладбище. Он часто посещается последователями неких извращённых культов.

— Ты имеешь в виду, поклоняющимися Слаанешу?

Отто чопорно поджал губы.

— Не произноси подобных слов в моём доме. Они наводят порчу, а мне незачем привлекать внимание Тёмных Сил. Или их последователей.

— Наводят порчу или нет, но подобные вещи существуют.

— Довольно, брат.

Поначалу Феликс с трудом поверил в то, что его брат говорит всерьёз. Феликс задумался, а что бы брат ответил, расскажи он ему, что однажды лично наблюдал оргию слаанешитов в Ночь Таинств. Уж лучше не рассказывать. Разглядывая серьёзное, подёрнутое страхом лицо брата, он осознал, насколько велика разница между ними.

Мог бы он однажды стать столь же безмятежным, как его старший брат, трясущийся от страха при упоминании тёмных сил, о которых не имеет ни малейшего понятия? Он вынужден был признать подобное вполне возможным. Он начал понимать, каким образом культистам удается ускользать. Вся эта тема для благовоспитанного общества была скрыта завесой тайны, она не упоминалась и не обсуждалась. Люди предпочитали верить или притворяться верящими в то, что ничего подобного культам Хаоса существовать не может. Если про те упоминалось, они не желали это обсуждать. Зато все ненавидели мутантов и повсеместно об этом говорили.

Всё было замечательно. Просто выбрав заметную цель, люди получали фокус для выхода глубоко укоренившегося беспокойства. Но стоило завести разговор о том, что обычные, вполне вменяемые люди могут быть заинтересованы в поклонении тёмным богам, и дверь захлопывали у вас перед носом.

Прав был драматург Детлеф Зирк{8}, написавший: «Скована молчанием земля наша, не услышать правды в наше время». Люди попросту не желают её знать.

Но почему? Феликс не мог этого понять. Неужели они искренне полагают, что проблемы исчезнут, если притвориться, что их не существует? Сегодня капитан стражи глядел на тело и уже не мог отрицать его существования, хотя этого ему явно хотелось. Он был вынужден доложить об этом деле вышестоящему начальству.

Неожиданный холодок ощутил Феликс, когда узнал, кто именно пришёл забрать труп для расследования. То были люди из ведомства главного судьи фон Гальштадта. Феликс полагал, что это тело мёртвого скавена более никто не увидит.

— Расскажи мне поподробнее о фон Гальштадте, — попросил Феликс. — Где он живёт?

Отто был рад сменить тему разговора.

— Отец был мелким помещиком, его убили в начале семидесятых в одном из крестьянских восстаний. Он учился на жреца Сигмара, но не был посвящён в духовный сан. Намекали на какой–то скандал, что–то вроде подглядывания за монашками. Он знает своё дело. Говорят, что на любого у него есть досье. И его оппоненты таинственным образом пропадают.

Феликс примолк. Кое–что вырисовывалось. Он верил, что начинает понимать происходящее. Нужно провести небольшую проверку. Он займётся этим завтра с утра пораньше.

— Ты говорил, он живёт неподалёку.

— Через две улицы. Возле дворца, на площади Эммануэль.

— Так, так, — Феликс откинулся в кресле и широко зевнул. — Ладно, братец, уже поздно и мне пора. Утром на работу.

— Отлично. Отто позвонил в стоящий рядом с тарелкой небольшой колокольчик. — Я велю Францу принести твой плащ.

— Я говорил твоим предшественникам, чтобы никогда сюда не приходили, — проговорил фон Гальштадт, уставившись на скавена с едва скрываемым отвращением.

Он терпеть не мог, когда кто–либо, кроме него, входил в помещение с его картотекой.

— Тебя могли видеть слуги.

Крысочеловек спокойно встретился с ним взглядом. Было в нём нечто такое, что заставляло фон Гальштадта нервничать. Была ли это серая с проседью шкура или странные, выглядящие слепыми глаза, но что–то в нём было особенное. Что–то пугающее.

— Я есть не такой как остальные, человечишка. Я есть серый провидец. Лорд–маг на службе Тринадцати. Не из клана, по соглашению с ними. Важно повидать тебя. Со стражами получилось плохо. Многие скавены умерли.

— Но мои слуги …

— Не беспокойся, глупый человечишка, они спать–храпеть. Простое заклинание.

Фон Гальштадт опустил свою папку. Он положил вместо закладки чистое перо и осторожно её закрыл. Положил руку возле эфеса своего клинка. Прикосновение к нему его немного успокоило. Судья встретил пристальный взгляд скавена и отвёл глаза.

— Я не привык к тому, чтобы меня называли „глупый“. Больше так не делай.

Скавен улыбнулся. Это не успокаивало. На мгновение судья ощутил, что тот может броситься на него и укусить. Рука его осталась на оружии. Почти незаметно кивнув головой, скавен прекратил улыбаться. Он подёрнул хвостом.

— Конечно. Сожжжалею. Приношу извинения, да. Скорблю о потере соплеменников. Замена будет стоить много кусков искривляющего камня.

— Извинения приняты.

Фон Гальштадт успокоился. Что–то слабо притягательное было в том, что даже такие чудовищно выглядящие создания, как крысолюди, способны ощущать потерю от гибели своих близких. Однако он обнаружил, что с нетерпением ждёт того дня, когда сделка со скавенами станет не нужна и можно будет их уничтожить. Он поднял папку и вернул её на положенное место в надлежащем шкафу.

— Человечишки опасны для нашего союза. Знают, как ты выглядишь, могут показать–указать на тебя остальным. Мы не можем позволить им угрожать нам или тебе.

— Правильно.

Мысль его обеспокоила. У фон Гальштадта было полно врагов, и малейший повод для скандала мог быть использован против него. Он был уверен, что вероломные стражи канализации могут продать эту информацию тому, кто больше заплатит. Он испытывал отвращение от отсутствия у них преданности общему делу человечества. Они заслуживают смерти. Подумать только, а когда–то он испытывал к ним жалость.

— Они должны умереть.

— Да–да, а ты должен показать нам, где их искать.

— Это достаточно ясно. Сегодня я опрашивал их капитана стражи.

Он открыл новый шкаф и достал тонкое досье.

— Вот документы на них.

— Хорошо–хорошо. Скоро они умрут–умрут.

Вернувшись без приключений в канализацию, серый провидец Танкуоль выругался про себя. Его утомляло общение с болванами, вроде Царкуаля и человечишки фон Гальштадта. Он предпочёл бы вернуться домой, в тёплую нору в Скавенблайте, к своим самкам, с несколькими пойманными человеками, чтобы гонять их по своему лабиринту. Он скучал по прекрасному аромату гниения из болот, и его беспокоили интриги, которые могли возникнуть в его отсутствие. Танкуоль возненавидел идиота Царкуаля, неспособного должным образом выполнить простую задачу убийства пяти человечишек.

При воспоминании о чирикающем извинения командующем Танкуолю захотелось в ярости укусить собственный хвост. Во имя Тринадцати, так и есть! Если тебе нужно, чтобы кость была обгрызена правильно, обгрызи её сам. Нет смысла доверять жизненно важные задачи на волю бесполезному командующему.

Однако хозяева прикрепили его к клану Царкуаля, и он связан клятвами своего ордена ускорять и осуществлять их планы. А этот план был грандиозным. Он отзовётся на репутации клана Скаб в Великой Игре, разыгрывающейся в Скавенблайте. Он вполне представлял, что несмотря на свою тупость, фон Гальштадт представляет собой ценного агента в нужном месте. Из всех когда–либо встреченных Танкуолем людей, главный шпион мыслил почти как скавен — честно говоря, как весьма тупой скавен, но тем не менее. Испытывая странную ревность и влечение к самке Эммануэль, тот готов был верить во что угодно, пока это имело к ней отношение, поэтому им было легко манипулировать. Представить себе, что скавены используют городских крыс в роли шпионов — что за глупый человечишка!

Однако фон Гальштадт доказал свою полезность, устраняя тех, кто представлял опасность для долговременных планов Тринадцати, был умелым и эффективным поставщиком искривляющего камня, так необходимого для продолжающихся научных исследований провидцев.

Да–да, мудро было сдержать порыв лишить человечишку жизни. Он был более полезен живым, чем мёртвым, по крайней мере, до наступления Великого Дня, когда человечество снова будет корчиться от боли под когтями скавенов.

Танкуоль легко расшифровал непонятные каракули, называемые людьми „записями“. Он учился этому всю свою жизнь. Изучение людей и их ремёсел было его коньком. Фон Гальштадт заботливо приложил карту, указывающую ближайшие канализационные выходы у жилищ жертв. Этот человечишка всё–таки не полностью некомпетентен. Как удобно. Двое человечишек обитали в одном легкодоступном месте. Сначала он займётся ими.