Филип Фармер - За стенами Терры Страница 12

— Какая приятная удача, — прошептал Кикаха. — Я все равно нашел бы его — сам или с помощью частного детектива. Но на это ушло бы время. Ладно, давай-ка в постельку. Завтра у нас будет много дел.

Прежде чем они заснули, прошло не меньше часа. Анане захотелось полежать в объятиях Кикахи, поговорить о том о сем, о своей жизни до того, как они встретились, и о тех приключениях, которые они пережили вместе. Они знали друг друга не больше двух месяцев, а их совместная жизнь началась совсем недавно. Однако Анана утверждала, что любит Кикаху, и пока ее поступки свидетельствовали о том же. Он любил ее всем сердцем, но, достаточно повидав властителей, немного сомневался в глубине их чувств. Десять тысяч лет — не шутка. Хотя, по правде говоря, жизнь некоторых властителей была настолько насыщенной и интересной, что им мог бы позавидовать любой из ныне живущих людей. Несмотря на бессмертие, они воспринимали каждое событие как последний отведенный им миг, и только это спасало их от мыслей о бесконечных годах будущего.

Кикаха наслаждался близостью Ананы, и, будь у них немного свободного времени, он испытывал бы еще большее блаженство. Однако погони и битвы мешали им узнать друг друга. Анана жаловалась на то же самое, но делала это с какой-то тревогой и обреченностью. Прожив бездну лет, она знала, что всему на свете рано или поздно приходит конец.

Сам того не заметив, Кикаха заснул, но посреди ночи внезапно проснулся. Ему почудилось, что кто-то проник в комнату, и он молниеносно выхватил нож, лежавший под простыней. Глаза тревожно осматривали комнату, озаренную светом неоновых реклам, проникавшим сквозь жалюзи. Не заметив ничего подозрительного, он медленно встал, стараясь, чтобы кровать не заскрипела, и быстро и осторожно осмотрел номер, заглянул в ванную и даже в стенной шкаф. Окна и двери были закрыты и заперты изнутри. Небольшая этажерка, придвинутая к двери, стояла на прежнем месте. Под кроватью тоже никого не оказалось.

Кикаха решил, что его нервная система на сей раз дала осечку. Впрочем, ничего удивительного — даже во сне он чувствовал себя идущим по натянутой проволоке и где-то в глубине души бессознательно ожидал падения.

Но нет, его разбудило нечто большее, чем скрип натянутых нервов.

Перед тем как проснуться; он видел какой-то сон. Но о чем?

Он никак не мог ухватить его за хвост и вытащить из подсознания. Сжимая в руке нож, Кикаха бродил по комнате, пытаясь воссоздать момент, предшествовавший пробуждению. Минут через десять он сдался, вернулся в постель, но заснуть уже не мог. Встав и одевшись, Кикаха нежно разбудил Анану. Почувствовав легкое прикосновение к лицу, она вскочила с постели и занесла нож для удара. Он на всякий случай отступил на шаг.

— Все в порядке, милая. Я просто хотел предупредить, что ухожу посмотреть на дом Кэмбринга. Мне что-то не спится, и я чувствую себя так, будто должен выполнить неотложное дело. Это чувство появилось еще вечером, но я не обращал на него внимания.

Он не стал говорить ей о том, что подобное предчувствие возникало у него только перед самыми серьезными и роковыми неприятностями.

— Я пойду с тобой.

— В этом нет необходимости. Я ценю твое предложение, но лучше оставайся в постели и спи. Обещаю не делать глупостей. Я просто покручусь вокруг дома, и все. Тебе не надо ни о чем беспокоиться.

— Ну хорошо, — полусонно ответила Анана. Она полностью доверяла его чутью и умению постоять за себя. — Поцелуй меня еще разок и иди. Я рада, что ты такой заботливый.

Никого не заметив в вестибюле и около гостиницы, Кикаха направился в сторону бульвара. Мимо изредка проносились машины. Реактивный самолет заходил на посадку в международный аэропорт, и, несмотря на то что его огни мигали в нескольких милях к юго-востоку, монотонный рев звучал прямо над головой. Понадеявшись, что поблизости нет полицейских машин, Кикаха перешел на бег. Из статьи в газете он понял, что человек, вышедший на ночные улицы, тут же вызывал подозрение полиции — тем более если это происходило в респектабельном районе.

Кикаха мог взять такси и доехать почти до места, но он предпочел добираться на своих двоих. Его тело томилось без физических нагрузок, и Кикаха чувствовал, что, если их пребывание в городе затянется, он может потерять форму и стать таким же рыхлым, как и все вокруг.

С заходом солнца исчез и смог. По крайней мере, глаза больше не слезились. Однако, пробежав восемь кварталов, Кикаха начал задыхаться. Очевидно, воздух наполняли невидимые глазу ядовитые окислы. Или он сдавал быстрее, чем считал возможным.

Судя по карте, от гостиницы до дома Кэмбринга было около трех с половиной миль — с учетом всех поворотов и зигзагов, которые вынужден делать человек в городе.

Свернув на Римпо, Кикаха оказался в районе старых особняков. Дома выглядели так, словно когда-то здесь жили очень богатые люди. Потом, по-видимому, что-то изменилось — многие участки и строения пришли в негодность, а остальные были переделаны в многоквартирные дома. Но определенное количество особняков по-прежнему поддерживалось в хорошем состоянии.

Дом Кэмбринга представлял собой трехэтажное деревянное здание, построенное в начале века кем-то из тех, кто тяготел к богатой архитектуре Среднего Запада. Дом располагался на возвышении, и к нему через лужайку вела подъездная дорожка, которая напоминала по форме подкову. На площадке у ворот стояли три машины. Лужайку обрамляли несколько платанов и дюжина могучих дубов, между которыми росли декоративные кусты. Участок окружала высокая кирпичная стена. Часть ее со стороны фасада была недавно заменена на ажурную решетку.

На первых двух этажах здания за задернутыми шторами горел свет. Окна светились и на втором этаже гаража. Кикаха прошел мимо решетки к углу кирпичной стены. Чуть дальше виднелись еще одни въездные ворота, ведущие к гаражу. Он осмотрел массивный замок решетки и вернулся к углу ограды.

Кикаха подозревал, что по периметру деревьев установлены фотоэлементы тревожной сигнализации. Но он решил рискнуть и выяснить это наверняка.

Конечно, Рыжий Орк не стал бы жить в таком доме. Кэмбринг был одной из мелких сошек властителя и, возможно, находился в самом низу тайной иерархической системы. Властитель Земли обосновался бы с комфортом — в действительно роскошном жилище за надежными стенами и плотным кольцом охраны.

Кикаха взял нож в зубы и установил излучатель на максимальную мощность, при которой луч мог разрезать тело с дистанции в двести футов. Он тихо прокрался к торцу особняка. Ограда здесь оказалась еще выше, но Кикахе понравился дуб, который прикрывал этот участок стены.

Отступив на мостовую и как следует разбежавшись, он прыгнул и зацепился за край ограды. Без труда забравшись на нее, Кикаха какое-то время наблюдал за домом и гаражом. Прошло около четырех минут, но никаких признаков тревоги он не заметил. Мимо промчалась машина и через два квартала завернула за угол. Свет фар мог выдать его кому-нибудь из обитателей дома. Кикаха свесился со стены и спрыгнул на мягкую траву позади большого дуба. В случае опасности он мог бы запрыгнуть на нижнюю ветвь, которая доходила до самой ограды. Это был неплохой путь для быстрого отступления.

Если его не подводило чувство времени, шел третий час ночи. Взглянув на бледные звезды, он решил приобрести себе часы. В этом мире время играло важную роль, и, чтобы не отставать от событий, требовалось знать его с точностью до минут.

Спрятавшись за кустом, Кикаха осмотрел подходы к дому и гаражу. Три раза он залезал на деревья и заглядывал в окна, но так ничего и не увидел. Он пробрался к машинам, однако не рискнул открыть дверцы, зная, что они могут оказаться под сигнализацией. Такие гангстеры, как Кэмбринг, обычно боятся бомбы, подложенной в автомобиль, а не вторжения в дом. Черный «линкольн» отсутствовал. Кикаха решил, что его конфисковала полиция в качестве вещественного доказательства по делу об убийстве. На всякий случай он запомнил номера машин. У него имелись карандаш и бумага, но в течение многих лет, проведенных в соседней вселенной, Кикаха полагался только на память. Он развил ее до невероятных пределов, которые двадцать пять лет назад посчитал бы невозможными. У примитивных обществ есть свои плюсы. Сколько образованных людей на Земле могли бы вспомнить точную топографию сотен мест или начертить карту маршрута в пять тысяч миль? А кто бы из них прочитал наизусть поэму в три тысячи строк?

Минут через пятнадцать Кикаха проверил все, что только мог. Настала пора уходить. Он пожалел, что пообещал Анане ограничиться лишь внешним наблюдением. Его одолевало желание пробраться в дом. Если бы удалось застать Кэмбринга врасплох и выжать из него кое-какую информацию… Но он обещал. И Анана осталась спать только потому, что верила в его нерушимое слово. А он знал, насколько недоверчивы властители к другим людям. Ее доверие говорило о любви, и он не хотел искушать это чувство.