Ник Перумов - Хранитель Мечей. Одиночество мага. Том 2 Страница 14

– Но ты же прыгнул в пропасть за своей эльфкой, – напомнил Эфраим. – Ты же оставил тех, за кого несёшь ответственность…

– Стой, стой, – остановил вампира Император. – Спор не имеет смысла. Как я уже сказал, я готов сам помочь. Но вот магов Мельина я сюда не допущу и на три полёта стрелы. Пойдём, ты был прав, надо устроиться где-то поблизости от той крепости. Там решим, что и как делать дальше.

Эфраим молча покачал головой, ничего не ответил, перекинулся в летучую мышь и полетел вперёд – разведывать дорогу.

– Я знала, что ты придёшь за мной, Гвин…

Тёмные локоны волной разлились по обнажённой груди Императора. Головка Тайде – на его плече, и кажется – ничего в этой жизни уже больше не надо. Ни царств, ни тронов, ни власти, ни врагов, ни победы над ними. Конечно, это пройдёт, сгинет вместе с уходящими ночными тенями, но сейчас это именно так, и Император с наслаждением пил каждый миг этого чувства. Сейчас он забывал, что он – Император.

– Я знала, даже когда они стали вгонять мне иголки под ногти. Я знала, они хотят выманить тебя. И, когда палач уставал, я начинала молить Великий лес, чтобы ты не услышал моего зова, чтобы мои слёзы не достигли тебя. Потому что – прости, Гвин, прости, я больше не Тайде, я больше не Видящая – моё тело боится боли и смерти, мои губы звали тебя, а они смеялись и требовали, чтобы я звала тебя погромче…

Мышцы Императора каменели, до хруста сжимались кулаки. Эх, эх, не добил до конца тех гадов, не обрушил на них то проклятое гнездо! Правитель взял верх над человеком. Опять. В который уже раз. А единственный раз, когда верх взял человек, – был тот миг, когда он шагнул за край Разлома.

– Но ты пришёл, ты убил их всех… – длился горячий, возле самого уха, шёпот. – Я чувствовала, как они умирали… люди и нелюди. Вампиресса. Она… приходила ко мне. Поиграть, – Император ощутил, как Сеамни содрогнулась. – О, нет, она не притронулась ко мне… клыками… ей не давали заклятия. Зато все остальное… – Дану вновь пробрала дрожь. – Но это всё позади. Я помню боль, с какою она умирала… о, что это была за боль! И… ты знаешь… я была счастлива, что она умирает в муках.

– Но… ты уверена, что вампирша именно погибла? – чуть удивился Император. – Я всего-навсего размозжил её тело. Никаких особенных ритуалов. Ни серебряного клина в лоб, ни осинового кола в сердце. Она оживёт, я боюсь…

– Нет, – прошептала Сеамни. – Она уже не оживёт. Белая Тень – та, возможно… но эльфийка-вампирша уже нет. Её поддерживала сила Тени, без Тени она ничто. И её собственные силы выпила твоя перчатка. Её больше нет, мой Гвин. Есть только ты и я. Я и ты. И так пребудет… до тех пор, пока ты не перестанешь любить меня.

И вновь – волосы, волосы, волосы, её мягкие волосы повсюду. Вампир с Императором долго отыскивали тихую заводь, чтобы Сеамни могла искупаться, долго выгоняли оттуда разнообразную хищную мелочь, Эфраим не поскупился, оградил ещё и каким-то своим заклинанием. И пока Дану плескалась, возле внешнего барьера собралось немало охотников полакомиться. Император не удержался, поднял левую руку – и вниз по течению поплыли перевернутые желтовато-белыми брюхами кверху какие-то зубастые змеи, ящеры и прочие бестии. Всё-таки имелись малоприятные твари в Змеиных лесах, прав был Эфраим…

Император крепче обнял Тайде. Она отозвалась, и Эвиал с его бедами перестал существовать.

Потом они долго молчали, прижимаясь друг к другу. Тайде медленно водила язычком по щеке Императора.

– Мы вернёмся домой, – проговорил Император. – Мы обязательно вернёмся, нет никаких сомнений. А Зверь… мне кажется, я знаю, что надо делать.

Глава 6

Салладор

Некромант делает выбор

Эргри заслуженно именовали «жемчужиной Востока». Фесс уверился в этом, стоило ему проехать всего лишь несколько городских кварталов. Здесь не было привычной для северных городов скученности и вони, на аккуратно вымощенных улицах не лежали груды отбросов. И никому не приходило в голову выплёскивать нечистоты прямо в уличные канавы. Аккуратные арыки несли чистую, прозрачную воду, на перекрёстках в округлых резервуарах резвились золотые рыбки. Сквозь водную рябь проглядывало дно, устланное причудливой мозаикой. Вдоль улиц росли пальмы, все на равном расстоянии друг от друга – то есть их посадили людские руки, а не принёс семенами налетевший из пустыни ветер. Ни один фасад не походил на соседний, все украшены колоннами, тонкой каменной резьбой, витражами; тут и там, на каждом углу попадались либо солидные богатые лавки, либо таверны – тоже явно дорогие, «приличные», куда не сунется всякая рвань и шваль. По улицам прохаживались стражники, подозрительно оглядывавшие любого, не носящего богатой одежды. Фесс видел, как несколько безобидного вида рабочих, в перемазанных краской халатах, униженно кланяясь, что-то втолковывали презрительно цедившему какие-то ругательства охраннику. В Салладоре использовали свой собственный древний язык, от которого, если опять же верить хронистам этой страны, в своё время произошли все остальные наречия, и в ходу были свои собственные буквы, не похожие ни на один алфавит Эвиала. Правда, несколько раз мелькнули гномьи руны – над роскошными оружейными лавками, занимавшими порою целые этажи. Фесс кивком указал Старшей на одну такую лавку.

– Некоторые особо знаменитые гномы-оружейники по особой милости Его светлости эмира получили разрешение жить и работать в Эргри, – пояснила Старшая. – Их всего несколько, иначе возмутились бы кузнечные Гильдии. Гномье оружие баснословно дорого, его покупают только богачи – не сражаться, само собой, перед другими покрасоваться. Хотя есть и настоящие воины. Правда, отборная полусотня эмира, его личная охрана, до сих пор пользуется древней тигровой сталью.

– Странно, – заметил некромант. – Я имел дело с гномами. Едва ли они так просто по своей воле покинули родные горы.

– У гномов, насколько я слышала, тоже не сладко, – ответила Старшая. – Я знакома… близко знакома с двумя из них, которые поселились в Эргри. Они рассказывали жуткие вещи. Что горы рожают чудовищ. Что мёртвые выходят из могил, стекаясь на самые нижние подземные горизонты, словно в ожидании какого-то зова. Те двое, с кем я знакома, – Эгж и Берси – приплыли аж с крайнего запада, с самой дальней оконечности Семиградья. Горы, по их словам, там с гулькин нос, чтобы добыть хоть что-то, приходится идти далеко вглубь, а там… – Она выразительно подняла бровь.

– Странные какие имена, – проговорил Фесс. – Эгж и Берси… совсем не похоже на принятые среди гномов.