Уильям Кинг - Истребитель драконов Страница 15

«Как он тут оказался? — недоумевал Феликс. — Неужели существо проделало весь этот путь лишь ради мести? Могло ли так случиться, что именно серый провидец стоял за нападением на Одинокую Башню?»

Закручивающаяся вокруг фигуры энергия дала понять Феликсу, что серый провидец готовится произнести заклинание.

Какие ещё беды это сулит?

Ларк стоял на верхнем краю гондолы. Подсвеченное вспышками света от бомб, адское зрелище целиком предстало его взору. Он видел, как его несчастных собратьев разрывало на части ужасными взрывами, и был абсолютно и безоговорочно счастлив, что находится не там, не внизу. Но радость испарилась, когда он задумался об опасности собственного положения. Если Ларк не сможет вскоре покинуть воздушный корабль, то гномы выследят его и навалятся всем скопом. Ему следовало уходить, но он не видел способов это сделать.

За исключением одного. Воздушный корабль снова двигался вблизи башни. Возможно, спрыгнув с верхней части гондолы, ему удастся приземлится на башню. Это опасно и может закончиться его гибелью, если он неправильно выберет время для прыжка или промахнётся при приземлении и свалится вниз. С другой стороны, оставаться тут — явная смерть, и лучше хоть какой–то шанс, чем вообще без вариантов.

Ларк собрал всё своё мужество в кулак. Он почувствовал, как напряглись мускулы, участилось сердцебиение, напряглись мускусные железы.

Он был готов прыгнуть в любую секунду.

Ульрика присела, уклоняясь от сильного удара скавена с чёрным мехом, и ударила в ответ. Существо отскочило, избегая её ответного выпада, и, столкнувшись со скавеном, который держал нож у горла Шрейбера, сбило того с ног. Ульрика догадалась, что у крысочеловека, несомненно, был приказ убить волшебника при первых признаках любых неприятностей. В этом был смысл. Сам по себе находящийся в сознании Шрейбер мог принести ущерба не меньше, чем отряд кавалеристов. Такой вот мощью обладают волшебники.

Ульрика также поняла, что если хочет остаться в живых, следует действовать побыстрее. Не дожидаясь, пока скавены поднимутся, она прыгнула вперёд и разрубила череп огромного чёрного чудища одним мощным ударом. Его тело свалилось наземь, придавливая меньшого скавена. Воспользовавшись таким преимуществом, Ульрика вонзила меч в горло второго скавена, и несколько раз пнула, убеждаясь, что тот издох.

Убедившись, что оба противника мертвы, Ульрика повернулась к Шрейберу. Тот был избит, его волосы и брови выглядели опалёнными, но быстрая проверка показала Ульрике, что сердце мага по–прежнему бьётся, чему она крайне обрадовалась. Она бережно встряхнула Шрейбера, понимая, насколько рискованно так обращаться с раненым. Однако нужно, чтобы он очнулся и помог ей. Маг застонал и забормотал, его глаза открылись. Постепенно он приходил в сознание, на разбитых губах появилась улыбка.

— Вряд ли я умер — уж очень всё болит, — наконец произнёс он. — Приятно снова оказаться в мире живых, особенно, когда тебя встречает столь прекрасное лицо.

— Макс Шрейбер, не время сейчас для комплиментов. Кругом скавены, а наверху идёт сражение. Нам нужна твоя помощь.

— Вот так всегда, — проворчал он, медленно и болезненно поднимаясь на ноги.

Он стряхнул пыль, недовольный тем, как запачканы землёй его золотые одеяния.

— Никто не желает знаться с волшебником… пока не появятся проблемы. Тогда — дело другое.

— Господин Шрейбер, ты от ран ума лишился?

— Нет, Ульрика. Я просто шуткой пытаюсь скрасить ситуацию. Ты восхитительная женщина, но, позволю себе заметить, с чувством юмора у тебя не очень.

— Давай–ка поторопись, Макс.

— Благодарю, что спасла меня. Я твой должник.

— Ни черта ты мне не должен. Только выбирайся отсюда и начинай произносить заклинания, как той ночью.

Шрейбер кивнул, а затем его лицо внезапно приобрело озабоченное выражение.

— Серый провидец концентрирует свои силы, и они огромны. Никогда я не ощущал, чтобы ветры магии струились и завихрялись столь бурно. Что за новую мерзость он готовит?

Серый провидец Танкуоль чувствовал бурлящие внутри него волны энергии. Словно в его желудке и в груди извивалась змея, пытаясь выбраться наружу. Он проглотил огромное количество искривляющего камня, которого более слабым скавенам–магам было бы достаточно, чтобы взорваться или превратиться в первозданную грязь. Но он же Танкуоль! Величайший среди серых провидцев, могущественнейший из магов, верховный волшебник народа скавенов. Не существует ничего, что было бы ему не по силам. Ничего.

«Сохраняй самоконтроль, — мысленно говорил себе Танкуоль. — Думай». Ему было слишком хорошо знакомо это ощущение непомерной самоуверенности, что переполняло потребителя искривляющего камня в такие моменты. Танкуоль верил, что у большинства скавенов–волшебников, несомненно, бывают длящиеся всего секунды моменты, когда возникает чувство абсолютного могущества, перед тем, как искривляющий камень вызовет их гибель. Он не собирался стать одним из них. Разумеется, как и все серые провидцы, Танкуоль был высокого мнения о собственных способностях, и он не допустит, чтобы забористое вещество — квинтэссенция самого Хаоса подавило его чувство самосохранения. И в этот самый момент чувство самосохранения убедительно подсказывало Танкуолю, что либо он немедленно произнесёт заклинание и даст выход энергии, либо та его уничтожит. Чистая магическая энергия струилась в жилах Танкуоля, вызывая в мозгу экстаз безграничной мощи, и сделать это было нелегко, но он понимал, что иначе — верная смерть.

Медленно он заставил себя произнести слова могущественного заклинания собственного изобретения. Одно за другим он воспроизводил замысловатые движения лап, что должны были фокусировать магию. Когда он двигал рукой, полосы чистой магической энергии следовали за его когтями, словно он наносил разрезы на саму ткань мироздания, что, по его предположению, в каком–то смысле было правдой. Амплитуда движения его рук увеличивалась, слова могущественного заклинания произносились им всё громче. Вокруг его тела заиграл нимб света. Натуральная магическая энергия начала просачиваться из его глаз, морды, верхних и нижних конечностей. Танкуоль чувствовал, как в его кишках энергия начинает вздыматься и опадать, обжигая, подобно кислоте. Он понимал, что вовлечён в гонку на время, и если вскоре не завершит заклинание, энергия разорвёт его изнутри. Частью разума, не задействованной в сложнейших и таинственных изгибах заклинания, он клялся, что никогда, никогда снова не станет употреблять так много искривляющего камня.

Он поспешно произнёс последние слова заклинания и лапами выполнил завершающие жесты. Из его тела начала неторопливо вытягиваться спутанная масса зелёных завитков. Затем эти отростки один за другим расправлялись и устремлялись вверх, разыскивая воздушный корабль. Пока это происходило, Танкуоль ощущал, как его тело покалывает от вибрирующей энергии. Мех встал дыбом, а хвост вытянулся на полную длину. Всё тело стало поразительно чувствительным. Лёгкое прикосновение воздуха к шкуре ощущалось так, словно кто–то дерёт его щёткой с ворсом из проволоки. Болезненное ощущение, хотя и не лишено приятности. Танкуоль снова заставил себя сконцентрироваться и каждый отросток энергии ощущать продолжением своего тела. Обладая возможностью контролировать своё тело, он мог отростками энергии осязать, как кончиками пальцев.