Энн Маккефри - Певица Перна Страница 18

— Я вижу, Менолли, у тебя это получается легко, покажи-ка нам упражнение, — неожиданно предложил Тальмор. — Внимание… начали! — Он взмахнул рукой, задавая темп.

Не сводя с него глаз, Менолли заиграла, стараясь не кивать головой: Петирон терпеть не мог музыкантов, которые при игре раскачиваются в такт. Внимательно следуя заданному темпу, она играла один аккорд за другим и вдруг увидела, что Аудива так и пожирает ее взглядом, да и Пона с подружками примолкли и не спускают с нее глаз.

— Теперь повтори, используя обычную аппликатуру, — велел Тальмор и встал рядом с Менолли, пристально глядя на ее пальцы.

Менолли сыграла. Он молча кивнул головой и, окинув ее непроницаемым взглядом, вернулся к Поне и велел ей попробовать еще раз, в более медленном темпе. С третьего раза Поне удалось более или менее правильно исполнить упражнение, и она с облегчением улыбнулась. Тальмор задал им новую последовательность гамм, а потом достал большой кусок кожи с нотами какой-то музыкальной пьесы. Менолли пришла в восторг — музыка оказалась незнакомой. Петирон, по его собственным словам, был арфистом-учителем, а не исполнителем, и, хотя девочка на зубок выучила те немногие партитуры, которые у него были, новых он никогда даже не пытался достать. Да и зачем? Морской правитель предпочитал петь сам, а не слушать других. Хотя Петирон рассказывал, что в больших холдах лорды любят послушать музыку во время обеда и по вечерам, когда гостей занимают не песнями, а беседами.

А пьеса-то совсем не трудная, — поняла Менолли, просматривая ноты и беззвучно попробовала взять пару аккордов, которые при смене тональности могли представить некоторую сложность.

— Ну что ж, Аудива, давай послушаем, что у тебя получится, — сказал Тальмор, ободряюще улыбаясь девочке.

К недоумению Менолли, Аудива испуганно сжалась, демонстрируя явную неуверенность. Вот она начала перебирать струны, кивая головой и отбивая ногой такт, причем гораздо медленнее, чем того требовал темп пьесы. Менолли не знала, что и думать. Может быть, Аудива только недавно начала учиться? Если так, то она уже обогнала Бриалу — та даже ноты читает с трудом.

Тальмор велел Бриале сесть за стол и переписать ноты, чтобы упражняться дома. Пона оказалась не лучше двух предыдущих учениц. Правда, эта белокурая девочка с хитрым личиком играла хотя бы в приличном темпе, но слишком шумно и со множеством ошибок. Когда, наконец, настал черед Менолли, ее просто тошнило от бездарной игры предшествующих исполнительниц.

— Менолли, — вызвал Тальмор со вздохом, выдававшим тоску и усталость.

Какое же это счастье — сыграть музыку так, чтобы она звучала! Менолли и сама не заметила, как увеличила темп и кое-где приукрасила аккорды собственными вариациями.

Тальмор долго молча смотрел на нее. Потом поморгал и, сложив губы трубочкой, протяжно выдохнул.

— Так ты уже видела эту вещь раньше?

— Нет, что вы. У нас в Полукруглом нот почти не было. Красивая музыка!

— Ты хочешь сказать, что играла ее без подготовки?

Внезапно Менолли поняла, что наделала: теперь игра других девочек выглядит совсем беспомощной… Она остро ощущала их ледяное молчание и враждебные взгляды. Но не играть в полную силу — нет, это нечестно, никогда она таким не занималась и не будет! Менолли запоздало сообразила, как можно было избежать неприятностей: кое-где сбиться под предлогом больной руки, взять два-три неверных аккорда. Но она не могла отказать себе в удовольствии: после их неумелых потуг исполнить, наконец, музыку так, как она того заслуживает.

— Просто я оказалась последней, — попыталась она как-то исправить дело, — у меня было больше времени, чтобы познакомиться с нотами и поучиться… — она чуть не ляпнула: на чужих ошибках.

— Я так и понял, — перебил ее Тальмор, да так поспешно, что Менолли даже подумала: «неужели он угадал, что я собиралась сказать?» — Кто тебя послал в этот класс? — с непонятным раздражением обратился он к ней. — Я подумал… — Тут его отвлек чей-то смешок, и он грозно обвел взглядом разом притихших девочек.

— Какой-то подмастерье.

— Кто именно?

— Не знаю. Я была во дворе, а он проходил мимо и спросил, почему я не на занятиях. А потом велел мне идти сюда.

Тальмор поскреб подбородок.

— Теперь уже, пожалуй, поздновато, но я все равно выясню. — Он повернулся к остальным девочкам. — А теперь давайте сыграем… — Но они выжидательно смотрели на дверь, и ему пришлось прерваться.

— Что тебе, Сибел?

Менолли обернулась, чтобы посмотреть на человека, которому предназначалось второе яйцо огненной ящерицы. Сибел оказался стройным русоволосым юношей на полголовы выше ее самой; на загорелом лице блестели живые светло-карие глаза. Одет он был в коричневый камзол с выцветшей нашивкой ученика арфиста, полускрытой складками рукава.

— Мне нужна Менолли, — сказал он, в упор разглядывая девочку.

— Я так и знал, что за ней должны прийти. Кто-то по ошибке направил ее ко мне, — недовольно проговорил Тальмор и жестом велел Менолли следовать за Сибелом.

Она слезла с табурета и замешкалась, не зная, брать ли с собой гитару, потом вопросительно взглянула на Сибела.

— Сейчас она тебе не понадобится, — сказал он, и Менолли бережно положила инструмент на полку.

Она чувствовала, что девочки не спускают с нее глаз, знала, что Тальмор выжидает, пока она уйдет, чтобы продолжить урок, и поэтому вздохнула с облегчением, когда за ней закрылась дверь.

— А где мне полагалось быть? — спросила она, но Сибел лишь кивнул в сторону лестницы.

— Разве тебе никто не передал? — Он внимательно следил за выражением ее лица, но по его невозмутимому виду было непонятно, что у него на уме.

— Никто.

— Ты ведь сегодня завтракала у Данки?

— Да… — Менолли с горечью вспомнила тягостную трапезу. Вдруг, заподозрив неладное, она недоверчиво взглянула на юношу. — Нет, не может быть! Не могла же она нарочно…

Сибел молча кивнул, в его карих глазах девочка прочитала сочувствие и понимание.

— А ты не знала, что нужно было прийти ко мне и спросить…

— К тебе? — Ой, кажется, Пьемур что-то говорил о том, что Сибела недавно произвели в подмастерья… — То есть, к вам, господин…

Юноша добродушно улыбнулся.

— Что ж, наверное, я заслужил, чтобы простые ученики именовали меня «господином», но наш Главный арфист, в пример другим мастерам, не столь строг в отношении подобных формальностей. Здесь по традиции старший из подмастерьев отвечает за самого младшего ученика своего мастера. Так что за тебя отвечаю я. По крайней мере, пока я нахожусь в Цехе и отдыхаю от своих странствий: ведь все мы — странствующие подмастерья. Вчера мне не удалось тебя повидать, а сегодня утром… ты не пришла к мастеру Домису, а он тебя ждал…

— Нет! — Менолли чуть не заплакала от досады, — Только не мастер Домис! — Его гнева остерегается даже Пьемур. — Что, мастер Домис был очень… недоволен?

— Сказать по правде, очень. Но ты не бойся, Менолли, — я сумею обратить этот неприятный случай в твою пользу. Не стоит лишний раз раздражать Домиса.

— Он и так-то меня невзлюбил… — Менолли даже зажмурилась, чтобы прогнать мрачное видение — насмешливое лицо мастера Домиса, перекошенное от гнева.

— С чего ты взяла?

Менолли пожала плечами.

— Вчера я ему играла, и почувствовала, что он меня не любит.

— Успокойся, — усмехнулся Сибел, — мастер Домис не любит никого, даже самого себя. Так что ты вовсе не исключение. Но учиться у него…

— Неужели мне придется у него учиться?

— Да не трусь ты! Учитель он первоклассный. Уж я-то знаю. Я думаю, как инструменталист он даже в чем-то превосходит самого мастера Робинтона. Хотя, разумеется, у него нет блеска и размаха, присущих Главному арфисту и его проницательности в делах, выходящих за пределы нашего Цеха. — Сибел говорил по-прежнему бесстрастно, но Менолли ощутила его бесконечную верность и преданность своему учителю. — Ты, — сказал он, слегка подчеркнув первое слово, — многому научишься у мастера Домиса. И пусть его манеры тебя не обескураживают. Он согласился с тобой заниматься, а это уже немалого стоит.

— А я не явилась к нему сегодня утром… — Тяжесть собственного проступка ужаснула Менолли.

Сибел ободряюще улыбнулся:

— Я уже сказал, что сумею обратить это в твою пользу. Домис не любит, когда его распоряжения не выполняют. Короче, это не твоя забота. Давай лучше поспешим, и так пол-утра потеряно.

Они поднялись по ступеням, и Сибел неожиданно открыл дверь, ведущую в Большой зал. Помещение оказалось вдвое больше столовой и втрое — Главного зала Полукруглого холда. В дальнем конце находился помост, отделенный от зала занавесом. Вдоль стен и под окнами в беспорядке громоздились столы и табуреты. Справа вокруг небольшого столика были расставлены более удобные стулья со спинками. Сибел кивнул ей на один из них и сам сел напротив. — У меня есть к тебе несколько вопросов, но зачем мне нужны эти сведения, я объяснить не могу. Это дела арфистов — для разумного человека этих слов достаточно, чтобы не задавать лишних вопросов. Видишь ли, мне нужна твоя помощь…