Фрэнк Херберт - Еретики Дюны Страница 19

— У меня нет способа стать для него похожим на отца.

— Если верить Таразе, ты имеешь именно те характеристики, которые ей требуются. Я знаю, сколь ценное для нас стоит за каждым из твоих славных шрамов.

Это только подтвердило его предыдущий вывод ментата: «Они спланировали это заранее. Для этого они и скрещивали. Я сам был выведен для этого. Я — часть их большого плана». Но произнес он лишь:

— Тараза ожидает, что это дитя станет доблестным воином, когда вернется к своему исходному «я».

Шванги просто глядела на него секунду, затем сказала:

— Ты не должен отвечать на любой его вопрос о гхолах, если он вдруг затронет эту тему. Даже словом этим не пользуйся, пока я тебе не разрешу. Мы поставим тебе все данные гхолы, которые потребуются для исполнения долга.

Холодно взвешивая слова, чтобы резче их подчеркнуть, Тег ответил:

— Может быть, Преподобная Мать не осведомлена, что я хорошо искушен в науке тлейлаксанских гхол. Я встречался с тлейлаксанцами в битве.

— По-твоему, ты знаешь достаточно о серии Айдахо?

— Айдахо имеют репутацию великолепных военных стратегов, — сказал Тег.

— Тогда, может быть, великий башар не ознакомлен с другими характеристиками нашего гхолы.

В ее голосе, без сомнения, слышалась насмешка. И вдобавок еще ревность и плохо скрываемый огромный гнев. Мать Тега научила его способам читать скрытое под ее собственными личинами — запретной науке, которую он всегда скрывал. Он был раздосадован и пожал плечами.

Хотя очевидно, что Шванги знает, что он башар Таразы. Черта подведена.

— По желанию Бене Джессерит, — сказала Шванги, — Тлейлакс внес значительные изменения в этот образец Айдахо. Его нервно-мускульная система модернизирована.

— Без изменения его исходного «я»? — Тег очень вежливо подсунул ей этот вопрос, интересуясь, как далеко она зайдет в своих откровениях.

— Он — гхола, а не клон!

— Понимаю.

— В самом деле? Он нуждается в самой тщательной тренировке прана-бинду на всех стадиях.

— В точности — приказания Таразы, — сказал Тег. — И мы все будем повиноваться этим приказаниям.

Шванги наклонилась вперед, не скрывая своего гнева.

— Тебя попросили подготовить гхолу, чья роль в определенных планах крайне опасна для всех нас. Я думаю, что ты даже приблизительно не представляешь, что именно будешь готовить!

ЧТО ты будешь готовить, — подумал Тег. НЕ КОГО. Этот мальчик гхола НИКОГДА НЕ БУДЕТ КТО для Шванги — или для любой другой, противостоящей Таразе. Может быть, гхола ни для кого не будет КТО, пока не будет восстановлено его исходное «я», пока ему не будет накрепко возвращена исходная личность Данкана Айдахо.

Тег теперь ясно видел, что у Шванги за пазухой нечто большее, чем камень скрытых оговорок против проекта гхолы. Она была в активной оппозиции — точно как и предупреждала Тараза. Шванги — враг, а приказания Таразы недвусмысленны:

— Ты будешь защищать этого ребенка от любой угрозы.

~ ~ ~

Десять тысяч лет прошло с тех пор, как Лито II начал свою метаморфозу из человека в песчаного червя Ракиса, а историки до сих пор спорят о его мотивах. Жаждал ли он долгой жизни? Он прожил в десять с лишним раз дольше нормального жизненного срока в триста стандартных лет, но поразмыслите над уплаченной им ценой. Была ли то приманка власти? Его весьма оправданно называют Тираном, но что власть принесла ему такого, чего не мог бы пожелать человек? Двигало ли им желание спасти человечество от него самого? У нас есть только его собственные слова о Золотой Тропе, чтобы ответить на это, и я не могу принять его самоапологичных записей из Дар-эс-Балата. Могли ли это быть другие вознаграждения, которые доступны постижению лишь с позиций его жизненного опыта? Без дополнительных данных вопрос остается спорным. Мы ограничены лишь установками: «Он это сделал!» Только сам физический факт и неопровержим.

Вафф понял, что он вновь в лашкаре. На этот раз ставки были высоки до последнего предела. Преподобная Черница из Рассеяния требовала встречи с ним. Повинда из повинд. Потомки Тлейлакса из Рассеяния докладывали ему все, что могли, об этих жутких женщинах.

— Намного ужаснее, чем Преподобные Матери Бене Джессерит, — сообщали они.

— «И намного многочисленнее», — напомнил себе Вафф. Он не до конца доверял вернувшимся потомкам Тлейлакса. У них был странный выговор, еще странней манеры, соблюдение ритуалов сомнительно. Как можно было дозволить им вернуться в великий кехль? Вообразим ли такой обряд гуфрана, что очистит их всех от всей многовековой скверны? Даже поверить нельзя, что все эти поколения они хорошо хранили секреты Тлейлакса.

Они не были больше братьями-малик, но, все же, были для Тлейлакса единственным источником информации об этих, возвращающихся теперь, ЗАТЕРЯННЫХ. Какие же потрясающие вещи они поведали! И эти потрясающие знания были заложены в гхол Данкана Айдахо — такое стоило всех рисков отравиться злом повинды. Местом встречи с Преподобной Черницей был, якобы нейтральный, икшианский корабль, вращавшийся на строгой орбите гигантской газообразной планеты из взорвавшейся солнечной системы Старой Империи. Сам Пророк исчерпал остатки богатства этой системы. И, хоть новые Лицевые Танцоры в личине икшианцев были внедрены в корабельную команду, Ваффа до сих пор пробирал пот при мысли об этой первой встрече. Если эти Преподобные Черницы и в самом деле ужаснее всех Преподобных Матерей Бене Джессерит, не раскусят ли они подмену икшианской команды Лицевыми Танцорами?

Выбор места встречи и приготовления к ней внесли напряжение на Тлейлакс. Безопасно ли это? Вафф успокаивал себя, что у него тайное двойное оружие, никогда прежде не виданное вне планет Тлейлакса, результат долгих трудов его создателей: два крохотных дротикомета, спрятанные в рукавах. Он тренировался с ними долгое время, пока выстрел отравленными дротиками при взмахе рук не стал почти безусловным рефлексом.

Стены конференц-каюты были медного цвета — надлежащее доказательство их непроницаемости для икшианских шпионских устройств. Но какие приборы, далеко обгоняющие мастерство икшианцев, могли изобрести люди Рассеяния?

Вафф нерешительно вошел в комнату. Преподобная Черница была уже там и сидела в кожаном подвесном кресле.

— Ты будешь меня называть так, как меня называют все остальные, — вот были ее первые слова. — «Преподобная Черница».

Он поклонился, как его заранее научили. «Преподобная Черница».

Ни намека на скрытые силы в ее голосе. Низкое контральто, в переливах которого звучит презрение к Ваффу. Внешность состарившейся спортсменки или акробатки, до сих пор сохранявшей тонус своих мускулов и часть прежнего мастерства. От тонкогубого рта веяло высокомерием. В разговоре она, словно отпуская низшей расе, цедила каждое слово.

— Что ж, заходи и садись! — распорядилась она, взмахом руки указывая на подвесное кресло напротив себя.

Вафф услышал шипение закрывавшегося люка. Он — наедине с ней! На ней был слипер. Он видел, как тянется в ее левое ухо ведущий поводок снупера. Его дротикометы были «промыты» против снуперов, став для них незасекаемыми, затем их на положенные пять стандартных лет поместили в радиационную ванну, охлажденную до минус 40 градусов по Кельвину, чтобы закалить дополнительно. Достаточно ли этого?

Вафф молча опустился на указанное кресло.

Подцвеченные оранжевым, контактные линзы скрывали глаза Преподобной Черницы, придавая им дикарский вид. Она устрашала с головы до ног. А ее одежда! Красная под темно-синей накидкой. Наружная сторона накидки разукрашена каким-то жемчужным материалом, воспроизводящим странные арабески и изображения драконов. Она сидела на своем кресле, словно на троне. Ее когтистые руки легко покоились на подлокотниках.

Вафф быстро оглядел комнату. Его люди осмотрели это место вместе с икшианскими работниками надзора и представителями Преподобных Черниц.

«Мы сделали все, что могли», — подумал он и постарался расслабиться.

Преподобная Черница рассмеялась.

Вафф рассматривал ее с таким спокойствием, какое только мог изобразить.

— Ты смеешься сейчас надо мной, — обвинил он теперь. — Ты говоришь сама себе, что можешь задействовать против меня огромнейшие ресурсы — и тонкие, и грубые инструменты, которые выполняют твои распоряжения.

— Не бери со мной такого тона, — слова ее были тихими и бесстрастными, но так налиты ядовитой злобой, что Вафф чуть не отпрянул.

Он поглядел на развитые мускулы ног женщины, на густокрасное трико, которое так обтягивало и струилось по коже, будто срослось с ней.