Джордж Мартин - Битва королей. Книга II Страница 2

– Эйерис Таргариен тоже делал что хотел. Разве мать не рассказывала тебе, что с ним случилось?

– Никто не смеет угрожать его величеству в присутствии его Королевской Гвардии, – вмешался сир Борос. Тирион Ланнистер поднял бровь:

– Я не угрожаю королю, сир, – я учу уму-разуму моего племянника. Бронн, Тиметт, если сир Борос откроет рот еще раз, убейте его. А вот это уже угроза, сир, – улыбнулся карлик. – Видите разницу?

Сир Борос густо побагровел:

– Королева еще услышит об этом.

– Не сомневаюсь – да и к чему это откладывать? Не послать ли за твоей матерью, Джоффри? – Король покраснел. – Вашему величеству нечего сказать? Прекрасно. Учитесь больше полагаться на свои уши, чем на рот, иначе ваше царствование будет короче, чем мой рост. Похвальбой и жестокостью любовь своего народа не завоюешь… как и любовь своей королевы.

– Мать говорит, что страх лучше любви. А она, – Джоффри показал на Сансу, – меня боится.

– Вижу, – вздохнул Бес. – Жаль, что Станнис с Ренли не двенадцатилетние девочки. Бронн, Тиметт, возьмите ее.

Санса двигалась как во сне. Она думала, что люди Беса доставят ее обратно в спальню в крепости Мейегора, но они отвели ее в башню Десницы. Санса ни разу не бывала здесь с того дня, как отец ее впал в немилость, и ощутила слабость, вновь поднимаясь по этим ступенькам.

Какие-то служанки занялись ею, всячески утешая и стараясь, чтобы она перестала дрожать. Одна сняла с Сансы превратившееся в лохмотья платье и белье, другая искупала, смыв липкий сок с лица и волос. Она мылила Сансу и поливала теплой водой, но та видела перед собой только лица, окружавшие ее во дворе. Рыцари дают обет защищать слабых, особенно женщин, и сражаться за правое дело, но ни один из них даже пальцем не шевельнул. Только сир Донтос пытался помочь ей – а он больше не рыцарь… и Бес тоже не рыцарь, и Пес… Пес ненавидит рыцарей. «Я тоже их ненавижу, – подумала Санса. – Они не настоящие рыцари, все до одного».

Когда Сансу помыли, к ней пришел толстый рыжий мейстер Френкен. Он велел ей лечь лицом вниз на тюфяк и помазал бальзамом красные рубцы на задней стороне ее ног, а после дал ей сонное питье – с медом, чтобы легче прошло.

– Поспи немного, дитя, а когда проснешься, все это покажется тебе дурным сном.

«Нет, не покажется, глупый ты человек», – подумала Санса, но все-таки выпила настой и уснула.

Она проснулась в сумерки и не сразу поняла, где находится, – комната была и чужой, и странно знакомой. Когда Санса встала, боль прошила ей ноги, и все вернулось. Слезы навернулись на глаза. Кто-то оставил халат рядом с кроватью – Санса надела его и открыла дверь. Снаружи стояла жестколицая коричневая женщина с тремя ожерельями на жилистой шее – одно золотое, другое серебряное, третье из человеческих ушей.

– Ты куда это? – спросила женщина, опираясь на длинное копье.

– В богорощу. – Надо повидаться с сиром Донтосом, умолить, чтобы он увез ее домой, пока еще не поздно.

– Карлик не велел тебя никуда выпускать. Молись здесь – боги услышат.

Санса покорно опустила глаза и вернулась в комнату. Она поняла вдруг, почему это место казалось ей таким знакомым. «Они поместили меня в старую комнату Арьи – она жила здесь, когда отец был десницей короля. Все ее вещи убрали и мебель заменили, но комната та самая».

Вскоре служанка принесла ей хлеб, сыр, оливки и кувшин холодной воды.

– Убери это, – приказала Санса, но девушка оставила поднос на столе. Санса вдруг почувствовала, что ей хочется пить. При каждом шаге ляжки словно ножом пронзало, но она заставила себя пересечь комнату. Она выпила два кубка воды и грызла оливку, когда в дверь постучали.

Обеспокоенная Санса оправила складки халата.

– Да!

Дверь открылась, и вошел Тирион Ланнистер.

– Надеюсь, я не побеспокоил вас, миледи?

– Я ваша узница?

– Вы моя гостья. – На нем была цепь из золотых рук – знак его сана. – Я хотел бы поговорить с вами.

– Как милорду будет угодно. – Ей было трудно не смотреть на него слишком пристально – безобразие его лица как-то странно притягивало к себе.

– Пищей и одеждой вы довольны? Если вам потребуется что-то, стоит только попросить.

– Вы очень добры. И утром совершили доброе дело… когда вступились за меня.

– Вы имеете право знать, отчего Джоффри так взбесился. Шесть дней назад ваш брат ночью напал на моего дядю Стаффорда, стоявшего со своим войском у деревни Окскросс, в трех переходах от Бобрового Утеса. Ваши северяне одержали сокрушительную победу, весть о которой дошла до нас лишь сегодня утром.

«Робб вас всех перебьет», – с торжеством подумала Санса.

– Это… ужасно. Милорд. Мой брат злодей и изменник.

– Во всяком случае, он не олененок, – слегка улыбнулся карлик, – это он доказал как нельзя яснее.

– Сир Лансель сказал, что Робб вел за собой армию оборотней…

Бес засмеялся, коротко и презрительно.

– Сир Лансель – бурдючный вояка. Обормоту всюду оборотни мерещатся. С вашим братом был его лютоволк – этим, думаю, дело и ограничилось. Северяне пробрались в дядин лагерь и открыли лошадиный загон, а лорд Старк пустил туда своего волка. И кони, несмотря на всю свою боевую выучку, обезумели. Рыцарей затаптывали насмерть в их шатрах, а простые латники в ужасе бежали, побросав оружие. Сира Стаффорда убили, когда он пытался поймать себе коня, – лорд Рикард Карстарк пронзил его грудь копьем. Убиты также сир Роберт Бракс, сир Лаймонд Викари, лорд Кракехолл и лорд Джаст. Полсотни других взяты в плен, включая сыновей Джаста и моего племянника Мартина Ланнистера. Выжившие городят несусветную чушь и клянутся, что вашего брата поддерживают старые боги севера.

– Значит, никакого колдовства не было?

– Колдовство – это соус, которым дураки поливают свое поражение, чтобы скрыть вкус собственной оплошности, – фыркнул Ланнистер. – Мой баран-дядюшка, как видно, даже посты не позаботился выставить. Войско свое он набрал из подмастерьев, рудокопов, крестьян, рыбаков и разного ланниспортского отребья. Единственная тайна заключается в том, как ваш брат сумел к нему подобраться. Наши люди до сих пор удерживают Золотой Зуб, и они клянутся, что мимо он не проходил. – Карлик раздраженно повел плечами. – Что поделаешь. Проклятие моего отца – это Робб Старк, а мое – это Джоффри. Скажите, что вы чувствуете к моему августейшему племяннику?

– Я люблю его всем сердцем, – без запинки ответила Санса.

– В самом деле? – Кажется, она его не убедила. – Даже теперь?

– Моя любовь к его величеству больше, чем когда-либо прежде.

– Кто-то научил вас лгать на совесть, – громко рассмеялся Бес. – Когда-нибудь ты скажешь ему спасибо, дитя. Ты ведь еще дитя, не так ли? Или уже расцвела?