Энн Маккефри - Певица Перна Страница 20

— Нечего зевать, ну-ка, за работу! Остальные — марш по своим группам! — потом повернулся к Менолли. — Я совсем забыл про твоих верных защитников, — взяв себя в руки, сухо произнес он.

— Мастер Домис, могу я надеяться, что вы…

— Мастер Домис, — произнес из-под стола чей-то голос, и оттуда выползла встрепанная Аудива. Домис протянул руку, помогая ей подняться. Она взглянула на дверь, потом незаметно кивнула Менолли. — Мастер Домис, Данка ничего не сказала Менолли про ваше распоряжение, и мы все тоже про него знали. Что правда — то правда. — Еще раз взглянув на Менолли, она заторопилась к выходу, чтобы догнать ожидавших во дворе подружек.

— Как это ты ухитрилась настроить против себя Данку? — ворчливо, но уже не так сердито поинтересовался Домис.

Менолли вздохнула и посмотрела на своих файров. — Ах, это все из-за них? Что ж, я ее вполне понимаю. — Мастер явно еще не отошел. — Но меня им не испугать!

— Мастер Домис…

— Довольно, девочка. Раз уж ты лишена врожденного чувства такта, мне придется…

— Мастер Домис, — торопливо вмешался подошедший Сибел.

— Да знаю я, знаю, — буркнул мастер, не слушая объяснений подмастерья. — Ты, оказывается, успела обзавестись еще одним защитником. Будем надеяться, что игра стоит свеч. Жду тебя завтра утром, сразу после завтрака, в своем кабинете — второй этаж, четвертая дверь направо по наружной стороне. А сегодня отнесешь свою свирель мастеру Джеринту. Я слышал, ты сама сделала свирель, когда жила в пещере? Вот и отлично. Потом пойдешь к мастеру Шоганару. А сейчас отправляйся к мастеру Олдайву. Его кабинет на самом верху, направо, с внутренней стороны. Да что ты, Сибел, хлопочешь вокруг нее, как наседка? Я ведь еще не совсем утратил здравый смысл, чтобы наказывать человека за то, что он стал жертвой чужой зависти. — Мастер кивнул юноше, приглашая его следовать за собой, и направился к выходу. Сибел подмигнул Менолли и двинулся за ним.

— Эй! — Менолли оглянулась и увидела под столом скорчившегося Пьемура. — Уже можно вылезать?

— Разве ты не должен быть на репетиции хора?

— Конечно, должен, но ты не волнуйся — у меня есть в запасе еще пара секунд. Так, значит, все подстроили эти дурехи! Или, может быть, Данка велела им молчать?

— И много ты успел подслушать?

— Все — от начала до конца! — торжествующе ухмыльнулся Пьемур, выбираясь из-под стола. — Я всегда держу ушки на макушке!

— Ну, ты и пройдоха!

— А можно я вечером помогу тебе кормить файров? — спросил мальчуган, пожирая глазами Красотку.

— Я как раз собиралась тебе предложить…

— Вот здорово! — Он радостно просиял. — А на них наплюй, — добавил он, кивая на дверь, за которой скрылись девочки, — они тебя не стоят. — Ты просто хочешь подлизаться к моим файрам…

— А то нет! — Пьемур нахально ухмыльнулся, но Менолли чувствовала: не будь у нее Красотки и остальных, он все равно дружил бы с ней. — Ну, я помчался, а то мне влетит. Пока!

Менолли направилась в кабинет мастера Олдайва. Он уже приготовил для нее твердый резиновый шарик и показал, как им пользоваться, чтобы разработать руку.

— Правда, — осклабившись, заметил он, — здесь ты не будешь испытывать недостатка в других упражнениях. Еще побаливает?

Менолли промямлила что-то нечленораздельное, и лекарь, смерив девочку строгим взглядом, вложил ей в ладонь какую-то склянку.

— Я могу усмотреть лишь одну причину, по которой на Перне в изобилии произрастает это зловонное растение, известное как холодильная трава — оно отлично унимает боль. Используй по потребности. Состав не очень сильный, так что рука не потеряет чувствительность, но тебе сразу станет легче.

Красотка, с плеча Менолли внимательно наблюдавшая за Олдайвом, благосклонно чирикнула, как будто подтверждая слова лекаря. Он рассмеялся, заглядевшись на маленькую королеву.

— С тобой жизнь кажется гораздо веселее, правда? — сказал он, обращаясь к ящерице. Она снова чирикнула и завертела головкой, как будто разглядывая собеседника. — Она еще вырастет? — спросил он девочку. — Насколько я понимаю, твои файры не так давно вылупились из яйца?

Менолли пересадила Красотку на руку, чтобы мастер Олдайв мог получше ее рассмотреть.

— А это что такое? — строго осведомился он, переводя взгляд с Красотки на Менолли. — Никак, кожа шелушится?

Девочка ужаснулась. Она с головой ушла в свои заботы и совсем забросила файров! И вот итог — на спине у Красотки шершавое пятнышко… Наверное, и у других дела плохи!

— Масло — их нужно срочно смазать маслом!

— Только без паники, дитя мое. Эту беду легко поправить. — Он потянулся длинной рукой к висящей у него над головой полке и, как показалось Менолли, наугад достал большую банку. — Это снадобье я изготовляю для местных дам, так что если ты не возражаешь, чтобы твои файры благоухали, как стайка красавиц…

Менолли покачала головой и с облегчением улыбнулась, вспомнив вонючий рыбий жир, который готовила для своих ящериц, когда жила в пещере у Драконьих камней. Мастер Олдайв окунул палец в мазь и, вопросительно глядя на девочку, поднес его к спинке Красотки. Менолли ободряюще кивнула, и лекарь принялся осторожно втирать снадобье в шелушащуюся шкурку. Маленькая королева настороженно выгнула спинку, но тут же замурлыкала от удовольствия и в знак благодарности потерлась головой о руку лекаря.

— Чуткая у тебя малышка, — заметил польщенный Олдайв. — Что да, то да, — согласилась Менолли, печально вспоминая, как эта малышка набросилась на мастера Домиса.

— А теперь посмотрим твои ноги. Гм, да ты их явно перетрудила, даже ступни опухли, — строго сказал лекарь. — Я настаиваю, чтобы ты находилась на ногах как можно меньше. Разве я в прошлый раз не ясно выразился?

Красотка сердито пискнула.

— Это она со мной соглашается или тебя защищает? — поинтересовался мастер Олдайв. — Скорее всего, и то, и другое, мой господин: вчера мне пришлось много стоять.

— Оно и видно, — уже более мягко сказал лекарь. — И все же постарайся беречь ноги. Большинство мастеров отнесется к этому с пониманием. — Вручив ей очередные банки и велев явиться завтра после обеда, Олдайв отпустил Менолли.

Она шла и радовалась, что окна кабинета мастера выходят во двор, — иначе, он увидел бы, как она трусит к домику за своей свирелью. Но другого выхода нет — ей велено явиться к мастеру Джеринту с инструментом. А испортить отношения с двумя мастерами за один день — нет, это, пожалуй, было бы слишком…

Хоровая группа убирала главный двор: мальчишки мели, чистили, скребли — словом, выполняли всю ту тяжелую, нудную работу, от которой зависел порядок в Цехе арфистов. Менолли чувствовала на себе их любопытные взгляды, но сделала вид, что ничего не замечает.

Дверь домика была полуоткрыта, из-за нее доносились громкие голоса.

— Ее приняли в ученики! — надрывалась Пона. — Тальмор сам сказал мне, что она — ученица! Ей нечего делать с нами: ведь мы-то — не ученицы! Зато у нас есть свои звания, и мы должны их защищать. А для нас она — чужая, пусть отправляется туда, где ей место… к ученикам! — В голосе Поны звенели злоба и зависть.

Менолли, дрожа, отпрянула от двери. Она прижалась к стене, желая провалиться сквозь землю или скрыться в Промежутке. Красотка вопросительно чирикнула и потерлась головкой о щеку Менолли. От ее свежесмазанной шкурки на девочку пахнуло приятным ароматом.

В одном Менолли была твердо уверена: ни за что на свете она не войдет в домик! Во всяком случае, сейчас. Но как явиться к мастеру Джеринту без свирели? Файры беспомощно вились вокруг — закрытые ставни не пускали их в комнату. Вот бы превратить их в одного большого дракона и унестись на нем в уютную пещерку у Драконьих камней! Там ее место, ее и больше ничье. Что ей делать здесь, в Цехе арфистов, тем более — в этом доме? Хоть она и зовется ученицей, все равно мальчишки не примут ее в свою компанию — Ранли дал ей это ясно понять вчера за столом.

Мастер Моршал не желает, чтобы она воображала себя арфисткой. А мастер Домис и не вспомнит о ней, если она вдруг исчезнет, пусть он и согласился заниматься с ней. И все-таки, если отбросить ложную скромность, она сыграла хорошо даже с больной рукой. И как музыкант она на голову выше остальных девчонок… А если единственная польза, которую она может принести в Цехе арфистов, — это учить подмастерьев притворяться моряками да переворачивать яйца файров, так пусть этим занимается кто-нибудь другой. За два дня она умудрилась приобрести гораздо больше врагов, чем друзей, а немногочисленных друзей привлекают скорее ее файры, чем она сама. Менолли пришла в голову мимолетная мысль: интересно, как бы ее встретили, явись она без девяти файров и двух яиц? Но тогда не было бы и песенки про маленькую королеву, которую переработал Главный арфист. И он еще извиняется перед ней… Главный арфист Перна извинялся перед ней, Менолли из Полукруглого холда, за то, что исправил ее песню! Ее песни — как раз то, что ему нужно, — он сам так сказал. Менолли сделала глубокий вдох, потом медленно выдохнула.