Дэн Абнетт - Крестовый поход на миры Саббат: Омнибус Страница 22

Уже третья цепочка складов с барабанными машинами утонула в огне. Призраки двинулись в сторону туннелей и галерей, сплетенных из арматуры, когда Корбека догнал Лукас.

Появился сигнал.

На ходу отдав приказ Кураллу о минировании еще нескольких зданий, полковник побежал за связистом по мокрому бетону. Нацепив наушники, он вслушался. Сквозь жуткие помехи пробивался еле слышный, надтреснутый голос. Он повторял один позывной. И его сложно было с чем-то спутать. Позывной командования Танитского полка.

Подгоняемый Корбеком, Лукас лихорадочно вывернул латунный тумблер настройки, пытаясь усилить сигнал. Полковник надрывно прокричал свой ответный позывной в микрофон.

— Корбек… олковник… втори, это ты? …втор… ся рядом с…

— Повтори! Комиссар, я тебя не слышу! Повтори!

Связист Зорена поднял взгляд от рации и отрицательно качнул головой.

— Ничего, комиссар. Сплошные помехи.

Гаунт приказал ему продолжать. Это был шанс, ощутимый шанс увеличить численность отряда и сделать его боеспособным. Главное — отговорить Корбека от этой самоубийственной акции.

— Корбек! Это Гаунт! Немедленно прекрати взрывать и двигайся строго на восток, сейчас же! Корбек, ты меня слышишь?!

— Готов! — подал сигнал Куралл.

Корбек жестом остановил его. Лукас тем временем прижался к рации, пытаясь расслышать сигнал сквозь дробь барабанов и грохот бомбардировки.

— Нам… нам приказано прекратить и двигаться ускоренным маршем на восток… потому что… — во взгляде связиста блеснуло осознание, — потому что мы вызываем на себя огонь вражеской артиллерии.

Корбек медленно повернулся к скрытым тьмой позициям тяжелых орудий. Туда, где яркие линии со свистом вспарывали багряную тьму, оставляя за собой дымные хвосты.

— Фес святой… — выдохнул полковник, понимая, каких глупостей наделал сгоряча, и проорал что было сил: — Уходим, все уходим!

Встревоженные внезапной сменой тактики солдаты начали возвращаться. Корбек руководил уже на бегу, одновременно пытаясь развернуть авангард. Зеленое пламя взрывов четко обозначило направление, в котором двигалась рота. Полковник понимал, что в его распоряжении считаные секунды до того, как его людей накроет огнем.

Нужно отходить на восток. Да, на восток, так сказал Гаунт. Но сколько идти? Километр? Два? А сколько у них времени? Возможно, гигантские затворы орудий уже принимали трехтонные дейтериевые снаряды, наполненные оксифосфорным гелем. Прицелы уже корректировались в соответствии с показаниями дальномеров. И залитые потом руки артиллеристов уже поворачивали закопченные рычаги, слегка опуская гигантские стволы макропушек.

Корбек не терял ни секунды. Времени едва хватит на то, чтобы найти укрытие. Он верил только в то, что Покаявшиеся отошли из этого сектора.

Витрийский связист проиграл еще раз последний сигнал. Повозившись с настройками, он отфильтровал большую часть помех. Гаунт и Зорен следили за ним в нетерпении.

— Похоже на ответный сигнал, — заключил он. — Подтверждение.

— Значит, укрепимся здесь, — кивнул Гаунт. — Будем держаться на этой позиции, пока не дождемся Корбека.

В следующее мгновение там, где только что были видны сполохи от взрывов Корбека, земля поднялась на дыбы. Медленно, почти лениво расцветали огромные шары огня, пожиравшего все вокруг. Снаряды падали и падали, новые взрывы перекрывали предыдущие, не давая пламени гаснуть. Покаявшиеся частично сместили артобстрел на три километра ближе — к сигналу, который увидели. И Гаунту оставалось только бессильно наблюдать за этим.

Полковник Фленс был одним из тех людей, чья карьера складывалась благодаря удаче. Фортуна и сейчас благоволила ему. И он уже чувствовал вкус победы.

После несостоявшегося наступления янтийцев Фленс вернулся в штаб имперских сил, чтобы обдумать возможное развитие событий. Он не видел никаких вариантов, пока весь фронт скрывала сплошная завеса артобстрела. Но полковник держал войска в готовности на случай, если бомбардировка прекратится или хотя бы ослабнет. После этого ландшафт превратится в пустыню из пепла и грязи. Покаявшимся будет нелегко укрепиться там, как, впрочем, и имперским войскам. Идеальный момент для сфокусированного удара танковых частей.

К шести вечера, когда на разбитые улицы опустились сумерки, у изгиба реки Фленса ждала полностью укомплектованная ударная группа. Восемь осадных вариантов танка «Леман Русс» — бесценные «Разрушители» с короткими и толстыми стволами мощных башенных орудий. Четыре стандартных «Лемана Русса» системы «Фаэтон», три самоходных орудия поддержки «Грифон». И девятнадцать «Химер» с двумя сотнями Янтийских Патрициев в полной боевой выкладке на борту.

Сам полковник находился в графском дворце, где штабные офицеры во главе с Дравером пытались оценить потери танитцев и витриан за этот день. Именно в этот момент один из дежурных связистов принес диапозитивы, обработанные и присланные с орбиты по каналу Имперского Флота.

Это были орбитальные снимки обстрела. Большинство штабных едва взглянули на них, но Фленс немедленно схватил снимки. На одном из них было ясно видно, что часть огня смещена на километр вглубь зоны противника.

Полковник указал на это Драверу и отвел его в сторону.

— Просто недолет, — бросил генерал.

— Позвольте не согласиться, сэр. Это цепочки взрывов. Спланированных и подготовленных взрывов. Там кто-то есть.

— Ну, значит, кто-то выжил, — отмахнулся Дравер.

— Я и мои Патриции поклялись взять этот участок укреплений и таким образом завоевать всю эту планету. — Голос полковника обрел жесткость. — Я не позволю банде потерявшихся оборванцев вмешиваться в нашу стратегию.

— Да ты принимаешь это близко к сердцу, Фленс… — На лице генерала появилась улыбка.

Фленс и сам понимал это, но упускать шанс он не собирался.

— Генерал, если в огневой завесе появится брешь, могу я рассчитывать на ваш приказ к наступлению? Механизированная ударная группа уже готова и ждет.

Озадаченный, генерал все же дал согласие. Время было обеденное, и он хотел разобраться с делами поскорее. Однако его прельстила воскресшая перспектива быстрой победы.

— Если ты одержишь для меня эту победу, поверь мне, Фленс, я этого не забуду. В будущем меня ждет немало больших возможностей, если удастся выбраться из этой дыры. И я могу поделиться с тобой этими возможностями.

— Ваша воля будет исполнена, лорд-генерал.

Фленс крепко ухватился за появившийся шанс. Покаявшиеся могли перенести огневой рубеж — или его часть, — чтобы уничтожить выживших в старых траншеях. Вот здесь полковник и найдет лазейку.

Фленс направил свою колонну на запад вдоль реки, по понтонному мосту и, насколько возможно, вглубь пустошей. Курс он прокладывал по данным, которые принимал с орбиты астропат в его командирском танке. Впереди громыхал артобстрел Покаявшихся.

Свой шанс Фленс едва не упустил. Он только-только выстроил свои войска в боевые порядки, когда часть огневой завесы вдруг исчезла и обрушилась на расстоянии нескольких километров далее — на отмеченное в орбитальных сводках место.

В гибельной лавине открылась дверь, через которую можно подобраться к Покаявшимся.

Фленс отдал приказ наступать. Его боевые машины на всей скорости вгрызались и рвали гусеницами грязь, двигаясь к самому сердцу врага.

Сквозь грохот артиллерии голос рядового Каффрана был едва слышен на краю темной воронки:

— Танит была прекрасным миром, Зогат. Миром густых, вечнозеленых таинственных рощ. У самого леса словно была душа. Под его кронами всегда было так тихо и спокойно… ну, еще были некоторые странности.

Обычно это называют мигрирующей растительностью, так мне сказали. В общем, танитские деревья, которые мы называли нэл, они… двигались, переползали, пересаживались с места на место вслед за солнцем, дождями или какими-нибудь своими желаниями, водившимися под корой. Я не хочу сказать, что точно знаю все это. Просто так оно было.

Короче, на Танит не было и не могло быть никаких ориентиров. Любая дорога или тропка могла переместиться или исчезнуть за ночь, а потом появиться снова. Поэтому за многие поколения в самую душу танитцев въелось безошибочное чувство направления. Инстинкт следопытов и разведчиков. В этом мы сильны. Наверное, за нашу репутацию лучших диверсантов надо благодарить ползучие леса нашей родины.

А как красивы были танитские города… Наш мир жил земледелием и ремеслами. На другие планеты мы поставляли дорогие сорта древесины и всякие резные изделия. Среди работ танитских мастеров было на что полюбоваться. Наши города были огромными каменными крепостями среди бескрайних лесов. Ты рассказывал про стеклянные дворцы твоего родного мира. Конечно, нашим с ними не сравниться. Обычный камень, серый, как морские волны. Крепкий, надежный.