Алан Фостер - Утрата и обретение Страница 23

Существо тут же выбросило в сторону Уокера две верхние конечности. Быстрота этого движения ошеломила его. Кончики щупалец щелкнули, как бичи, на расстоянии дюйма от кисти Уокера, и он тотчас отдернул руку. Предупреждение было донельзя прозрачным. В следующий раз эти две змеи сломают ему руку или вырвут ее из сустава. Не зная, что делать дальше, он поколебался, одновременно думая, наблюдают ли виленджи за этим конфликтом. Или им просто нет до него никакого дела?

Он должен добыть еду. И воду.

Он взял дубину наперевес, поднял ее как можно выше и снова стал подкрадываться к блюду, чтобы попытаться ловким ударом отбросить в сторону хотя бы один брикет. Не станет же монстр жадничать из-за какого-то жалкого брикета, которым можно накормить безвредное двуногое. Самая большая надежда Уокера заключалась в том, что существо сочтет ниже своего достоинства его убивать. Был, кроме того, шанс, что в случае необходимости вмешаются виленджи, которые захотят сохранить часть своей собственности — пусть даже такую малую и непокорную. В последнем он был бы уверен больше, если бы не сами виленджи засунули его в этот опасный загон.

Медленно жуя, монстр продолжал бесстрастно наблюдать за действиями снова приближающегося к нему Уокера. Когда он осторожно протянул конец дубины к еде, чудище нанесло удар. На этот раз монстру не удалось застигнуть человека врасплох. Подняв дубину и описав ею полукруг, Уокер ударил чудовище по щупальцам. Человек не промахнулся.

Удар отдался вибрацией в пальцах, сжимавших дубину. Что же касается объекта нападения, то он даже не моргнул. Вместо этого щупальца обвили дубину и вырвали ее из рук Уокера. Если бы он не выпустил свое импровизированное оружие, то чудовище, пожалуй, подняло бы его в воздух. Некоторое время чудовище задумчиво оценивало длину дубины, а потом небрежно переломило ее, как зубочистку. Тем временем остававшиеся свободными два других щупальца бесстрастно продолжали отправлять брикет за брикетом в ненасытную пасть. Прием пищи прерывался только в те моменты, когда монстр делал глоток воды из блестящей керамической цистерны. Стоявшему поодаль Уокеру оставалось только пожирать горящими глазами струи воды, лившейся по туловищу чудовища.

Покончив с последним брикетом еды и осушив до дна цистерну с водой, существо поднялось на свои четыре конечности и направилось к лежбищу. Удостоверившись в том, что чудовище потеряло к нему всякий интерес, Уокер бросился к месту недавнего пиршества. Ползая на четвереньках, он внимательно осмотрел место, где только что стояли еда и питье. Не осталось ни крошки. Правда, он смог слизнуть остатки воды, стекшей на землю из пасти чудовища.

Обескураженный, Уокер сел на землю и уставился на безмятежно спящее существо, с которым был вынужден теперь делить жизненное пространство. Надо было благодарить судьбу, что это животное не проявляло к нему свирепой враждебности. Оно его просто игнорировало. Это не означало, правда, что его нельзя было разозлить до такой степени, чтобы оно просто-напросто оторвало Уокеру голову. Но рискнуть все равно придется. Ему нужна еда. Топливо для организма. Еще пара дней, и он ослабеет до такой степени, что уже не сможет повторить попытку.

Деревянная дубина доказала свою полную бесполезность. Что еще можно испытать в качестве оружия? До этого он уже успел атаковать виленджи. Если ему повезет и он сможет удачно попасть камнями и грязью в выпяченный на стебле глаз, то ослепит ли это попадание чудовище, пусть даже временно? Если да, то в это время надо будет ухватить брикет и спасаться бегством. Но куда бежать? Загон чудовища был немного больше, чем кусок Сьерра-Невады, но все же не очень велик. В отличие от сырого загона Скви здесь не было пещер, в которых можно было бы укрыться. Станет ли чудовище гоняться за ним или просто протрет глаз и продолжит трапезу? Уокер до сих пор не мог понять, на каком уровне развития находится это огромное существо. Ясно, что оно сознает присутствие Уокера. Но каким оно его видит? Видит ли оно в Уокере конкурента за еду или рассматривает его как другое мыслящее создание?

Все это не имело никакого значения. Ровным счетом никакого. Самое главное — он должен, просто обязан что-то съесть.

Можно было повторить попытку во время обеда или ужина, но, несмотря на голод, Уокер отказался от этой мысли. Во-первых, бездействие могло усыпить бдительность чудовища и внушить ему мысль, что человек не претендует больше на корм виленджи. Во-вторых, за завтраком великан, скорее всего, будет сонлив и менее бдителен, чем днем. На ночь Уокер устроился на ночлег в самом дальнем углу загона, чтобы не мозолить глаза его грозному обитателю.

Когда иллюзорное солнце поднялось из-за горизонта, человек и чудовище разными путями направились к тому месту, где из-под земли должна была появиться еда. Как и накануне, чудовище в ожидании уселось перед кругом, поджав под себя толстые опорные щупальца, сложенные наподобие мехов аккордеона. Уокер стал ждать, расположившись по другую сторону круга, вне досягаемости мохнатого существа. Во время этого немого ритуала ни одно из существ не произнесло ни звука.

Круг почвы погрузился вниз, а затем появился снова, уставленный брикетами и с наполненной свежей водой цистерной. Чудовище принялось за еду. Присев на корточки, Уокер терпеливо выжидал. Потом он поднялся и, держа руки в карманах, медленно шагнул вперед. Заметив приближение человека, монстр предостерегающе зарычал. Уокер остановился, безразлично озираясь по сторонам. Чудовище вернулось к еде.

Вытащив из кармана правую руку, Уокер метнул заготовленную горсть гальки в правый глаз монстра и приготовился броситься к еде, как только чудовище отреагирует на бросок. Оно отреагировало — но не так, как ожидал Уокер.

Двумя правыми конечностями, не занятыми едой, существо отбило летевшие камешки, как безвредную пыль. Это было поразительно — существо таких огромных размеров обладало безупречной, молниеносной реакцией. Оно даже не перестало жевать. Ни один камень не долетел до грушевидного черного глаза.

Из утробы гиганта раздался еще один звук. В сравнении с предыдущим рыком этот был немного тише. Что это — ворчанье? — подумал Уокер. Отрыжка? Усмешка над слабостью крошечного создания?

От охватившего его уныния и усталости Уокер упал на колени. Не было никакого способа отвлечь этот жуткий призрак от пищи и воды. Если виленджи не закончат этот эксперимент и не освободят его от наказания, то он умрет здесь голодной смертью. Еще пара дней безнадежных атак на сурового обитателя этого пространства, и Уокер ослабнет настолько, что будет уже не способен ни на какие действия.

Может быть, виленджи именно этого и добиваются, подумал он вдруг. Как только он окажется на грани смерти, как только усвоит преподанный ему урок, его сразу перенесут в его загон. Но виленджи едва ли хорошо знают физиологию человека. Хватит ли у него сил оправиться от последствий этого эксперимента, и если да, то не будет ли он потом всю жизнь страдать от каких-нибудь непоправимых расстройств?

Он отыскал укромный уголок, лег на желтоватую траву и стал ждать, что будет дальше. Конечно, вполне вероятно, что виленджи вообще ничего не станут делать. Они просто бросят его на произвол судьбы, предоставив свободу подохнуть от голода.

Внезапно Уокера озарила одна мысль. Может быть, проблема заключается в том, что он продолжает думать и поступать, как футболист, как задиристый оптовый торговец. Может быть, ему стоит вспомнить советы друзей, в особенности советы одного знакомого пса?

Попробовать стоило. Терять ему нечего. Надо сделать что-то, а не уползать в угол, как делают загнанные крысы. Наверное, виленджи именно этого от него и ждут. Нет, он не доставит такого удовольствия этим пурпурным выродкам. Может быть, он умрет, может быть, его убьет это страшное чудовище, в загон которого его так расчетливо поместили, но без борьбы он не сдастся.

Наверное, ему стоит на время даже поджать хвост.

Уокер встал на четвереньки, а потом вообще улегся на землю ничком. Жесткая трава колола и щекотала щеки и нос. Не обращая внимания на эту мелкую неприятность, Уокер, извиваясь, пополз вперед.

Продолжая невозмутимо уничтожать пищу, чудовище одним глазом продолжало внимательно следить за человеком. Скрипнув зубами, Уокер опустил голову так низко, что лицо его вдавилось в землю. Он продолжал ползти, время от времени поднимая голову, чтобы понять, где находится.

Приблизившись к чудовищу, он стал ползти медленнее. Он продвигался с большим трудом, сказывался голод. Уокеру потребовался почти час, чтобы проползти на брюхе последние сорок футов. К этому моменту, грязный и измотанный, он уже не думал, удастся ему урвать немного еды и питья или нет.

Он вдруг осознал, что находится на расстоянии вытянутой руки от круга, на котором стояла еда. Брикеты виленджи ничем не пахли, но Уокер мог поклясться, что ощущает аромат воды — холодной, сладкой, манящей. Он поднял голову и увидел, что чудовище нависает над ним всем своим огромным телом. Монстр продолжал безостановочно есть. На круге оставалось всего три брикета. Уокер затаил дыхание. Ему нужен всего один. Один-единственный брикет. От слабости у него потемнело в глазах. Один брикет и, если повезет, пара глотков освежающей воды. Опасливо, медленно он протянул руку к еде. Тщетно старался Уокер подавить дрожь в пальцах.