Дэн Абнетт - Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том III Страница 23

(Рубио): Если я на это пойду, то что со мной станет? Я утрачу то, кем я был, я больше не буду сыном Ультрамара!

(Гарро): Рубио, послушай меня. Дело не в Легионе или месте рождения, это вопрос более важный, чем мир, который ты звал домом, или примарх, которому ты отдавал салют. Ты, я и прочие, что появятся в будущем, мы отдаём свою верность новой истине, новому идеалу! Мы помним о том, кем бы были, но восходим к лежащему за этими рамками, мы служим Императору Человечества! Это не изменится никогда! Там, на Калте, Рубио, ты принёс особый обет. Это сделает его завершённым. Бери броню. Присоединяйся ко мне!

(Рубио, после паузы): Быть по сему.

Рубио взошёл на стойку и широко раскинул руки, соглашаясь принять открытые брассары, наручи и нагрудник во всей их боевой красе. Сервиторы зафиксировали корпусную секцию доспехов и поножи, громоздкие ботинки и латные перчатки. Он откинул голову назад, когда вставал на место горжет. С низким, отдающимся в самых костях урчанием свёрнутой в калачик энергии включился термоядерный микро-реактор в наспинном ранце. Следующими сели на место наплечники. Так, шаг за шагом, Рубио превратился в боевую машину в облике человека, однако его по-прежнему тревожила клятва, которую он скрепил этим поступком. Теперь он утратил всё, чем он раньше был, а с новым статусом, который он приобрёл взамен, ему ещё только предстояло определиться.

(Рубио, напряжённо): Сделано.

(Гарро): Пока нет. Ещё остаётся твоё самое главное оружие.

Пси-капюшон представлял из себя сложную совокупность кристаллических матриц и энергопроводов, настроенную на уникальные резонансные моды Имматериума. Сервиторы установили его на место вокруг головы Рубио, и устройство пробудилось к жизни, незамедлительно привязываясь к телепатическим энграммам псайкера. Рубио ощутил, как в нём вновь пробуждается старая, знакомая сила, та мощь воли, которую он считал подавленной. Умения, которые спали со времён Никейского Декрета, готовно заплясали на кончиках его пальцев.

(Гарро): Вот теперь сделано.

Броня была второй кожей, пластил и керамит сопрягались с мышцами и скелетом посредством проводящей поверхности чёрного панциря — интерфейсного био-имплантата под кожей Рубио. Он опробовал перчатки, сгибая пальцы. Ощущение было… правильным, но его внутренний конфликт не угас до конца.

(Гарро): Ты согласен выполнять свой долг, брат? Бери это оружие и используй его — именем Императора.

Гарро вручил ему увесистый болтер и меч в ножнах. Рубио слегка улыбнулся, когда клинок оказался в его руке. Это был гладиус — разновидность меча, традиционная для Ультрадесанта. Хотя на нём и не было обозначающей это гравировки, воин осознал, что Гарро позволяет ему сохранить одну маленькую памятку о Легионе, который он оставлял.

(Рубио): Моя признательность, брат…

Ментальное восприятие Рубио ни с того ни с сего встрепенулось, толкаясь в его разум. Он запнулся, уставившись на Гарро жёстким взглядом.

(Гарро): Что не так?

Рубио не ответил. Оставшись без применения, его телепатические способности утратили быстроту и собранность, и всё же у него возникло странное ощущение чего-то спрятанного глубоко в уме Гарро — иной правды, скрытой под слоями стоических мыслей Гвардейца Смерти, секретной веры, суть которой нельзя было прочесть. Перед его внутренним взглядом промелькнул образ.

(Рубио, шёпотом): Иконка… Золотая аквила…

(Гарро, изумлённо): Что ты сказал?

Рубио каждой частичкой своего существа жаждал расспросить о том, что он учуял, но псайкер уже ощущал присутствие ещё одной души, которая надвигалась ближе, пылая ярче, чем заглушенное препаратами мышление сервиторов, свирепая и жёсткая, с бритвенно-острыми гранями ума, привычного к совершению убийств.

(Рубио): Кто-то приближается.

(Новоприбывший, входя): Ты Гарро?

(Гарро): Я.

(Новоприбывший): Бери своего компаньона и следуй за мной. Немедленно.

Он не стал ждать, чтобы увидеть, подчинятся ли они. Новоприбывший просто крутнулся на каблуках и отправился обратно тем же путём, которым пришёл, вышагивая по сводчатым коридорам Цитадели в направлении главных воздушных причалов. Гарро поджал губы от такой вопиющей демонстрации высокомерия, но всё-таки последовал за ним с Рубио на шаг позади. На первый взгляд, выбор у него был невелик. Нельзя так просто просто взять и дать отказ представителю Кустодианской Гвардии, не имея на то хорошей причины.

Он представился как Корарин, ну или по крайней мере это было всё, что он хотел сообщить им на данный момент. Воины Легио Кустодес обладали наградными именами различной длины, и каждое добавочное наименование даровалось им в знак признания заслуг перед Императором и Троном Терры. Гарро доводилось слышать о кустодиях с более чем тысячей имён, каждое из которых было начертано на внутренних поверхностях их брони, и он не мог не задаваться вопросом, сколько их ещё шло за словом "Корарин". Говорили, что кустодии соотносились с Императором точно также, как легионеры — со своими примархами. Личные охранники правителя Империума, они были его преторианцами и наиглавнейшими защитниками. И действительно, редко когда можно было встретить кустодия за пределами Терры. Они покидали Дворец Императора лишь для дел величайшей важности, и при этом в одиночку или малым числом.

Воин смотрелся внушительно, устрашающе. Он был выше Гарро, даже одетого в свои боевые доспехи. Роскошная золотая броня кустодия была украшена замысловатыми узорами из молний, имперских аквил и сложных завитушек орнамента. С его широких плеч спадал кроваво-красный плащ, а под мышкой он держал высокий конический шлем с рельефным орлом поперёк лба и малиновым султаном из конского волоса на верхушке. У него была лицо с оливковой кожей и тёмные глаза, а вместо алебарды гвардейца, более типичной для его сородичей, Корарин был вооружён массивным мечом с широким клинком, в эфес которого были вделаны сдвоенные болтеры. Он вышагивал быстрой и целеустремлённой походкой, ни разу не соблаговолив бросить взгляд на двух легионеров. Раздутое чувство превосходства Легио Кустодес было притчей во языцех, и их поведение часто служило источником трений c посторонними. У Гарро не было повода подозревать, что Корарин опровергнет эту посылку. Молчание нарушил Рубио.

(Рубио): Куда мы направляемся?

(Корарин): Челночный корабль стоит наготове. Вы оба будете сопровождать меня на линкор Имперского Флота "Ноландия". Судно находится на орбите Луны, ожидая моего возвращения.

(Гарро): С какой целью?

(Корарин): Это, Гвардеец Смерти, будет прояснено, когда будет сочтено необходимым.

(Гарро): Возможно, я считаю это необходимым сейчас! И, чтобы внести полную ясность, я больше не служу XIV Легиону.

(Корарин): Естественно. Если бы ты и впрямь всё ещё выступал на стороне предателя Мортариона, ты к этому моменту был бы уже ликвидирован.

Гарро вспыхнул гневом от такого пренебрежения, но кустодий не позволил ему ответить.

(Корарин): Приказ, который я имею, исходит от лорда Малкадора, Регента Терры. Вы поклялись ему подчиняться, не так ли? Он этого желает, так что вы будете составлять мне компанию на этом моём задании вопреки моим настояниям на том, что вашего присутствия не требуется. На данный момент это всё, что мне необходимо вам открыть.

(Гарро): Как пожелаешь.

Потребовалось прикладывать усилия, чтобы не поддаться на провокацию, и Гарро мрачно переглянулся с Рубио. Кодициарий не сказал ни слова, но все его мысли были написаны у него на лице. Воины из Легионов Астартес были непривычны к тому, чтобы ими командовали, как обыкновенными смертными солдатами Имперской Армии, и если бы любой другой человек проявил подобную непочтительность, кончик меча уже упирался бы ему в горло, но сказать что-нибудь неподобающее кустодию рассматривалось едва ли не как дерзость по отношению к самому Императору. Гарро чувствовал, что его раздирают противоречия. С одной стороны, он испытывал уважение к воину, которого сочли достойным стоять рядом с Императором и купаться в этом божественном великолепии, но с другой, его раздражало плохо скрытое и направленное не по адресу недоверие. Кустодий не стеснялся продемонстрировать, что он считает Гарро недостойным своего внимания, вне всяких сомнений рассматривая боевого капитана в том же свете, что и всех прочих из его бывшего Легиона.

(Рубио): Если ты больше ничего не скажешь, то можешь хотя бы сообщить нам, с каким врагом нам предстоит столкнуться в ходе этого предприятия?

(Корарин): Хуже не бывает — с предателями.