Александр Бушков - Печать скорби Страница 26

А происходящее на земле было не менее красочно, чем представление в небе. Одни одежды собравшейся здесь толпы чего стоили… Собственно говоря, как раз из-за этих одежд Сварог безбоязненно покинул свое укрытие. Ибо его камзол, который в иных местах мог вызвать лишь нездоровое внимание к его обладателю, здесь как нельзя лучше соответствовал господствующему стилю. Можно сказать, Сварог сливался с окружением, что твой хамелеон.

Он с любопытством оглядывался. Нет, разумеется, головой не вертел, как Ванька Немытый, угодивший в хоромы царские. Оглядывался исподволь, аккуратненько, стараясь при этом сохранять полнейшую непринужденность в движениях: дескать, мы сами люди насквозь местные.

Людей вокруг наблюдалось изрядное множество, и на всех были наряды, пошитые – если так можно выразиться – в стиле Версаля, Людовиков и прочих балов-маскарадов а-ля дворцовая куртуазность. Женщины щеголяли в невероятно пышных, громко шуршащих, громоздких и затейливых нарядах. Фасонов платьев было не перечесть: широкие, узкие, кружевные, с вырезами и без, с оголенной спиной и спиной закрытой, длиной до лодыжек, до пяток, до коленок и выше оных. Ну а уж про расцветки и покрои и говорить не приходилось – пестрота преизряднейшая. И еще про что говорить не приходилось, так это про украшения. Можно лишь использовать штамп: «глаза слепило от золота и брильянтового блеска», – но его будет явно недостаточно. Брильянты украшали не только руки и шеи, но и лодыжки. Драгоценные камни были вкраплены в ткань платьев и даже в обувь. Сварог заметил, что у некоторых дам туфли целиком сделаны из одинаковой величины кристаллов. Кажется, из алмазов.

Мужчины, как оно водится, смотрелись менее броско, чем женщины, но тоже вполне импозантно. В основном на мужчинах преобладали фраки и смокинги, но встречались некоторые личности, одетые нестандартно. Вон, например, на «ледяной» скамье у сосны отчаянно флиртует с барышней в полумаске какой-то далеко не юный франт, нарядившийся во что-то такое военное, с аксельбантами и эполетами, отдаленно напоминающее гусарский ментик. Или вон глазеет на фейерверк, гогочет и хлопает, не жалея ладоней, мордатый, пузатый и бровастый тип с покатыми плечами и борцовской шеей, пьяный в зюзю, одетый, на первый взгляд, в костюмчик бедного пейзанина – потрепанная жилетка, грубая льняная рубаха светлой ткани и на шнуровке, заправленная в широкие черные штаны… Но на взгляд второй выяснялось, что никакой это не «крестьянин», а скорее «пришелец», потому как на лысом, как пятка, черепе красовались враскоряку инопланетные ушки-трубочки ярко-зеленого цвета… Да и еще попадались люди в костюмах явно маскарадного толка: дамы в платьях «домино», в разноцветных «птичьих» масках, сделанных из перьев, дамы и господа в одинаковой, странной униформе – длинные черные кожаные плащи, черные узкие очки, высокие, с металлическими перетяжками ботинки, зачесанные назад волосы. Иногда среди шумной суеты мелькали граждане в камзолах, что не могло не радовать Сварога. Свои, можно сказать. На некоторых гуляках были полумаски, на дамах – маски, и это позволяло выдвинуть вполне здравое предположение, что его забросило не куда-нибудь, а на маскарад. Ибо вряд ли так выглядят здешние трудовые будни. Хотя… Как тут не вспомнишь в очередной раз Талар. Очень напоминает, знаете ли, все происходящее здесь зарисовку из повседневной жизни ларов и ларесс…

Однако сколь бы ни хотелось Сварогу на Талар, все же какое-то шестое, седьмое или вовсе непронумерованное чувство нашептывало, что его занесло совсем в иные края. Видимо, имелись в окружающем некие мельчайшие, микроскопические, неуловимые пока разумом отличия. Может быть, воздух другой, может, атмосферный столб давит как-то не так или нет привычной концентрации апейрона в магическом эфире… Или это планета, с которой в Граматар прибыли охотники за людьми, подданные загадочного Льва-Императора на летающих «скатах»? Те тоже, помнится, лучились самодовольством и богатством и мнили себя повелителями судеб…

Торчать на одном месте было глупо. Как известно, бросается в глаза не сам бег или стояние, а выпадение из общего ритма. Если все бегут, а ты стоишь, тебя заметят. И наоборот. А здесь вокруг общались, флиртовали, таращились на фейерверк, танцевали, в конце концов пили, – словом, двигались, жили, но только не стояли на одном месте. Поэтому выстаивать на месте не рекомендуется.

Неторопливой походкой праздного гуляки, которому наскучила вся эта карнавальная шумиха и захотелось покойного уединения в уютном обществе бокала с добрым вином, Сварог двинулся по празднику, напустив на лицо соответствующее выражение. И изредка поглядывая на обувку встречающихся мужчин: вдруг да мелькнут на ком-нибудь красивые сапоги или тупоносые ботинки.

Продолжал палить фейерверк, но окружающие заметно теряли к нему интерес. Были б тут дети, они бы радовались салюту и дальше, но мероприятие явно было из серии «только для взрослых». Так время-то глубоко ночное, какой тут, к лешему, семейный отдых…

Хватало тут и красивых женщин, и очень красивых. Большей частью на этом празднике жизни веселились молодые (оно и понятно), но встречались дамочки и бальзаковского возраста, и сверхбальзаковского. А вот мужчины преобладали, наоборот, в возрасте от тридцати и выше. Солидные люди, так сказать. Хотя от тридцати – это по земным меркам. А этим могло быть и все четыреста…

И что-то всех этих людей между собой неуловимо роднило, несмотря на всю пестроту лиц, возрастов и нарядов! Сварог мучался-мучался, вглядывался, присматривался и наконец понял, в чем дело. Довольство. Во всех лицах явственно проступало довольство. Такие лица могут быть лишь у хозяев жизни. «Может быть, все же Талар? – опять с надеждой шевельнулось в мозгу. – Ведь не обязательно ты мог вернуться на тот самый Талар. Это может быть Талар столетием раньше, столетием позже. Это может оказаться проекцией Талара в другом измерении. И еще чертов стул всего другого, так или иначе связанного с Таларом».

Как говорили в одном из не самых худых миров, тут без ста грамм не разобраться. И хотя тело частного детектива – слава богам всех эпох и народов! – осталось в прошлом вместе с трепетной любовью того тела к спиртному, Сварог чувствовал, что выпить можно. Даже нужно. И уж совсем точно – не помешает. Благо с этим на празднике жизни все обстояло в высшей степени благополучно. Повсюду можно было видеть основания колонн, изготовленные из того же фальшивого льда. (Наверное, этот праздник как-нибудь так и назывался – Ледяная Феерия. Или даже Праздник Торжествующего Льда: все, абсолютно все постройки, даже бассейн, были сделаны из этого малопонятного материала). Так вот, на этих обрезанных колоннах, служащих фуршетными столами, теснились подносы с напитками и закусками. К одному такому пеньку Сварог и направился.