Филип Фармер - Лавалитовый мир Страница 28

Анана расхохоталась. Уртона нахмурился:

— Ты сказала это, чтобы расстроить меня?

— Да, ты угадал. Но теперь, немлого подумав, я убеждена, что Орк мог пробраться во дворец. В слепом отчаянии он не стал бы бояться молний.

В разговор вмешался Маккей:

— Не зная, что дворец находится там, он не пошел бы на риск. А как бы Орк узнал о нем, не оказавшись на побережье? Я думаю, он туда и носа бы не сунул в такую грозу.

— Орк мог увидеть его через проход, — быстро ответила Анана. — И ему хватило одного взгляда.

Сама она не верила в это, но в принципе такая возможность существовала. Оставив дядю наедине с Маккеем, Анана задумчиво отошла в сторону. Рыжий Орк действительно мог попасть во дворец. Ее стремление подразнить Уртону привело к обратному результату: теперь уже тревожилась она.

Через несколько минут буря затихла. Гром перестал греметь, и тучи исчезли, словно их всосало в гигантский пылесос. Шаман и вождь, о чем-то переговорив друг с другом, подошли к Анане.

— Посланница Властителя, у нас появились вопросы, — сказал Тренн. —

Мы хотим знать, не возобновится ли гнев Создателя? И можем ли мы отправляться в страну прибрежных земель?

Она побоялась показать им свою неуверенность. Принятая роль требовала от нее осведомленности в планах Властителя.

Любая ошибка могла привести к утрате доверия.

— Гнев Властителя прекратился, — сказала она. — Теперь вам не грозят ни молнии, ни гром.

Она знала, что, если буря начнется снова, ей придется бежать.

Однако племя тронулось в путь не сразу. Туземцы ловили разбежавшихся «лосей», собирали разбросанные пожитки, а затем провожали на небесные равнины погибших сородичей. Лишь через два часа караван направился к проходу в горах, и Анана вновь увидела мирные неподвижные деревья. Ее сердце наполнила звонкая радость. Густой лес и открытое море предлагали ей два готовых пути для бегства.

Венды спустились по длинному пологому склону, который заканчивался песчаным пляжем. Вождь повернул влево, и караван последовал за ним. По словам Нарго, через полдня они должны были добраться до места назначения. Их стойбище находилось в пятнадцати минутах ходьбы от берега моря.

— А вы не боитесь, что другие племена тоже пойдут через этот проход?

— спросила Анана.

— О-о, мы будем видеть их несколько дней, — ответил юноша. — Они пойдут по берегу моря к своим стойбищам. Нам повезло, что у прохода не оказалось других племен, ведь буря затянулась дольше обычного.

— Вы нападаете на них, когда они проходят мимо вашего поселения?

— Только в том случае, если имеем численное превосходство.

Задав еще несколько вопросов, Анана выяснила туземные правила войны. Обычно племена избегали открытых и затяжных сражений. Боевые действия ограничивались набегами одиночек или небольших групп по трое-пять человек. Вылазки совершались в темный период суток, и в них принимали участие в основном молодые мужчины и женщины.

Похвала и честь доставались тому, кто убивал вражеского воина, но самым великим героем считался тот, кому удавалось выкрасть ребенка и принести его в свое племя для усыновления.

Сам Нарго тоже оказался усыновленным. Его похитили, едва он начал ходить. Нарго ничего не помнил о похищении, но иногда ему снились кошмары, в которых его отрывали от женщины без лица.

Караван приблизился к месту, которое, на взгляд Ананы, ничем не отличалось от любого другого побережья. Однако туземцы, узнав свои владения, громко завопили от радости. Тренн повел их через лес, и вскоре они пришли к холму, который главенствовал над окружающей территорией. На его склонах и вершине лежали бревна — все, что осталось от прошлогодней ограды.

Племя восстанавливало укрепления несколько дней. Мужчины ловили рыбу, женщины и дети собирали орехи, ягоды и фрукты. Люди отъедались и отсыпались после долгого путешествия. Анана начала набирать вес и в конце концов почувствовала себя отдохнувшей. Но вернув утраченные силы, совершенно потеряла покой.

Уртона тоже не находил себе места. Анана часто видела, как он о чем-то говорил с Маккеем. Она догадывалась о теме их бесед, и негр, докладывая ей о планах дяди, лишь подтверждал ее предположения.

— Твой дядя решил подмыть отсюда при первой возможности. Но он не хочет уходить без рога.

— Он собирается забрать его у меня сейчас, или когда мы найдем дворец?

— Уртона говорит, что у нас будет больше шансов на успех, если ты пойдешь с нами. Но он знает, как ты хитра, и боится, что тебе удастся прижать его к ногтю, когда мы найдем дворец. Уртона еще не принял окончательного решения. Однако он хочет уйти как можно быстрее. С каждой минутой дворец улетает все дальше

Маккей замолчал. Вид у него был такой, словно он что-то жевал, не зная, выплюнуть это или проглотить. Через минуту на его лице появилась улыбка.

— Мне надо кое-что тебе рассказать. — Он замолчал и потер подбородок.

— Помнишь, Уртона говорил тебе и Кикахе, что ваши друзья тоже попали в этот мир? Я имею в виду Вольфа и его женщину Хрисеиду. Так вот, он вам лгал. Им удалось бежать. И сейчас они находятся где-то на Земле.

Анана задумалась. Никто его не заставлял рассказывать эти новости. Почему же он это сделал? Возможно, Маккей хотел заверить ее в своей дружбе и таким образом доказывал, что больше не работает на Уртону. А если негр просто выполнял указание дяди? В принципе, Уртона мог извлечь выгоду из этой двойной игры.

В любом случае, она не могла доверять Маккею полностью.

Анана вздохнула. Все властители, включая ее, страдали своеобразной паранойей и часто не могли отличить реальность от надуманных историй. Их тотальное недоверие превращалось в психический недуг.

Она пожала плечами, решив, что будет вести себя так, словно поверила в добрые намерения негра. Выглянув из-за большого дерева, за которым они сидели, Анана тихо шепнула:

— Сюда идет мой дядя, и он разыскивает нас. Если Уртона увидит тебя со мной, это вызовет у него подозрение. Тебе лучше уйти.

Маккей метнулся в гущу кустов.

Наконец Уртона нашел племянницу.

— Привет, дядя, — поздоровалась Анана. — Почему ты не пошел ловить рыбу? Тебя же просил об этом вождь.

— Я сказал, что мне сегодня нельзя ловить рыбу. Дикарь побоялся настаивать, поскольку считает меня одним из посланников Властителя. Хотя, конечно, мой ответ ему не понравился. А где Маккей? Я ищу вас уже целый час.

Анана молча пожала плечами.

— Ладно, обойдемся и без него, — произнес Уртона, присаживаясь рядом с ней на корточки. — С этими дикарями мы потеряли много времени. Нам надо бежать, Анана. Бежать при первой же возможности.

— Нам? — спросила она, поднимая брови. — Ты думаешь, я с тобой куда-нибудь пойду?

Уртона начал сердиться.

— Неужели ты хочешь провести здесь остаток своей жизни?

— Конечно, не хочу. Но сначала мне надо выяснить судьбу Кикахи.

— Неужели этот лебляббий так много значит для тебя?

— Да. Только не надо этих ухмылок. Если бы ты когда-нибудь испытывал любовь, тебе бы и в голову не пришло задавать мне такие вопросы.

Он взглянул на нее с недоверием:

— Так ты останешься здесь?

— Я задержусь лишь на время. Если Кикаха жив, он вскоре появится. Я подожду еще несколько дней, а потом отправлюсь искать его кости.

Уртона закусил нижнюю губу.

— Значит, ты не пойдешь с нами? — спросил он.

Анана промолчала, но властитель понял ее без слов. Говорить было больше не о чем. Уртона поднялся.

— А ты не расскажешь вождю о том, что мы готовим побег?

— Не вижу в этом особого удовольствия, — ответила она. — Вот только… Как мне объяснить им ваш уход? Они считают вас посланцами Властителя, которые прибыли к вендам с особой миссией. Что же я им скажу после вашего трусливого побега?

Ее дядя снова прикусил губу. Он грыз ее уже десять тысяч лет. Она вспомнила, что еще ребенком заметила у него эту дурную привычку. Наконец Уртона улыбнулся:

— Скажешь, что Маккей и я отбыли с секретным поручением, цель которого ты не можешь раскрыть, поскольку это указание Властителя. И если ты скажешь им это, нам даже не придется бежать. Мы уйдем среди бела дня, и они не посмеют нам помешать.

— План хороший, — согласилась Анана. — Но вот только зачем мне все это? Я знаю, что ты сделаешь, если по какой-то случайности найдешь свой дворец. Ты прилетишь сюда и расправишься со мной. У тебя там есть несколько флаеров, и я уверена, что они оснащены прекрасным оружием.

Она попала в точку, и Уртона понял, что притворство ему не поможет.

— Поступай как знаешь, — сказал он. — Так или иначе я уйду от этих дикарей. Ты не посмеешь предупредить вождя о побеге, потому что тогда выплывет наружу твоя ложь. А месть за поруганную веру обычно бывает самой жестокой.

— Я не скажу ни слова, — заверила его Анана. — Но вот это ты не получишь.