Дэн Абнетт - Лучшее из "Молот и Болтер" Страница 28

Глубоко под аристократическим безразличием шпиля и рабской нищетой жилых и промышленных районов располагались дикие банды подулья. Убийцы и их кархарийские сородичи, собранные для безопасности или массовой казни, рассыпались по бесплодным подземельям в поисках мусора и преступной славы. Ниже этого царства головорезов и мелких деспотов простирались катакомбы, где, почти как на диком рассвете истории планеты, правили примитивные варвары. Здесь необходимость формировала тела молодых кархарийцев: под воздействием обстоятельств они становились небольшими горами мышц и сухожилий. Разум упрощался до сообразительности, а души оставались пустыми и чистыми. Идеально подходящими для насаждения доктрин и учения Жиллимана.

Наварра сжимал свой силовой меч, Хрисаор, сверхъестественный клинок разливал во тьме призрачный свет. Он был коротким, как традиционные гладиусы Ордена, а в украшавших сине-золотой нагрудник верховного библиария перевернутых и скрещенных ножнах висел его брат-близнец, Хрисаен. Обитатели катакомб разбегались в альковы и темные углы от сверхъестественного свечения клинка и присутствия огромных закованных в броню Адептус Астартес.

— Стеллан, не отставай, — предупредил Наварра. Их обоих забрали из этого дикого подземелья, хотя и с разницей в сотни лет. От этого кархарийцы должны были бы чувствовать себя легко и непринуждённо. Инструкции и тренировки Астартес, тем не менее, давали обоим сверхлюдям понять, что в этом месте кроются необузданные опасности.

Не только их сородичи и знакомые могли бы разбить кости ради сочного костного мозга, помимо выродившихся братьев в темном царстве обитали нелюди, мутанты и предсказатели, изгнанные с верхних уровней улья из-за отвратительной опасности, которую они из себя представляли. Наварра и Стеллан уже расправились с косматым одноглазым чудовищем, которое вышло к ним, опираясь на руки, движимое тупой яростью и жаждой крови.

Впрочем, Наварра и Стеллан были Адептус Астартес: ангелами смерти Императора и полубогами среди людей. Они сами были опасны. Одного лишь этого хватало, чтобы обеспечить им выживание в столь смертоносном месте. Также Алые Консулы были могущественными псайкерами, отмеченными прикосновением варпа и обладавшими сверхъестественными силами. Даже не принимая во внимание технологично выглядящее оружие, величие сине-золотой брони, сверхчеловеческие пропорции и натренированное умение убивать, Наварра и Стеллан все равно оставались самыми смертоносными существами в катакомбах в пределах нескольких километров.

Тесные туннели привели их в просторную пещеру. Подняв Хрисаор повыше, верховный библиарий вложил в сверхъестественный клинок больше собственной силы, осветив потолок. Верх пещеры образовывало нечто колоссальное и искаженное коррозией и сосульками сталактитов. Это было какое-то огромное сооружение, которое опустилось внутрь улья из-за давно забытого катаклизма. Неравномерно распределенные колонны из прочного камнебетона и опоры из слоев породы подпирали потолок под ненадежными углами. Случайно образовавшееся строение позволило существовать внизу ненормально открытому пространству, а ежедневное таяние капля за каплей образовало ледяное химическое озеро, испарявшееся снизу.

Широкое место пересекали примитивные мостки из украденной пластали, каменного льда и брусьев. Пока космические десантники пытались перейти, свет варпа Наварры спугнул стаю скользящих призрачных червей. Распрямившись возле оснований сосулек, они сплющились и заскользили по воздуху, направляясь мимо космических десантников к каменистым уступам пещеры, где можно будет снова подняться наверх. Пока стая черных червей двигалась мимо, один из них наткнулся на Стеллана. Новичок с отвращением нанес удар перчаткой, но тварь вцепилась в него с неповторимой ловкостью. Она проползла по бронированным пальцам, и обвилась вокруг ударившей руки, двигаясь к неприкрытому шлемом лицу.

Перед глазами лексиканума полыхнул свет. Как только призрачный червь откинул мясистый капюшон и приготовился вонзить зазубренные жвала в лицо молодого Астартес, Наварра рассек кошмарную тварь надвое пылающим острием Хрисаора. Извивающиеся половинки червя упали с края мостков, а Стеллан пробормотал слова благодарности.

— Почему ты не воспользовался своими силами? — прогремел на всю пещеру верховный библиарий.

— Оно застало меня врасплох, — только и смог выдавить лексиканум.

— Ты совсем недавно выбрался из бездн, а уже успел забыть об их опасностях, — мягко упрекнул его Наварра. — А как быть с угрозами галактики? Там тебя ждет мириад способов умереть. Будь разумен, мой ученик.

— Да, учитель.

— Оно к тебе снова приходило? — прямо спросил Наварра.

— Почему вы спрашиваете, учитель?

— Ты выглядишь рассеянным, а это на тебя не похоже. Твой сон был потревожен?

— Да, учитель.

— Сны?

— Да, учитель.

— Царство эмпирей кажется далеким и темным, — понимающе сказал ученику Наварра. — Но оно повсюду. Как ты думаешь, как бы мы иначе обращались к нему? Его дикость подпитывает силы, которыми нас благословил Бог-Император и с помощью которых мы служим Ему. Но не мы одни черпаем из этого источника силы, так что нужна вера и постоянная бдительность, чтобы защитить нас от бесплотных хищников.

— Да, учитель.

— По ту сторону зеркал кроется варп, он отражается в нашу реальность. Где-то барьер широк, а где-то лишь тонкая грань истины отделяет нас от сверхъестественного воздействия. Твои сны — такое окно, место, где можно погрузить голову в Море Душ.

— Да, учитель.

— Расскажи мне.

Казалось, что Стеллану неуютно, но когда двое космических десантников осторожно продолжили путь по пещерным мосткам, новичок излил душу.

— Оно зовет себя Гилдорквиель.

— Ты говорил с этой тварью из хаоса и тьмы?

— Нет, учитель. Оно обращалось ко мне в моей келье.

— Ты говорил, что спал, — напомнил Наварра.

— Мне снилось, что я проснулся у себя в келье, — сказал Стеллан. — Оно говорило. Я не видел, чтобы губы двигались, но голос раздавался у меня в голове.

— И какую же ложь это порождение обмана сообщило тебе?

— Множество мерзостей, господин, — признался Стеллан. — Оно говорило на неизвестных мне языках. Шипело и плевалось от нетерпения. Заявляло, что моя душа принадлежит ему. Что моя слабость стала светом во тьме.

— И это тебя смутило.

— Разумеется, — ответил лексиканум. — Его внимание вызывает у меня отвращение. Но эта тварь взывает ко мне через пространство и время. Я отмечен? Одержим?

— Не больше, чем обычно, — успокоил его Наварра. — Стеллан, все, кто носит бремя силы — священный дар Императора, которым он и сам был наделен — время от времени встречаются во сне лицом к лицу с демонами. Сущности рыщут по варпу в поисках душ, которые можно терзать ради собственного гнусного развлечения. Годы тренировок и сила духа избранных Императора защищают нас от прямого воздействия. Но необузданные, одержимые варпом и ведьмы становятся легкой добычей для таких зверей, и через них демон находит дорогу в наш мир. Слава примарху, что нам нечасто приходится воочию сталкиваться с подобными вещами.

— Да, господин, — согласился Стеллан.

— Иногда варп взывает к нам, требует нашего внимания. Поэтому-то мы и не вернулись в Рог Кровопролития вместе со всеми. Такое требование вывело меня за рамки действий поискового отряда лорда-апотекария и привело в морозные недра Кархарии. Сюда.

Дойдя до противоположного конца пещеры, Наварра и Стеллан встали на краю мостков, откуда путь снова уходил в скалу, образованную раздробленной кладкой. Над входом в туннель белой штукатуркой была написана единственная фраза. Древнекархарийские глифы и рунические знаки.

— Сделано недавно, — Наварра частично обращался к самому себе. Стеллан же просто уставился на странную надпись. — Однако значение древнее. Как минимум, старше улья. Тут написано «Лавина начинается с одной снежинки».

Войдя в туннель с высоко поднятым силовым мечом, Наварра был потрясен изображениями на стенах. Граффити были свойственны подулью: они были не просто вандализмом или порчей стен. На территории банд наверху они оповещали о присутствии опасных людей и отмечали ревностно оберегаемую территорию спонсируемых Домами компаний, организаций и вооруженных отрядов. Они покрывали все свободное пространство: стены, пол и потолок, и являлись просто частью подземелья. Ниже граффити не становились менее распространенными или осмысленными. Племенные тотемы и примитивные рисунки служили варварам из катакомб для тех же нужд. Надписи кровью; первобытные изображения гигантского грызуна, выполненные углем; по стенам были разбросаны символические предупреждения, сделанные фосфоресцирующими радиоактивными химикатами, которые стекали из промышленных секторов. Населявшие катакомбы кархарийские дикари мало пользовались словами, большего Наварра не мог увидеть.