Люди и чудовища. Том 2 - Валерия Веденеева Страница 29

— Так? Теперь правильно?

— Правильно, — Ресан кивнул. — Сложно?

— Выслеживать добычу легче, — Туай вздохнула, — но я все равно выучу. И ваши руны, и имена ваших нобилей, и теорию вашей магии, и историю ваших мертвых императоров…

— Зачем тебе? — все эти дни Венд с растущим удивлением наблюдал за маленькой кочевницей. За тем, как в первый же день после его пробуждения она предложила очень удобный — для них — план. Остаться на территории хранимого места, жить здесь. Учить ее террунскому письму, террунскому прошлому и террунскому настоящему — в обмен на еду, которую она обещала приносить, и теплые вещи. «В этом месяце Волна будет приходить часто. Вы не знаете, когда она придет. Если продолжите свой путь, погибнете. Вернее, он погибнет, — тут последовал кивок в сторону Венда. — А ты, может быть, даже выживешь. Если повезет.» Ресан колебался. Венд видел по лицу юноши, как хотелось тому как можно быстрее добраться до ставки Великого Шамана. Но они остались.

Туай посмотрела на Венда, будто взвешивая его «Зачем?» на невидимых весах. Потом пожала плечами:

— Так нужно.

— Предки велели? — попытался пошутить он, но девочка лишь нахмурилась, потом кивнула. — Да. Предки.

И развернулась к Ресану:

— Показывай следующую руну.

* * *

Интервал между первой Волной и второй действительно оказался очень коротким. А еще перед второй Волной Венд несколько часов стоял снаружи, глядя на ночное небо, которое переливалось сиреневым, пурпурным, алым и золотым. Арон, еще давно, рассказывал, что во время Долгой Ночи северное небо часто играет подобными красками. Но в Степи, в тысячах миль к югу?..

— После этой Волны перерыв должен быть достаточно большим, — Ресан встал рядом. — Мы можем успеть добраться…

— И рискнуть жизнью? — Венд не желал вновь попасть под яд степной бури. — Если мы погибнем из-за твоей торопливости, твоего брата это точно не спасет.

Ресан глубоко вздохнул:

— Он опять мне снился. Риен. Улыбался, казался таким довольным, а вокруг него струились черные тени, окутывали будто шелковичным коконом.

— И что значит?

Ресан покачал головой:

— Ничего хорошего.

Волна пришла и ушла, унеся с собой непривычное сияние. А утром, по свежему снегу, явилась Туай — за очередным уроком, в этот раз по теории магии.

Венд с удовольствием оставался и слушал, когда Ресан пересказывал деяния прежних императоров, великих магов, знаменитых полководцев и всех иных людей и не-людей, из чьей жизни и смерти складывалась история Террун, но от теории магии у воина начинала болеть голова. Все эти сочетания стихий, условия призыва духов, нюансы взаимоотношений Темных и Светлых источников…

Венд знал, что теория магии была обязательной частью обучения всех нобилей — вернее, тех нобилей, которые, в отличие от него, наряду с благородной кровью обладали и материальными богатствами. Понимал, какая в этом заключалась польза — сами не владея магией, нобили прекрасно знали, чего ожидать от магов, какую опасности те представляют в соответствии со своим уровнем и цветом Дара, какую пользу могут принести, на что способны…

Но через четверть часа теории Венд бесшумно поднялся и вышел наружу.

Ядовитая буря ушла вместе с Волной и духами, оставшийся снег был просто замерзшей водой и уже начал подтаивать под осенним солнцем. Венд скатал снежок и запустил в сторону ворот. Скатал второй — и, держа его в руках, застыл…

В ворота въезжали трое. Кочевники. Взрослые вооруженные тууры, и выражение их лиц не предвещало ничего хорошего. Тому, который ехал первым, было на вид лет двадцать-двадцать пять, и его две короткие косы, по обычаю кочевников заплетенные на висках, были перевиты золотыми нитями. Насколько Венд помнил, у тууров такое украшение позволялось носить только детям вождей.

— Чужак, — довольным тоном сказал первый туур, обращаясь к своим спутниками, — в хранимом месте. Все так, как я подозревал.

Последние дни заниматься было особо нечем, и Венд пытался, с помощью Ресана, вспоминать язык тууров, который когда-то знал неплохо. На удивление это получалось. Слова, фразы, правильные интонации всплывали в памяти будто сами. Поэтому понять то, что говорил явившийся туур, оказалось несложно. А интонация говорившего в переводе не нуждалась вовсе — ясно было, что «чужаку» не поздоровится.

У всех троих кочевников были луки, и нашпиговать Венда стрелами было проще простого. Вместо того первый туур спрыгнул на землю и вытянул из ножен меч. Ростом туур был на полголовы ниже Венда, но значительно шире в плечах — а Венда еще никто не называл узкоплечим — и по тому, как он держал оружие и двигался стало понятно — противник достойный. Даже слишком — учитывая то, что Венд еще не до конца оправился после яда бури.

— Я не враг, — попытался остановить он туура. — Мы едем в ставку Великого Шамана…

Туур словно не услышал, хотя Венд был уверен, что говорил достаточно громко, четко, правильно выговаривая слова.

— Доставай свое оружие, чужак, — велел туур, — или я просто зарежу тебя, как барана.

Часть 2

Глава 7

Венд едва успел достать свой меч — с которым он расставался только во время сна, но даже тогда старался держать ножны под рукой — когда их клинки столкнулись. С трудом удержав удар, Венд невольно сделал шаг назад. Второй удар — второй шаг. Третий. Четвертый…

Дверь за его спиной, ведущая в главный зал башни, распахнулась, но Венд не обернулся — сейчас любое отвлечение могло стоить ему жизни.

— Вы не можете его убить, тойко! — закричал из-за спины Венда детский голос. — Я его пригласила! По закону гостеприимства!

— Ха! У такой козявки как ты нет права кого-то приглашать! — отозвался противник Венда, продолжая наносить удары.

— Запрета тоже нет! Прекратите! Прекратите немедленно!

За спиной раздался звук торопливых шагов и голос Ресана:

— Мы едем в ставку Великого Шамана! По поручению… — и, другим тоном, полным изумления, юноша добавил: — Огни, это ты? Как ты…

Нового удара не последовало. Вместо того туур бросил свой меч в ножны и, двигаясь со скоростью, немыслимой для человека его пропорций,