Уильям Кинг - Истребитель драконов Страница 4

Ульрика продолжала всматриваться в горы, словно от упорного их разглядывания она смогла бы сквозь скалы увидеть то, что лежит за ними. Но, в любом случае, она понятия не имеет, есть ли у него к ней чувство. Возможно то, что между ними произошло, для него лишь развлечение на одну ночь. Ульрика знала, что мужчины таковы. Вечером они могут пообещать тебе весь мир, а на рассвете даже слова ласкового у них не найдётся.

Ульрика улыбнулась. Она сомневалась, чтобы Феликс оскудел на ласковые слова или на слова вообще. Вот что в нём нравилось Ульрике. В отличие от местного сурового народа, Феликс был красноречив. Эта его способность вызывала зависть Ульрики — по правде говоря, ей не очень удавалось словами выражать свои чувства. Ульрика чувствовала, что Ягер — хороший человек, хоть и весьма своеобразный. Феликс умел сражаться, когда требовалось, но этим жизнь его не ограничивалась, в отличие от тех мужчин, рядом с которыми она выросла.

Иногда Ульрика полагала, что Феликсу не хватает твёрдости, но иногда он удивлял её тем, насколько холодным и безжалостным мог быть. Безусловно, лишь рискованный человек мог стать товарищем Готрека Гурниссона. Судя по рассказам, что Ульрика слышала от гномов, строивших башню, Истребитель уже стал мрачной легендой среди своего народа.

Ульрика покачала головой. Подобные рассуждения не ведут никуда. Ей следует заняться своими обязанностями. Она наследница своего отца, и нужна здесь, чтобы объезжать границы, командовать всадниками. Подобные обязанности она выполняет столь же умело, как любой мужчина, и даже лучше большинства из них.

Рядом послышались шаги. Ульрика обернулась и увидела Макса Шрейбера, идущего по насыпи в её сторону.

— Не спится? — улыбаясь, поинтересовался он. — Могу сделать для тебя снадобье.

— Проверяю часовых, — ответила Ульрика. — Это моя обязанность.

Она посмотрела на чародея. Тот был высоким и смуглым, с широкими глазами и бледностью, свойственной учёным. Недавно Шрейбер начал отращивать козлиную бородку, которая ему шла. Он носил строгое одеяние мага своего колледжа — длинную ниспадающую золотую мантию поверх зелёного камзола и жёлтых штанов. На его голове выделялась странно выглядящая шапочка. «Красавец», — подумала Ульрика, но от него она испытывала беспокойство, которое совсем не было похоже на то волнение, что вызывали у неё привлекательные мужчины. Шрейбер действительно выделялся из основной массы людей благодаря своей магической силе и той подготовке, что позволяла ему применять её. Ульрика не вполне доверяла ему, что она полагала обычным для большинства людей отношением к чародеям. Ты всегда прикидываешь: могут ли они читать твои мысли, подчинить своей воле посредством заклинания, околдовать иллюзиями? И просто на случай, если они на такое способны, ты опасаешься произносить некоторые вещи вслух или даже думать о подобном в присутствии чародеев, чтобы тех не обидеть.

Сам же Шрейбер никогда не давал Ульрике повода усомниться в его доброжелательности. Он всего лишь…

— Ты гадаешь, что случилось с воздушным кораблём? — произнёс Шрейбер.

— Значит, умеешь читать мысли?

— Нет. Просто изучаю человеческую натуру. Слыша, как вздыхает молодая женщина, и видя, как она смотрит на северные Пустоши, мне несложно сложить одно с другим. Я видел тебя и Феликса вместе. Из вас получилась хорошая пара.

— Сдаётся мне, ты слишком многое себе вообразил.

— Возможно, — Шрейбер улыбнулся, как показалось Ульрике, несколько печально. — Феликс Ягер — счастливчик.

— Что за счастье в том, чтобы отправиться пересекать Пустоши?

— Ты знаешь, что не это я имел в виду.

— Я не умею читать мысли, господин Шрейбер. Как я могла понять, что имелось в виду, если вы этого не высказали?

— За что ты меня невзлюбила, Ульрика?

— Я не испытываю к тебе неприязни.

— Не похоже, чтобы я тебе нравился.

— Это лишь потому, что ты…

— Волшебник?

— Да.

Шрейбер печально улыбнулся.

— Я привык. Люди склонны не доверять нам, и мы не особо им нравимся. Чародеев не так уж давно перестали преследовать в Империи.

— Здесь тоже время от времени сжигают ведьм. И чернокнижников. И я уверена, что кое–кому из моих людей понравилась бы идея и с тобой так поступить.

— Меня предупреждали.

— Здесь мы находимся слишком близко к Пустошам. Люди подозрительны. На твоём месте, я бы не принимала это близко к сердцу.

Он уныло покачал головой, и его печальная улыбка стала шире. Ульрика осознала, что, возможно, мужчина действительно мог бы ей понравиться.

— Не вижу способа, как иначе я мог бы отнестись к тому, что меня собираются сжечь на костре.

— Резонное замечание.

— Благодарю, — со слабым намёком на иронию ответил Шрейбер.

Внезапно он склонил голову набок. Похоже, к чему–то прислушиваясь.

— Что такое? — спросила Ульрика.

Неожиданно она испугалась.

— Тихо! Мне кажется, там что–то есть.

Он закрыл глаза, и его лицо расслабилось. Ульрика ощутила, как вокруг чародея заиграла энергия. Сквозь его опущенные веки она увидела сияющий свет, словно глазные яблоки чародея стали крошечными солнцами, что просвечивали сквозь кожу! Челюсти Шрейбера сжались. Он бормотал слова древнего языка.

Его глаза резко открылись. Ульрика заметила, как свет меркнет в них, словно угольки затухающего костра. Шрейбер дотянулся и взял её за руку. Для учёного хватка оказалась неожиданно крепкой.

— Оставайся спокойной, — произнёс он. — Чтобы ничто не отразилось на твоём лице. Там находятся твари, и мы должны уйти с этой насыпи.

— Мы должны поднять тревогу.

— Мы не поднимем тревогу, если нас пристрелит меткий стрелок, — мягко возразил он.

— Кто сможет в нас попасть при таком освещении?

— Доверься мне, — произнёс он, ведя её по насыпи. — Иди, как ни в чём не бывало, затем лезь вверх по лестнице в сторожевую башню.

— Что происходит? — спросила Ульрика.

Настойчивость в голосе волшебника сама по себе многое ей сообщила.

— Снаружи скавены. Крысолюди — последователи Хаоса.

— Откуда тебе известно? — спросила Ульрика, а затем обругала себя.

Ответ–то ей известен. Шрейбер — маг. Она уточнила вопрос, чтобы немного сгладить свою ошибку:

— Я имею в виду, что там именно скавены?

— Я досконально изучал прислужников Хаоса, — спокойным голосом ответил он.

Ульрика понимала, что спокойный тон должен был обнадёжить её, успокоить. Её немного разозлило, что, по мнению Шрейбера, она нуждалась в подобном обращении. Даже если он это заметил, то не подал виду.

— В конце концов, именно поэтому гномы меня и пригласили.

Они подошли к лестнице.

— Полезай. Через мгновение я последую за тобой. Как только окажешься в башне — звони в тревожный колокол. Времени у нас немного.