Сэнди Митчелл - Старые вояки никогда не умирают Страница 4

— С вами все в порядке, сэр? — спросил Юрген, его знакомый и столь радушный голос возник в моей комм-бусине, когда он с грохотом остановил "Саламандру" в буре осколков щебенки, оторванных от дороги заблокированными гусеницами.

Он радостно махал нам над зазубренным куском металла, который остался от водительского отсека после того как карнифекс содрал крышу в своем нетерпении добраться до него во время нашей последней отчаянной попытке сбежать.

Что было не удивительным, поскольку наши полковые технопровидцы все еще были по уши заняты приведением в готовность "Химер", так что во имя боевой эффективности мой личный транспорт до сих пор ждал своей очереди.

— Отлично, — я пинком открыл дверь и мгновенно выскочил, доставая свой цепной меч; повсюду еще горели лужицы прометиума, выброшенные тяжелыми огнеметами, не говоря уже о тлеющих телах, и если топливные баки нашей машины были повреждены, то в любую секунду все могло взлететь на воздух.

Никто не накинулся на меня, хотя мог ли кто-то из наших нападающих выжить и напасть — я не знал. Большую часть окрестностей застилали толстые клубы дурно пахнущего дыма, поднимающиеся от тел пожертвовавших себя повстанцев.

И теперь, когда я избежал такой же судьбы, нужно было все обставить в правильном свете, так что я оглянулся на Кастин, Иону и шофера, должным образом героически взмахнул мечом и позвал их.

— Все чисто, — произнес я, испортив фразу кашлем, так как набрал полные легкие липкого дыма.

— Нам повезло, что броня выдержала, — сказала Кастин, несколько напряженно кивнув в сторону Юргена.

— Я подумал, что так и будет, — флегматично согласился помощник, — но точно не выдержала бы, если бы я счищал их тяжелым болтером.

— Думаю ты прав, — согласился я, не найдя в его логике изъяна, и снова вложил в ножны цепной меч. Я повернулся к губернатору:

— Похоже что теперь моя очередь предложить вам транспорт.

— С удовольствием, — уверил меня молодой мужчина, вскарабкиваясь в пассажирский отсек "Саламандры", его шофер с дробовиком в это время стоял на страже, попеременно глядя то влево, то вправо и пытаясь подавить панику.

— Надо проверить мотоциклистов, — сказала Кастин, направляясь к покореженным останкам мотобайков.

Памятую о зрителях, я последовал за ней, несмотря на почти-что захлестнувшее меня желание забраться на борт разведмашины и как можно дальше укатить от этого проклятого пустыря.

Когда я подошел к ближайшему телу, ко мне присоединился Юрген, его лазган уже был наготове, а его характерный аромат отчаянно сражался за преобладание в воздушном пространстве против вони потрескивающих кадавров.

— Месиво, — глядя вниз прокомментировал он, и я кивнул.

Тело мужчины от ярости толпы частично спасла броня, но явно этого не хватило.

Угол поворота головы говорил о сломанной шее, несколько пластин внешнего панциря брони были оторваны, под ними виднелась плоть, состояние которой очень точно описал мой помощник.

После того что я повидал, мало что могло побеспокоить мой желудок, но торчащим из раны костям это удалось, не в последнюю очередь из-за моей уверенности, что меня ожидала та же судьба, если бы мой помощник вмешался не столь своевременно.

— А это что? Следы укусов? — недоверчиво спросил я, хотя ответ был столь очевиден даже после беглого осмотра, то, как была оторвана плоть виднелось слишком характерно.

Юрген кивнул.

— Похоже на то, — согласился он, как всегда отвечая на риторические вопросы.

— А эта живая! — позвала Кастин, предотвратив любую мою следующую реплику, и мы поспешили к ней.

Кларисе повезло чуть больше, очевидно она успела достать свой хеллпистолет и даже сделать пару выстрелов прежде чем ее повалили на землю, хотя она находилась без сознания, видимые раны были едва ли менее серьезными, чем у ее покойного коллеги.

— Недолго ей осталось, — сказал я, пока Юрген доставал медпак из своей коллекции навесных смочек на разгрузке, которыми обычно был увешан с ног до головы. Он начал перевязывать самые кровоточащие раны.

— … если только мы не поможем ей, — закончил я.

Кастин кивнула, ее лицо было бледным.

— Мы поможем, — мрачно произнесла она, — а затем я пошлю пару взводов очистить руины. Она покачала головой, все еще не веря своим собственным глазам.

— Каннибалы в центре Имперской столицы. Это недопустимо.

— Отчаяние может подтолкнуть людей к чему угодно, — сказал я, хотя если покалывание моих ладоней чего-то стоило, то в сердце Летонии поселилось нечто более темное и злобное нежели голод.

Хотя насколько темное, мне еще только предстояло открыть.

Глава вторая

Как и большинство зданий местных правительств, огромное здание было пошло и чрезмерно украшено снаружи, дабы не оставлять у местных плебеев никаких сомнений в возвышенном статусе правителей. И еще больше оно было украшено изнутри, чтобы вызвать уместное чувство благоговения у желающих заплатить десятину или рискнувших подать петицию чиновникам Администратума, коих толпы стояли у дворца.

Однако на меня с Кастин это произвело совершенно обратное впечатление, так как мы все это уже видели, и замечали что-то вроде оксидной пленки на золоченых посмертных масках местных светил (место, предназначенное для непосредственного предшественника Ионы заметно пустовало), или же неисчислимого количества ниток, торчащих из потускневших гобеленов давно забытых побед.

Если у Юргена было свое мнение, то он держал его при себе, просто прорываясь через толпу галдящих журналистов и пикт-рекордеров, что отделяла нас от двери, с мрачной решимостью пуская в ход приклад лазгана и волну запаха изо рта.

Около сотни голов повернулось в нашу сторону, когда мы вошли в огромный и высокий зал, который к моему совершеннейшему удивлению напомнил мне скорее игорное заведение, только с претензией на серьезность.

Заметив шведский стол, я изо всех сил рванул к нему через толпу, которая по больше части хотела мне что-то сказать или пожать руку, что напомнило мне о том, зачем я здесь. Так что расчистить путь цепным мечом было плохой идеей, я улыбался и кивал почти на автомате, делая вид, что запоминаю имена и лица, хотя никто из них не произвел на меня достаточного впечатления, чтобы не забыть как только отвел взгляд.

Когда я наконец-то добрался до продовольствия, то обнаружил запасы не столь обильными: похоже что Иона не преувеличивал насчет нехватки еды, когда упоминал об этом во время поездки.

Если уж социальная верхушка питается такими столь обычными продуктами, то один Трон знает что жрать простым смертным кроме друг друга.

И теперь внезапно свидетельство каннибализма, на которое я наткнулся, казалось уже не столь удивительным, хотя мысль об этом все еще беспокоила мой желудок.

Но на скудном столе имелось кое-что, компенсирующее усилия, необходимые чтобы добраться до него — на одном из концов стоял дымящийся самовар, источающий чудесный аромат танна и слабое шипение пара, несомненно предлагая Валхалльскому контингенту чувствовать себя как дома.

Следую за запахом и пробираясь через препятствия в алых униформах Востроянцев с вкраплениями Талларанских одежд, и чрезмерно изукрашенных нарядов местных офицеров и дворян, я прибыл к самовару в тот момент, когда губернатор пытался изо всех сил перекричать гомон собравшихся.

— Извините, мы задержались, — проорал он, его голос немного дрожал. По мне, так по сравнению с толпой он все еще был немного зеленоват, но было ли это западавшей реакцией на шок или же в следствии его первого знакомства с манерами вождения Юргена, я не мог знать.

— Нас атаковали.

Он еще чуток рассказал о произошедшем, в красках описывая как я выпрыгнул из машину навстречу толпе и разделался со всеми одной рукой, я же в это время был поглощен танном.

— Кай! — вскрикнул знакомый голос. На мое плечо опустилась рука, и я развернулся, натянув подходящее выражение приятного удивления.

— Торен.

Конечно же это был Дивас, с собственной чашкой танна, он ухмылялся мне с тем же щенячьим восторгом, который я так хорошо запомнил.

— А я расспрашивал, увижу ли я вас здесь.

К моему собственному удивлению мне не пришлось прилагать значительных усилий, чтобы выглядеть обрадованным.

Прошедшие годы явно пощадили его: росчерки седых волос вокруг висков расширялись не так быстро, а морщины на лице оставались все еще едва заметными.

— Я знал, что в конечном итоге вы к нам присоединитесь, — ухмылялся он, — как только немного заскучаете как обычно гоняться за еретиками.

Это было одна из причин, по которой я терпел его компанию; несмотря на то, что он лучше остальных мог разглядеть мою подлинную натуру за фасадом, что я столь болезненно возводил для все остальной галактике, он безоговорочно верил в мою героическую репутацию.