Елизавета Дворецкая - Спящее золото, кн. 1: Сокровища Севера Страница 40

Эггбранд предпочел бы дождаться приезда хевдинга, но старшие рассудили, что гораздо лучше будет встретить Ингстейна с уже готовым решением. Выбрав подходящего барана, все вместе отправились к Гранитному Кругу. Прослышав о сватовстве и жертвоприношении, все съехавшиеся к святилищу побежали за Стролингами, и уже вскоре за спинами гранитных валунов волновалась толпа.

Стоя позади братьев, Рагна-Гейда нетерпеливо скользила взглядом по лицам в толпе. Где Вигмар? Почему его до сих пор нет? Едва ли он сможет чем-то помочь, но сейчас, когда решалась ее судьба, Рагне-Гейде страстно хотелось убедиться, что все происходящее ему известно. А что, если он приедет только завтра и попадет прямо на сговор? Тогда у них даже не останется времени подумать!

Сейчас Рагна-Гейда жестоко каялась в прежнем легкомыслии: вопрос «что делать?» нужно было задать себе и ему давным-давно. А она, которую все считали такой разумной, просто закрывала глаза и не смотрела в будущее. Они с Вигмаром были слишком счастливы, договорившись наконец между собой, и не хотели даже думать о том, как договориться с другими. А об этом очень даже стоило подумать! Сватается другой, и все их неверное счастье исчезает стремительно и неотвратимо, как роса под солнцем. Порядок, освященный богами и предками, идет своим путем и не смотрит под ноги; неудержимая волна накрывает двух маленьких безумцев, желающих жить по-иному, и даже пены на воде не останется от их мечтаний. А что сможет она одна, девушка против родичей, богов и даже собственной совести?

Терзаемая лихорадочным волнением, Рагна-Гейда едва заметила, как шагнула вслед за отцом внутрь священного круга. Шум толпы отдалился, она ступала по плотно утоптанной, серой и твердой земле, принадлежащей богам. Гранитные валуны в два человеческих роста высились вокруг зоркой стражей, вересковая равнина с осиновыми перелесками вдали растаяла в надвигающихся сумерках, словно осталась в другом мире. Рагна-Гейда вздрогнула, вдруг очнувшись и ощутив на себе сотни тяжелых взглядов. Боги, духи, все прежние поколения взглянули на нее с серой зернистой поверхности валунов, и она невольно сжалась. Показалось, что вот-вот ее тайна станет известна людям, как известна она Отцу Богов, которому открыты поступки каждого из людей и тайная суть всех вещей.

Гро-Орм тем временем подвел жирного черного барана к жертвеннику, где уже лежал старинный бронзовый нож с рунами на рукоятке и на клинке. Расположившиеся полукругом у него за спиной, Стролинги затаили дыхание. Жрец поднял руки вверх и протяжно запел, обращаясь к идолу Одина:

Просим о милости Павших Властителя,К Отцу Колдовства воссылаем мольбы,К тому, что дарует нам ум и богатстваИ в битве победу дает над врагом!

Кольбьерн взял барана за голову, Сэг-Гельмир – за ноги, и вдвоем они опрокинули животное на жертвенник. Гро-Орм одним привычным ударом перерезал горло и вслед за тем рассек брюхо, открыв внутренности, по трепету которых знающие люди читают волю богов. Выпрямившись, жрец снова запел:

Вот пред тобою кровавая жертва,Открой нам наш жребий, о Слейпнира Всадник:Отдать ли Кольбьерну за Модвида деву,Иль доля другая назначена юной?

Жрец умолк, но последние отзвуки его голоса еще бились о вершины священных камней; люди замерли, слухом души напряженно ловя ответ божества. Гро-Орм нагнулся к барану.

Словно чья-то железная рука стиснула сердце Рагны-Гейды: в один миг она увидела всю свою прошедшую жизнь, все свои нынешние мечты и опасения. Жажда счастья вскипела отчаянной волной; каждый миг казался последним в жизни, надежда мешалась с отчаянием. Она не хотела, не могла мириться с ненавистным жребием; норны, боги или люди должны ей помочь! Хоть кто-нибудь!

И какая-то сила, побуждение из самой глубины души толкнуло ее вперед; застывшим взором глядя в кровавое брюхо барана, Рагна-Гейда вдруг заговорила.

– Внимайте словам… – произнесла она, судорожно вздохнула, словно ей не хватало воздуха. Голос ее звучал безжизненно и хрипло, родичам он показался незнакомым, новым, как будто говорила не она, а чья-то иная воля внутри нее. Судорога ужаса мелькнула в лице Рагны-Гейды, ресницы трепетали, в глазах отражалось мучение. Что-то толкало ее, и она произносила одно слово за другим, словно шаг за шагом ступая по пламенному мосту Биврест: каждый шаг грозит смертью, но остановиться – еще хуже.

Внимайте словам, о Аскра потомки! —

говорила она, задыхаясь, всем телом устремившись вперед, к идолу Одина, –

Ничто не сокрыто от взора Властителя!Явилось мне диво: порою ночноюБьется с живыми подложный мертвец!

Тот, кто спускался в жилище подземное,Мало добычи унес от кургана;Жаркое золото взял боязливыйНизким обманом… Понятна ли речь моя?

Последние слова Рагна-Гейда произнесла хриплым шепотом, как будто невольное прорицание истощило все ее силы. Окончив, она еще несколько мгновений не отрывала взгляда от жертвы, а потом закрыла лицо руками. Родичи, Сэг-Гельмир и Модвид смотрели на нее с ужасом, потрясенные услышанным, а она ждала, что вот сейчас Один поразит ее молнией или Тор ударит огненным молотом. Вот-вот сейчас разверзнется земля и она провалится прямо в ледяной поток, стремящийся к пасти дракона Нидхегга*. Родичей она уже обманула – так не хочет ли безумная обмануть и богов? Рагна-Гейда почти считала себя мертвой, и надежду ей давало лишь удивление: как она смогла на такое решиться? Собственная дерзость казалась ей настолько невероятной, что невольно приходила мысль: нет, это невозможно, боги подсказали ей эти слова! Но в самом дальнем, самом укромном уголке разума жило упрямое: нет. Боги тут ни при чем.

– О чем… о чем она говорила? – первым подал голос Сэг-Гельмир, глядя то на Стролингов, то на Модвида.

– Это не она. Сам Отец Ратей говорит ее устами! – пробормотал Гро-Орм. Жрец ощущал некую растерянность: почему на сей раз Один не его устами изъявил свою волю? Разве он, Гро-Орм, чем-то прогневал Отца Колдовства?

Модвид побледнел, на лбу его выступили крупные капли пота. Холодная змейка ползла по спине под рубахой; нужно было сейчас же взять себя в руки и ответить хоть что-нибудь, но слов не находилось, язык не повиновался. Что можно возразить? Можно обмануть людей, но не Всеотца, чей единственный глаз ясно видит в ночной тьме и проникает на самое дно человеческой души.

– Она говорит… Я знаю, о чем она говорит! – крикнул Скъельд, от потрясения забывший, что сначала надо бы послушать мнение старших. – Я давно об этом думал! На нас возле кургана напали какие-то люди! Мы думали, что это мертвец, но их было больше одного! Это был ты, Модвид! Сам Отец Ратей указал на тебя!

– Эта пряжка – она из нашего мешка! – подал голос и Гейр. После заступничества самого Одина ему было нечего стыдиться своих подозрений.

Все взглянули на пряжку на груди Модвида, и тот с невольной поспешностью накрыл ее ладонью, как бы защищаясь. Под десятком изумленных и гневных взглядов Модвид снова стал самим собой: когда дело прояснялось и начинало пахнуть кровью, возвращались и силы, и уверенность.

– Уж не хотите ли вы отнять у меня эту пряжку, раз она ваша? – с вызовом спросил он, оглядывая лица Стролингов, и невесело усмехнулся. Будто хотел показать крепкие зубы и предупредить, что будет кусаться. Рука с пряжки соскользнула вниз – к рукояти меча. – Попробуйте возьмите!

– Да уж конечно, у нас это получится не хуже, чем вышло у тебя! – крикнул Кольбьерн. Лицо его из удивленного стало жестким, хельд шагнул к Модвиду. – Только мы не так трусливы, чтобы прятаться под пустым оленьим черепом! Ты сам натянул на себя шкуру мертвеца, и скоро убедишься, как она тебе пристала!

– Остановись, Кольбьерн! – Гро-Орм шагнул вперед и встал перед Стролингами, спиной загородив от них Модвида. – Отец Ратей открыл нам истину, но не требовал человеческой жертвы! Здесь, на земле богов, ты можешь вызвать твоего врага на поединок. А ты, Модвид сын Сэорма, можешь снять с себя обвинение.

– Я не буду ничего с себя снимать! – с упрямой издевкой ответил Модвид, выглядывая из-за плеча высокого жреца, чтобы держать в поле зрения всех противников. – Чтобы владеть богатством, нужно не только взять его, но и удержать!

– Только трус нападает так, как ты напал на нас! – горячо воскликнул Скъельд, надеясь все-таки раздразнить Модвида и подтолкнуть к поединку.

– А вы бежали от меня, как трусы! И кричали, как дети, увидавшие тролля в темном углу, – с вызывающей насмешкой отвечал Модвид. Он не снимал руки с рукояти меча и напряженно каждое мгновение ждал выпада. – Любопытно было бы расспросить ваших женщин, не в мокрых ли штанах вы приехали домой?

– Ах ты, сын козла и троллихи! – взревел Кольбьерн, но Хальм крепко держал брата за руки, не давая броситься вперед.

– Не сейчас! – сурово отрезал он. – Мы не принесли жертв и не попросили благословения для поединка.