Сара Коуквелл - Гильдарский разлом Страница 40

Волькер лежал лицом вниз в удерживающей люльке, которая в конечном итоге станет его постоянной обителью. Его глаза были открыты, он находился в сознании и прекрасно понимал все, что происходило вокруг — и особенно с ним.

Волькер встревоженно моргнул, когда рядом присел техножрец и обмакнутым в масло пальцем вывел на лице череду бинарных символов. Юноша слегка дрожащим голосом повторял предложенную жрецом литанию.

Люлька, в которой он находился, представляла собой клубок кабелей, на стыках ее красовались печати чистоты. Ее освящали столько раз, что машинные духи просто не могли отказать им. В техническом плане проект продвигался отлично. Техножрецы не сомневались, что процесс успешно идет к завершению и через пару минут они будут готовы выполнить приказ Коррелана.

Но вот с биологической стороны все было не так гладко.

Тело юноши уже выдержало огромное напряжение, но его биометрические показатели оставались стабильными, и он даже позволял себе комментарии, пока Нарин последовательно отделял его нервные окончания. Вскоре после этого за дело взялся Коррелан, заменяя окончания тончайшими проводами, которые затем с огромной осторожностью вводил в нервную систему Волькера. Процесс занял много времени, после каждого введения другой адепт прижигал рану дуговым клеймовщиком, стягивая плоть паутиной электов.

Волькер, должно быть, испытывал мучительную боль, даже невзирая на притупляющие стимуляторы, которые только и можно было использовать. На этом этапе апотекарий не мог ввести мальчика в бессознательное состояние, поскольку Волькеру необходимо было докладывать о работе своих систем. Ему требовалось оставаться начеку и бодрствовать в момент истины. Без этого Волькеру не удастся взять на себя управление. Несколько раз он едва не закричал, но смог сдержаться. Такое стоическое смирение с уготованной судьбой вызывало уважение и вдохновляло тех, кто оперировал его.

Процесс не следовало торопить, им исключительно повезло, что к тому времени, как Аррун рявкнул приказ в комм-бусину Коррелана, наступил этап, когда темп можно было ускорить. Коррелан хотел возразить, но понял, что Аррун уже отключился. Тихо выругавшись, он вытер окровавленной рукой лицо. Технодесантник без устали трудился во время всего проекта «Возрожденный» и надеялся хоть немного передохнуть в ходе процесса связывания. Конечно, он работал без перерыва не только из альтруистических побуждений. Коррелан хотел уменьшить страдания Волькера, но процесс был крайне тонким, и поспешность могла привести к катастрофе.

— Ты отлично справляешься, брат, — заверил Нарин юного технодесантника. Во время процесса связывания апотекарий быстро понял, что под маской внешней самодовольной надменности Коррелан волновался. В ходе операции технодесантник едва ли перекинулся словом с Нарином или Волькером, он был настолько сосредоточен, что на его лбу набухли вены. Нисколько не помогал им и рев болтеров снаружи. Все еще весьма далеко, но, впрочем, он постепенно приближался.

— Простого «отлично» может оказаться мало, — ответил технодесантник. — Но это все, что я могу предложить. — Озвучив свои тревоги и опасения, он бросил взгляд на апотекария. — Биометрические показания.

Апотекарий провел ауспиком над Волькером и кивнул:

— Учащенное сердцебиение, но все в пределах ожидаемой нормы. Биометрические показания превосходны.

Технодесантник кивнул, не отрываясь от работы.

— Тогда я начинаю третий ритуал. — Коррелан глубоко вздохнул, отошел от люльки и встал за панель управления. Нажав пару кнопок, он горячо зашептал молитвы машинным духам, которых усмирил во время создания устройства.

Техножрецы, подойдя поближе к Волькеру, стали повторять молитвы вслед за Корреланом. Они возложили руки на люльку и принялись зачитывать благословения до тех пор, пока технодесантника не начало одолевать безумное желание прогнать их всех отсюда. Поборов раздражение, он прикусил нижнюю губу и на краткий миг закрыл глаза.

Несмотря на всю юношескую самоуверенность, Коррелан был настоящим кладом для Адептус Механикус. Во время обучения на Марсе он проявил любовь к проектированию, естественное сродство с непостоянными машинными духами и глубокое понимание ритуалов. Все эти навыки хорошо послужили ему в ходе работы над проектом. Устройство, которое свисало с потолка, представляло собой конечный продукт нескольких лет работы, в которой Коррелан был всего лишь звеном, хотя и ключевым. Сейчас все модификации, которым он подверг устройство, наконец послужат цели. Он трудился над ними в свободное время, которого и так у него было совсем немного. Юный технодесантник не приходил на собрания, где остальные братья предавались воспоминаниям о былой славе. Ему приходилось делать слишком много во имя будущей славы.

Столь осязаемый страх неудачи тяжким бременем лежал на его плечах.

Тихо жужжащая люлька была на самом деле лишь паутиной аккуратно собранных кабелей и соединителей, намертво закрепленных на месте. Технодесантник нажал еще пару кнопок, и кабели люльки задрожали, шипя наполненной электричеством жизнью. Они удивительным образом напомнили технодесантнику его собственные механодендриты.

Напев техножрецов перерос в крещендо, и они разом подняли глаза, изумленно глядя на устройство, которое казалось живым, дышащим существом. Оно было настоящим чудом технологии, дарованным им Омниссией. В груди Коррелана вспыхнуло нечто вроде благоговейной радости, и все прошлые страхи испарились. Это было то, ради чего его создали. Это был его момент славы. В следующую пару минут они либо потерпят поражение, либо преуспеют. Иного не дано.

— Соединение можно начинать, — сообщил он, посмотрев на встроенный в запястье ауспик. — Все системы в норме.

— Биометрия остается стабильной.

Подобный обмен сведениями показался технодесантнику странным. В эксперименте слились воедино технология и биология. Он выбросил из головы лишние мысли и подошел к люльке. Коррелан осторожно снял первый из крайних соединителей, вытянул кабель и поднес его к разъему на позвоночнике Волькера. Стоящий рядом техножрец мгновенно умастил кабель священным маслом. Коррелану потребовалось все терпение, чтобы не отшвырнуть его. Это следовало сделать. Требовалось сделать.

— Когда соединится первый кабель, остальные последуют за ним автоматически, — тихо сказал он, обращаясь скорее к Волькеру, чем к Нарину. — Процесс похож на то, как мы надеваем силовые доспехи. Прости Волькер, но ты, вероятно, испытаешь сильную боль.

Волькер кивнул, на его лице читалось понимание, но также решительность. Он принялся шептать катехизис выносливости. Нарин просканировал юношу в последний раз, после чего отступил назад.

— Он остается стабильным. Сейчас или никогда.

— Тогда лучше сейчас. — Коррелан слабо улыбнулся, но ответом ему послужили только хмурые лица. — Начинаю соединение, — произнес он со слабой дрожью в голосе, подтягивая кабель к позвоночнику Волькера. Шнур тут же стал извиваться, словно рыщущее, голодное щупальце, а затем скользнул в нижний из разъемов на спине Возрожденного. Раздался слабый щелчок, когда кабель соединился, и вся люлька пришла в движение.

Коррелан безмолвно следил за процессом. До того как кабели вставали на положенные им места, техножрец проверял, чтобы их разъемы должным образом умастили. Технодесантник не знал, помогало ли священное масло процессу, но ему прежде не приходилось видеть такого почтения и поклонения, которое техножрецы оказывали Волькеру Страубу.

Кабели один за другим соединялись с позвоночником Волькера. Процесс давался юноше нелегко, он то и дело едва слышно вскрикивал. Нарин, наблюдавший за ним со смесью тревоги за подопечного и восхищения тонкостью операции, пристально следил за показаниями. И вновь, хоть и с учащенным сердцебиением, Волькер продолжал держаться.

Пять, шесть, семь кабелей соединились с телом Волькера, а затем восьмой шнур, немного толще остальных, вошел в разъем у основания черепа. В этот раз мальчика пронзила сильнейшая боль, и он закричал.

— Третий ритуал завершен, — подытожил Коррелан, с восхищением глядя на результат долгих месяцев тщательных исследований и безустанной работы. Он взирал на творение своих рук. Мальчик с трудом выдержал нечеловеческую муку. Но он выжил. Восхищение преодолело последние сомнения Коррелана, и он отошел к своему столу, чтобы взять с него последнюю деталь.

На мгновение ему подумалось, что если бы он уделял больше внимания молитвам и литаниям, если бы не позволил чрезмерно увлечься красотой чертежей, экстазом создания оборудования… если бы он больше времени проводил в поклонении Омниссии, то, возможно, смог бы ослабить страдания Волькера. Вина лежала на нем одном, но Коррелан был готов нести ее бремя.