Фрэнк Герберт - Дюна Страница 43

Герцог рассмеялся, глядя на приборы:

— Как-то вы кисло отвечаете. Я вас понимаю: мы заявились сюда с целой армией дрессированных убийц и ждем, что вы немедленно поймете, насколько мы отличаемся от Харконненов, так?

— Я читал ваши пропагандистские материалы, которыми вы наводнили и сиетчи, и деревни, — сказал Кинес. — «Любите доброго герцога». Ваш пропагандистский корпус…

— Хватит! — рявкнул Халлек. Он подался вперед — его больше не интересовали пейзажи внизу.

Пауль положил ладонь на плечо Халлека. — Гурни! — укоризненно сказал герцог и оглянулся. — Этот человек долго жил при Харконненах. Халлек, помедлив мгновение, расслабился:

— Извините, сир.

— Ваш Хават — тонкий человек, — сказал Кинес. — Но цель его достаточно ясна.

— Значит, вы расскажете нам об этих базах? — спросил герцог.

Кинес резко ответил:

— Они принадлежат Его Величеству.

— Но они не используются.

— Их можно использовать.

— И Его Величество тоже так считает? Кинес твердо взглянул на герцога:

— Арракис мог бы стать подлинным раем, если бы его правители поменьше думали о выкачивании Пряности.

«Он не ответил на мой вопрос», — подумал герцог и сказал:

— Как планета может стать раем без денег?

— Что такое деньги, если на них нельзя купить того, что вам нужно? — вопросом на вопрос ответил Кинес.

«Ах вот как!» — подумал герцог, а вслух сказал:

— Мы обсудим это в другой раз. А сейчас, кажется, мы приближаемся к внешнему краю Барьерной Стены. Мне держать тот же курс?

— Тот же, — пробормотал Кинес.

Пауль посмотрел в свое окно. Внизу под ними гористый ландшафт постепенно перешел в унылое плоскогорье, потом в кинжальные, выступы шельфа. За шельфом к горизонту тянулись серповидные холмики дюн, изредка перемежаемые более темными пятнами песка. Может быть, скальные обнажения. Яснее увидеть мешал раскаленный, дрожащий воздух у поверхности.

— Есть ли здесь какие-нибудь растения? — спросил Пауль.

— Есть, — ответил Кинес. — В этих широтах в основном водятся мелкие водокрады, как мы их зовем, — буквально охотятся друг на друга ради воды, собирают даже слабые следы росы. Некоторые участки Пустыни прямо-таки кишат жизнью. И вся она приспособилась к этим условиям. Если вы окажетесь в песках, вам придется подражать этой жизни — иначе погибнете.

— Вы имеете в виду — придется красть воду друг у друга? У людей? — спросил Пауль. Идея возмутила его, и голос это выдал.

— Бывает и так, — признал Кинес. — Но я имел в виду другое. Видите ли, климат моей планеты волей-неволей приучает к особому отношению к воде — требует такого отношения. Вы все время помните о воде — и не можете позволить себе потерять ничего, в чем есть хоть капля влаги.

И герцог повторил про себя: «…климат моей планеты!..»

— Возьмите на два градуса южнее, милорд, — обратился к нему планетолог. — С запада идет ветер.

Герцог кивнул. Он уже увидел, как с запада накатывается кипящая волна рыжей пыли. Он развернул орнитоптер — сопровождающие машины повторили вираж, их крылья сверкнули оранжевым, отраженным от дюн блеском.

— Думаю, мы обойдем фронт бури, — спокойно сказал Кинес.

— Опасно, должно быть, попасть в такую бурю, — заметил Пауль. — Это правда, что песок, который она несет, режет даже самые прочные металлы?

— На этих высотах речь идет скорее о пыли, а не о песке, — ответил Кинес. — Поэтому по-настоящему опасны потеря видимости, турбулентные потоки, забитые воздухозаборники.

— А мы сегодня увидим, как добывают Пряность? — спросил Пауль.

— Возможно, — отозвался Кинес.

Пауль откинулся на спинку кресла. Вопросы были нужны ему, чтобы, используя способности к сверхвосприятию, «отметить» нового знакомого, как учила мать. Теперь он запомнил его — голос, мельчайшие детали лица и жестов. Неестественная складка на рукаве, почти незаметная, выдавала нож в пристегнутых к предплечью ножнах. Кроме того, он заметил странные выпуклости на поясе Кинеса. Пауль слышал, что люди Пустыни подпоясывались кушаком, в котором носили всякие мелкие предметы. Видимо, Кинес тоже носил такой кушак — силовым шитом это быть никак не могло. Ворот одеяния скрепляла бронзовая фибула с выгравированным на ней зверьком — кажется, зайцем. Вторая брошь, поменьше, с тем же изображением, была прикреплена к откинутому на спину капюшону.

Халлек изогнулся в своем кресле (он сидел бок о бок с Паулем) и извлек из заднего отсека балисет. Когда он начал настраивать его, Кинес бросил взгляд назад.

— Что мне сыграть, молодой господин?

— Что хочешь, Гурни. Выбери сам, — ответил Пауль. Халлек склонился к деке, взял аккорд и негромко запел:

Отцы наши ели манну, манну в пустыне —В пылающих землях, на землях жестоких смерчей.О Боже, спаси нас, спаси, пусть гибель нас минет,Спаси, о, спаси насИз этой земли раскаленной, палящей,О, выведи, Боже, своих из этой пустыни детей!..

Кинес искоса посмотрел на герцога:

— Вы действительно берете с собой весьма небольшую охрану, милорд. Но неужели каждый из них столь разносторонне одарен?

— Гурни? — усмехнулся герцог. — Гурни в своем роде уникален. Я предпочитаю, чтобы он всегда был подле меня — у Гурни удивительно зоркий глаз. Мало что ускользает от его внимания.

Планетолог слегка нахмурился. Халлек, не прерывая мелодию, вставил:

Ибо я подобен сове,пустынной сове — о!Айя! да, подобен пустынной сове!

Герцог протянул руку, поднял из гнезда на панели микрофон и щелкнул кнопкой:

— Ведущий — Гемме. Летящий объект на девять часов (то есть на 90° влево), сектор Б. Опознать объект.

— Это всего лишь птица, — произнес Кинес и добавил: — У вас прекрасное зрение.

Динамик на пульте затрещал, затем послышался ответ:

— Гемма — Ведущему. Объект рассмотрен при максимальном увеличении и опознан как птица. Это большая птица.

Пауль взглянул в названный отцом участок неба. Действительно, там мелькала крохотная точка. Отец возбужден, подумал он. Все его чувства настороже.

— Вот не думал, что так глубоко в Пустыне встречаются такие большие птицы, — заметил герцог.

— Орел, наверное, — сказал Кинес. — Живые существа могут адаптироваться к любым условиям.

Орнитоптер прошел над голой каменистой равниной. Пауль, глядя вниз с двухкилометровой высоты, ясно разглядел на камне смятую неровностями почвы тень их машины и рядом — тени орнитоптеров сопровождения. Земля казалась совершенно плоской, но скользящие тени разрушали эту иллюзию.