Майк Ли - Нагаш непобежденный Страница 43

— Убайд, — произнесла царица мелодичным зловещим голосом, взглядом пригвоздив визиря к месту. Сердце Убайда болезненно трепыхалось в груди. — Верный слуга. На колени перед своей царицей!

Тело великого визиря повиновалось. Колени болезненно ударились о камень, Убайд простерся на полу перед ужасающим обликом Нефераты.

Царица улыбнулась. Зубы ее были красными от крови, а глаза жестоко блестели.

— А теперь расскажи мне обо всем, что здесь произошло.

Собравшиеся в Зале Скорби и Сожалений были молчаливы и подавленны. Единственные звуки, которые раздавались в похожем на склеп помещении, это шуршание погребальных мантий жрецов, готовившихся принять тело царицы. Курились благовония, на мраморном постаменте начертили положенные сигилы сохранности. Абхораш стоял в изножье холодной каменной плиты, склонив голову и положив руки на эфес древнего церемониального меча. Ушоран и Анхат встали поодаль друг от друга, каждый погрузившись в свои мысли и обдумывая предстоящие им тяжелые дни.

Когда известие о смерти царя распространится, вся страна содрогнется. Потребуется много искусных маневров, чтобы удержать под контролем остальных царей-жрецов. Позади могущественных аристократов стоял В’соран, сложив руки на поясе и склонив голову, словно в молитве, но на лице старого ученого читалось нетерпение. Теперь он получит неограниченный доступ к трудам Нагаша, и ему не терпелось приступить к работе. За спиной В’сорана юный господин Зухрас держался ближе к двери, словно готов был выскочить из зала в любую секунду. Кузен царя выглядел бледным и потрясенным, но никто не мог с точностью сказать, от горя или от чувства вины.

Все они ждали уже больше часа, собравшись еще до заката, чтобы взглянуть на тело царицы. Решили, что, как только тело Нефераты положат для последнего прощания, городу объявят о смерти ее и Ламашиззара. Когда двери в дальнем конце зала беззвучно отворились, небольшая группа собравшихся слегка оживилась — все готовились к началу новой эпохи.

Никто не ожидал увидеть царицу, появившуюся из теней Женского дворца, бледную и ужасную в своем триумфе. Ее красота, когда-то бывшая даром Асаф, теперь обрела божественную силу. Никто не увидел темной крови, залившей ее одежды и запачкавшей руки и лицо. Из глаз царицы, темных и бездонных, как море, исчезла мысль, сменившись жаждой, более глубокой и всепоглощающей, чем что-либо известное раньше.

Рядом с царицей шел Убайд, великий визирь. Он прошел мимо Нефераты, склонив голову и сгорбив плечи, спустился вниз по ступеням, что вели к погребальному постаменту, и окинул собравшихся затравленным взглядом.

— Возликуйте, — произнес он бесцветным голосом. — Возликуйте, идет ваша царица.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Темный пир

Долина Черепов, 76-й год Пхакта Справедливого

(—1597 год по имперскому летосчислению)

Воины Отрекшихся разбили свои палатки в Долине Черепов, широкой равнине, расположенной примерно в трех лигах северо-восточнее Кислого моря. Будучи единственной проходимой территорией между побережьем и деревнями северян, равнина являлась местом, где варвары (или Ягхуры, как называл их Хатурк) и Отрекшиеся уже много столетий встречались на поле сражения. По древнему обычаю боевые дружины обеих сторон вставали лагерем вдоль северного и южного концов долины. Однако после нескольких недавних побед над Ягхурами северяне перестали придерживаться старых правил. Они заметили отсутствие Хранителей и решили, что сила племен сломлена и близится полное уничтожение Ягхуров.

Весь последний месяц отряды лазутчиков Отрекшихся наносили удары из долины, как им заблагорассудится, уничтожив множество равнинных поселений и две деревни на вершине холма. После себя они оставляли кучу обугленных черепов как жертву своему четырехликому богу Малаху. Теперь Отрекшиеся обратили внимание на запад, проверяя, хорошо ли защищены оставшиеся деревни Ягхуров. Если их не остановить, захватчики опустошат деревни настолько, что уцелевшим не останется никаких шансов пережить зиму.

По словам Хатурка, война между Отрекшимися и Ягхурами не имела никакого отношения к дележу ресурсов или территории. Ягхуры не обладали ничем таким, чего могли бы пожелать Отрекшиеся. На самом деле, по рассказу Хатурка, Отрекшиеся когда-то правили всем побережьем и территорией за большой горой, где узкий пролив ведет в большое Хрустальное море. Это они оказались свидетелями падения камня-звезды, пробившего склон горы; они построили огромный храмовый город, чтобы почитать своего новообретенного бога. И позже именно они использовали силу пылающего камня, чтобы властвовать над окружающими племенами и создать собственное царство. В те дни их называли Ягхурами, что переводилось с языка Хатурка как «правоверные».

Но дни славы этого царства оказались короткими. Знатные дома, что правили храмовым городом, расположенным на южном склоне горы, сделались жестокими и недоверчивыми. Безумие заразило правящие кланы, и вскоре царство погрузилось в пучину гражданской войны. Кланы сражались за божественный камень, скрытый глубоко в горе, и погибали тысячами. В конце концов князь-изгнанник вернулся из северных земель с учением о новом боге: Малахе, Темном, Владыке Четырехкратного Пути. Учение о Темном Владыке собрало много последователей, и со временем они завоевали храмовый город и убили сумасшедших аристократов-Ягхуров, принеся их в жертву своему богу.

После этого князь приказал запечатать туннели под храмовым городом и повел свой народ на север, где они и поселились вдали от горы и ее порочного бога. Но ненасытные желания Малаха оказались такими же ужасными (если не хуже), как и безумное правление прежних царей Ягхуров, и страну снова захлестнула волна насилия. В конце концов произошел раскол. Те, кто отверг Малаха, вернулись на берега Кислого моря в тщетной надежде возродить славу утраченного ими царства.

С тех пор война продолжает бушевать. Отрекшиеся не успокоятся, пока не принесут в жертву своему четырехликому богу последнего Ягхура. Меньшим Малах не удовлетворится.

В Долине Черепов горели костры, отблески выхватывали из темноты то закругленные бока палаток, то высокие деревянные трофейные шесты, увешанные гниющими черепами. Тут и там воины дремали у костров, забывшись пьяным сном. Насколько они знали, вокруг на многие мили не было ни одной боевой дружины Ягхуров, а если вдруг и появятся, лазутчики вовремя предупредят их.

В это же время лазутчики, на которых возлагалась надежда, безмолвно подкрадывались к лагерю Отрекшихся, и глаза их пылали некромантским огнем. Воины Нагаша поймали их всех до единого. Кроме того, небольшая армия скелетов находилась меньше чем в пятидесяти ярдах от лагеря Отрекшихся, подползая к нему по каменистой земле с неутомимым терпением мертвых.

В сотне ярдов южнее начала военных действий ждали Нагаш и Хатурк вместе с вождями варваров. Ягхурам потребовалось много времени, чтобы объединиться против северян. Долгие месяцы сражений обескровили немногочисленный народ: вожди с трудом могли выставить две сотни воинов против вражеских сил, превышающих их числом раз в десять. Большинство были вооружены топорно сработанными копьями и дубинками, и ни один не имел ничего хотя бы отдаленно напоминающего доспехи. Нагаша не удивляло, что Ягхуры не сумели выиграть ни одного сражения с Отрекшимися, скорее, его удивляло, что они сумели выжить. Должно быть, Хранителям пришлось немало потрудиться, чтобы поддерживать хотя бы такое противостояние.

У самих вождей имелись доспехи и оружие с бронзовыми наконечниками, привезенное из северных земель во времена раскола. Они нервно трогали потускневшие клинки, сжимали древки копий с бронзовыми наконечниками и бросали испуганные взгляды в сторону Нагаша и его мертвых телохранителей. Хатурк предложил некроманту подкупить вождей, но тот выбрал более откровенный подход. Когда деревенские вожди собрались, чтобы официально заключить союз, он явился без предупреждения во время вечернего пира — его принесли в паланкине трупы Верховного Хранителя и его старших помощников. Это помогло привлечь внимание деревенских вождей, приложив минимум усилий.

Нагаш восседал в принадлежавшем когда-то Верховному Хранителю паланкине, который покоился на плечах его неподвижных слуг. Так он лучше видел поле боя, видел воинов, упорно ползущих под увядающим светом луны. Еще несколько минут, и они доберутся до сторожевых костров. Некромант пошевелился, обратив свой горящий взор на вождей.

— Время пришло, — сказал он. — Час вашей победы близок. Мы уничтожим северян и выгоним их из долины, как я и обещал.

Вожди украдкой обменялись взглядами, и один вышел вперед — крупный для Ягхуров мужчина с темными волосами и нависающим лбом. Третий глаз, прикрытый зеленой пленкой, лениво смотрел из его лба. Звали его Айгуль, и среди варваров он считался могучим воином. Вождь выпятил грудь и крепко сжал рукоятку своего бронзового топора, но не смог заставить себя посмотреть в пылающие глаза Нагаша.