Филип Фармер - Личный космос Страница 43

Кикаха получил возможность увидеть, как Джудубра выронил кролика и лучемет и вскинул руки перед лицом. Затем он очутился в камере атлантов. Он присел и подпрыгнул, насколько мог, высоко и прямо, чтобы никакая часть его не покинула круга Он был в пике своего прыжка с подтянутыми ногами, когда появился в дворцовой камере. Но его прыжок, предназначенный для того, чтобы вознести его над лучом, который могли направить поперек круга, оказался ненужным. Двое Колокольников валялись на полу, почерневшие, в сгоревшей одежде. В комнате было не продохнуть от запаха сильно обгоревших тел. Он не знал, что случилось, но на следующем круге в этой комнате должны оказаться Колокольники.

Они, как он надеялся, будут знать о происходящем не больше, чем он. Они будут озадачены, но они не настолько глупы, чтобы не понять, что убийца выскакивал из врат, а потом ускакивал обратно. Анана тоже исчезла.

Он очутился во вратах храма в Таланаке. Жрец Витрус крикнул ему:

— Она прыгнула во врата! Она тоже поймана, и она…

Он очутился на Луне. Аэролет был ближе, но не прибавил скорости.

Затем из него выплеснулся луч света и сосредоточился на нем.

Колокольники в аэролете вдруг заметили волнение солдат, бежавших к вратам и целившихся туда арбалетом, и включили свет, чтобы выяснить причину волнения.

Послышался звон, когда арбалетчики выпустили свои стрелы. Кикаха очутился в пещере на уровне Сада. Следующая остановка — маленькая плоская площадка на вершине пика. Он посмотрел себе на грудь, с которой капала кровь, и на руку, тоже окровавленную. Он чувствовал боль, но не такую сильную, какую почувствует позже.

Он был все еще нечувствителен для малых болей. Большой болью являлось его положение и неизбежный конец. До него доберутся либо толстяк в пещере, либо Колокольники. Толстяк, избавившись от ястреба, мог спрятаться за валуном и испепелить его, когда появится он. Существовала, конечно, надежда, что толстяк хотел захватить его в плен.

Он очутился в пещере. Ястреб и толстяк лежали мертвые, почерневшие, и ноздри Кикахи забил запах поджаренных перьев и мяса. Существовало только одно объяснение: Анана, ехавшая по цепи впереди него, сразила лучом их обоих. Толстяк, должно быть, все еще боролся с ястребом, и поэтому Анана застала его врасплох.

Если он сомневался, что она его любит, то теперь имел доказательство этого — она была готова пожертвовать жизнью, пытаясь спасти его. Она сделала это, почти не думая, у неё было мало времени, чтобы понять, что происходит, но она проделала это быстро и еще быстреё бросилась во врата. Она, должно быть, знала, что пройдет неперерезанной, только если кинется точно после активации. Она никак не могла определить точного момента его прыжка. Она увидела, как он появился и исчез, а затем рискнула.

Он подумал, что она наверняка любит его.

Если она могла заскочить, не пострадав, то он мог выскочить.

Материализовались, словно гигантский волшебный замок, атлантические развалины, и он прыгнул вперед. Он приземлился на полу комнаты во дворце, но незадетым.

Его пятка болела так, словно в неё вцепилась крыса. Кусочек кожи на краю пятки отхватило дезактивировавшимся полем.

Затем что-то появилось. Это была Анана. Она крикнула-.

— Предметы! Бросай их во …

Она пропала.

Ему не требовалось ломать голову над тем, что она хотела сказать, потому что он уже раньше надеялся, что она выберет эти средства, чтобы остановить резонансную цепь. Помимо отключения активирующего прибора, единственным способом остановить цепь было класть в пустые врата предметы с достаточной массой. В конечном итоге, когда все врата будут заняты, цепь остановится.

Явный метод разделения полумесяцев врат тут не сработал бы. Резонансная цепь включала магнитное притяжение между полумесяцами врат, которое могли разорвать только некоторые приборы во дворце, а они, должно быть, заперты в арсенале.

Не спуская глаз с двери, с лучеметом наготове он под тащил тело Колокольника к полумесяцам. Он подсчитывал секунды, пытаясь вычислить приблизительное время её появления здесь. Пока он считал, он увидел уголком глаза возникновение и испарение во вратах пяти предметов. Появилась бочка, перерезанный по животу торс дракландского солдата, половина большого серебряного сундука с сыпавшимися из него самоцветами, большая нефритовая статуя и безголовое, безногое, почти бескрылое тело зеленой орлицы.

Его охватила лихорадка беспокойства.

Тиуды в Таланаке, должно быть, выполняли её приказ, отданный как раз перед тем, как она прыгнула во врата. Они во врата бросали орлиц как можно быстрее, но цепь могла остановиться не сейчас, когда она очутилась на Луне, и если это так, то она наверняка будет схвачена и убита.

Затем, когда он вот-вот был готов опрокинуть во врата тело Колокольника, появилась Анана и не исчезла опять.

Кикаха пришел в такой восторг, что чуть не забыл следить за дверью.

— Удача не покидает нас! — воскликнул он. Потом он сообразил, что его могут услышать за пределами комнаты, и тихо добавил.

— Шансы, что цепь остановится, пока ты здесь, были почти нулевыми.

— Шанс тут не при чем, — ответила она. Она шагнула из врат, обняла и поцеловала его. В любое время он бы пришел в восторг, теперь же он сказал:

— Позже, Анана. Колокольники.

Она отступила и сказала:

— Через секунду здесь появится Нимстоул. Не стреляй.

Маленький человечек внезапно очутился там. Он держал один лучемет в руке и один за поясом. Он также имел нож и намотанную вокруг плеча веревку. Кикаха отвел свой лучемет от двери и направил его на Нимстоула.

— В этом нет необходимости, — сказал Нимстоул. — Я ваш союзник.

— Пока не?.. — уточнил Кикаха.

— Все, что я хочу сделать — это вернуться в свой собственный мир, — заверил их Нимстоул. — С меня больше чем достаточно этих убийств и пребывания на грани смерти. Во имя Шамбаримена, разве одного мира недостаточно для одного человека?

Кикаха ему не поверил, но решил, что Нимстоулу можно будет доверять, пока не умрет последний Колокольник. Он сказал:

— Я не знаю, что происходило там, за дверью. Я ожидал атаки, но ей полагалось бы начаться уже давно. У них там большой лучемет. Они могли бы теперь выстрелить из него сюда и зажарить нас всех.

Он спросил у Ананы, что случилось, хотя частично догадывался. Она сказала, что Нимстоул зашел в пещеру и нашел своего партнера мертвым, пойманным тем, на кого он устроил ловушку. Нимстоул решил, что ему надоело прятаться в этой пещере. Он хотел получить шанс вернуться в собственный мир и, конечно, как положено Господу, стереть в порошок Колокольников. Он отключил резонансный прибор, когда снова появилась Анана. После этого потребовалось всего несколько секунд для установки резонатора так, чтобы он доставил двух человек с безопасными интервалами во Дворец, где Анана видела Кикаху.

— Что ты хочешь сказать? — переспросил он. — Мне пришлось выпрыгивать! Я выскочил, но потерял кожу с пятки.

— Конечно, ты никак не мог знать — сказала она. — Но если бы ты не прыгнул, то мог бы минуту спустя выйти совершенно безопасно.

— В любом случае, ты бросилась за мной, — решил он, — а это все, что идет в счет.

Она озабоченно разглядывала его. Он обгорел и кровоточил, все еще капая кровью на пол. Но она ничего не сказала.

Для него нельзя будет ничего сделать, пока они не найдут какую-нибудь помощь, а она могла находиться достаточно близко, если они смогут выбраться из этой комнаты.

Кому-то требовалось высунуть голову в коридор.

Нимстоул не собирался записываться в добровольцы, а Кикаха не хотел, чтобы это делала Анана, и поэтому выглянул сам.

Вместо ожидаемого им луча он увидел пустой коридор. Он сделал им знак идти за ним и повел их в комнату примерно на четверть мили дальше по коридору.

Здесь он стерилизовал свои раны и ожоги, наложил на них псевдокожу и выпил снадобья для снятия шока и ускорения восполнения крови. Они также поели и напились, пока обсуждали, что им делать дальше.

Говорить было особенно не о чем. Единственное, что оставалось делать, это ждать, пока они не выяснят, что происходит во дворце

Глава 23

Они ничего не выяснили, пока не вышли к огромной лестнице, ведущей на этаж с центром управления.

Там валялся мертвый Колокольник с почти целиком сожженными ногами, а за обуглившимся диваном лежал другой Колокольник. У этого обгорел бок, но степень ожога указывала, что энергия луча, прежде чем ударить его, была частично поглощена. Он был еще жив.

Кикаха осторожно приблизился к нему и, удостоверившись, что он не прикидывается потерявшим сознание, опустился рядом с ним на колени. Он собирался применить грубые методы для приведения его в сознание с целью последующего допроса, но, когда ему приподняли голову, Колокольник открыл глаза.