Ольга Елисеева - Сын Солнца Страница 47

Кими тупо таращился с кола выклеванными глазницами. На синей коже его темени багровыми полосами проступали царапины от бритвы, а правая щека была безжалостно разорвана так, что сквозь дыру в мертвой плоти виднелись зубы несчастного.

Принц Победитель почувствовал, что умение владеть собой, отличающее истинного атлан от животных, вот-вот изменит ему. Трап уже был скинут на берег, но никто не смел ступить на землю раньше командующего. Акалель собрался с силами и двинулся вниз. Вард, наблюдавший за хозяином, отметил чересчур бодрую походку, намертво впечатанную в лицо улыбку и деревянную точность движений. «Так бывает с пьяными, когда они на людях хотят показать, что трезвы», — подумал раб.

Мощные ладони невольников-нубийцев плотно скользили по бронзовому телу Акхана. Наслаждение попасть в руки к домашним массажистам, а не к этим армейским костоломам, которые буквально отрывают кожу от костей!

Принц лежал во внутреннем дворике у пронзительно-голубого бассейна. Для цвета атлан всегда добавляли в воду горной соли, но сейчас в этом не было необходимости: небо еще не успело накалиться от дневной жары и потерять краски. Утренний ветер пробегал по верхушкам кустов, шелестел острой белой осокой вокруг бассейна и сминал воду мелкой рябью над цветными плитками дна.

Акхан скользнул глазами по коричневатому склону горы, нависавшему над морем черепичных крыш. Сегодня ее вершина скрывалась за легкой дымкой и серебряные диски богов не были видны. Акалель подавил короткий вздох и отвернулся. Возможно ли, чтоб смерть его друзей была связана с прилетом «сыновей неба»?

— Они здесь уже третьи сутки, — проследив за взглядом хозяина, подал голос управляющий Никари. Этот чернокожий кемиец служил роду Тиа-мин лет двадцать, и принц вполне доверял ему.

— Где мои наложницы? — лениво осведомился он, переворачиваясь с живота на спину. — Почему в доме такой погром? Вы пережили нашествие гиперборейцев?

Управляющий растерянно моргал и мял пестрый хозяйственный поясок с узелками.

— Мы не ждали вас так скоро…

— Это причина для беспорядка? Скажи, зачем я тебя держу?

— Ваша матушка, благородная принцесса Тиа-мин, приезжала…

Принц присвистнул:

— И устроила бардак?

— …и забрала с собой всех наложниц, — наконец решился Никари. — Она хотела показать их жрицам Астурбы…

«Врачевательницы? Этого еще не хватало! — Принц хмыкнул. — Она, как пить дать, уверена, что я, шатаясь по чужим землям, подцепил какую-нибудь заразу. А проверять моих наложниц при мне оскорбительно…» В душе акалеля шевельнулось недоверие. Забота не была отличительной чертой Тиа-мин.

— Хорошо, — принц благосклонно кивнул. — Сегодня я поеду к матери и спрошу о причинах ее поступка. Какие новости в столице?

Конечно, он не ожидал, что управляющий сейчас расскажет о казнях. Решения Лунного Круга никогда не объявлялись в нижнем городе. Для таких, как Никари, существовали только слухи.

— Тяжелые галеры ушли к Туле, — сообщил раб о том, чего не мог не знать живущий рядом с портом. — Много, больше двух сотен.

Акхан приподнялся на локтях и тут же получил короткий шлепок массажиста по плечу. «Лежите смирно, хозяин, иначе я не смогу вас как следует размять», — говорил этот жест.

— К Туле? Началась новая осада? Без меня? — Голос принца прозвучал скорее задумчиво, чем досадливо. «Они все-таки не ожидали моего возвращения». — А кто назначен командующим? Ах да, ты не знаешь. Кто стоял на борту первой галеры? В красном плаще на мостике? Навах? Сети?

Управитель помотал головой.

— Ты всех их видел у меня в доме, — настаивал акалель. — Вспоминай.

— Принц Корхану, хозяин, — поклонился раб. — Тот длинный, что пьет вино только со специями.

— Корхану? — Удивлению акалеля не было границ. — Из-за него чуть не провалился поход в Хи-Брасил! — Акхан прикусил язык. Об этом Никари знать было незачем.

Но управляющий потряс хозяина своей осведомленностью.

— В порту говорили, что именно он виновен в гибели Кемийской армии…

Да, Корхану был славным бойцом! Нечего сказать. Неуемное честолюбие заставляло этого черноволосого, жилистого красавца буквально дышать Принцу Победителю в спину. Именно он, как старший по возрасту представитель царского рода, дядя миноса, делил ложе с верховной жрицей Мин-Эврой, пока сам повелитель был еще слишком юн. При таком покровительстве Корхану мог взлететь куда выше акалеля, если б… не его полная бездарность. Шлейф поражений тянулся за ним, как вереницы пленных за армией Акхана. Только поэтому менее высокородный отпрыск дома Тиа-мин, полугипербореец с очень опасным гороскопом, все еще оставался Принцем Победителем, Сыном Солнца.

Акхан вздохнул.

— Если Корхану сейчас командует нашими войсками, — протянул он, — жди синих парусов.

Синие паруса атлан поднимали на погребальных галерах, и управляющий согласно закивал.

— Все, довольно. — Акхан сел и знаком отпустил массажистов.

Сегодня у него трудный день. Визит к жене и к матери. Строго говоря, в обязанности принца входили и визиты к другим женам: принцессам Нефертари и Шеба, а также богатые подарки их родне, коль скоро он прибыл из удачного похода. Извинением акалелю служило только то, что он вернулся из Ар Мор — страны мертвых, а следовательно, не имел права ничего привезти с собой. Но все равно путешествие в землю, где покоились останки предков, воспринималось как паломничество. Поэтому теперь Акхан должен был поведать своим женам и их близким о том, как выполнил обязанности родича: посетил всех известных ему покойных и рассказал о семейных делах.

Ничего подобного акалель в Ар Мор, конечно, не делал. С некоторых пор, пользуясь своим исключительным положением, Принц Победитель почти открыто пренебрегал посещениями младших жен. У них от него не было детей, и следовательно, кровные узы между их семьями и домом Тиа-мин сохранялись лишь формально. Все положенные почести принц заставлял себя оказывать только старшей супруге, Сенуи-мин, потому что именно она понесла от него двух детей — близнецов Постума и Цетис. Мальчика и девочку, которых акалель очень любил.

Непреложный закон относил малышей к роду Сенуи, а не к дому Тиа-мин, где у Акхана были многочисленные племянники и племянницы. Беспокойство о «чужих» детях считалось крайне неприличным. Акхан мог посещать дом Сенуи только под предлогом встреч с женой и, если повезет, мимоходом повидаться с Постумом и Цетис. Поэтому его связь с давно опостылевшей первой супругой продолжалась уже около десяти лет. Представители обоих породнившихся семейств искренне считали, что акалель долгие годы без ума влюблен в Сенуи. Именно этим объясняли его холодность к остальным женам. Сам же Принц Победитель, всякий раз отправляясь к старшей супруге, до смерти боялся чем-нибудь обидеть своенравную Сенуи-мин. За давностью их союза, вот уже шесть лет не приносившего нового потомства, она могла отказать ему от дома. И тогда….

Тогда его «маленькому гиперборейскому извращению» — любви к детям от самого себя — придет конец. Братья Сенуи и так косо посматривали на акалеля, катавшего сына жены на шее или привозившего ее дочери перламутровые безделушки из Хи-Брасил. Ему прощали многое, но до определенной поры. Принц Победитель хорошо это знал.

Сегодня он намеревался быть особенно щедрым и обворожительным, говорить Сенуи цветистые комплименты и играть роль нежного супруга — словом, стелиться у ног и целовать сандалии. Ему необходимо было упросить жену принять в дом Варда в качестве раба-наставника. Принцу было выгодно, чтобы возле Постума и Цетис постоянно находился свой человек, готовый помочь нечаянной встрече, передать подарки, в нужную минуту напомнить малышам, что где-то за пределами рода у них есть сильный покровитель, любящий, способный заступиться…

— Ва-ард! — Акалель сам удивился, какой у него расслабленный, капризный голос. — Вард, собирайся! Мы скоро выезжаем!

Легко сказать: скоро! А волосы? А ногти на руках и ногах? А мозоли от меча на ладонях? Или, может быть, блистательный Сын Солнца собирается выйти на улицу ненакрашенным? Туалет занял еще полтора часа. Наконец, действительно сияющий, как солнце, и благоухающий, как цветочная клумба, Принц Победитель покинул дом.

Особняк Акхана находился в так называемой нижней части Дагониса. Недалеко от порта. Акалелю предстояло, двигаясь по Дороге Процессий, подняться в верхний город, расположенный в предгорьях хребта Атлан. Там возвышались дворец — Дом Лабрисов, где жил царь, главные святилища, висячие сады, дома-резиденции знатных родов и арены для игр с быками.

Выйдя на улицу, Акхан заметил, что возле белой глухой стены напротив трется разряженная в пух и прах храмовая проститутка. Видно, она забрела в богатый квартал в надежде заработать горсть золотых для обители богини Атлат. Ее сопровождали черный мальчик-флейтист и коза с лентами на рогах. Спускаясь со своего крыльца, акалель бросил девице несколько монет, со звоном ударившихся о мостовую. Потаскушка кинулась за ними, громко выкрикивая: