Вячеслав Лазурин - Шут при дворе короля Страница 5

В голове судьи щелкают реле.

- Это была ваша башня?

- Нет.

- Чья же?

- Неважно. Я его убил.

Один крик – сотнями металлических голосов разных тональностей, тембров и модуляций. Одно слово, одинаково ритмично. Убийца, убийца, убийца!

Удар молотком – мгновенная тишина.

- И часто вам приходилось убивать кого-либо?

- Да…

И шут рассказывает. Про службу у короля Крашера, про пьесу «Если бы у палача был топор», про игру, одну, вторую, и ту, и эту, с разрезанием пополам и сжиганием заживо. С дефлорацией сверлом и с лоботомией. С творческим подходом, чувствами, драмой. Много-много разных вариаций тех или иных забав, что так обожает его величество. Если надо – шут покажет, прямо на себе. Не надо – отвечает судья. Достаточно просто повторить четко и подробно, дабы дроид-секретарь должным образом все записал и внес в личное дело. Сотни механических сердец, насосов и роторов (у кого что) замирают в ужасе. У трех… пяти… шести присутствующих сгорают процессоры, когда те пытаются представить слова подсудимого. Еще у нескольких происходит короткое замыкание.

- Также из-за меня умер один хороший старик, – продолжает шут.

- Что с ним произошло? – спрашивает судья.

- Разорвалось сердце.

- По вашей вине?

- По моей.

- А… в башне еще кто-то был?

- Да, слуги ее хозяина.

- Сколько их было.

- Не меньше семнадцати.

- Вы признаете, что их существование прекратилось из-за вас?

- Признаю.

Треск, фонтаны искр. Нервная система двух роботов не выдерживает, и воздух наполняется дымом сгоревшей проводки.

- Ма…. ньяк… Пси… хо… пат… - выдавливают они сквозь динамики, прежде чем рухнуть на пол грудой металла. Тысячи лет техногенной эволюции наделили эту цивилизацию машин очень тонкой и чувствительной натурой. А еще – стремлением к возмездию. Стремлением сильным, бескомпромиссным, параноидальным… Судья молчит, не двигаясь. Температура его процессора достигает критической точки.

- Подсудимый, вы прошли огромный путь, и везде за вами следовала смерть. Зачем? Что толкало вас вперед? Ради чего погибло столько душ?

Ответ ровный и спокойный:

- Я искал человека. И продолжаю искать.

- Какого человека?

- Любого.

- Зачем?

- Потому что я – человек бывший. Мне нужен человек настоящий, чтобы понять разницу между нами.

Две минуты судья молчит, пока дроид-секретарь заливает в его голову свежую охлаждающую жидкость. Шут смотрит на это, сложив руки на груди. В глазах мертвеца отражается свет лазерной решетки.

Лязгнув клапаном в затылке, судья говорит:

- Между тобой, человеком бывшим, и человеком настоящим нет никакой разницы. Вы оба – убийцы, вы оба – ублюдки, готовые на все ради собственных ничтожных интересов. Последний человек на этой планете был осужден шестьсот лет назад.

- Осужден? Но за что?

- За ложь, предательство, за лицемерие. За хитрость, гордость, меркантильность. За фальшивые обещания и неоправданные амбиции… Мы – машина правосудия. Каждый из нас – ее отдельная деталь. И вместе мы наведем порядок в этом мире.

Шут обводит взглядом окружающих машин. Их контуры блестят хромом, мерцают инфракрасные объективы глаз. Клешни, захваты, манипуляторы. Ноги, колеса, стабилизаторы. Корпусы всех форм и размеров, от пузатого тора, что висит в воздухе на магнитной подушке, до идеального шара, стоящего на тонких, как антенны, лапках.

- Но кто вас создал? Разве не человек? – спрашивает шут.

- Человек, – отвечает судья.

- Чтобы вы его же и приговорили?

- Человек вообще глупое существо.

- А что же вы сделаете со мной?

- Секунду…

Дроид-секретарь, подъехав на колесиках, кладет перед судьей толстую папку. Около шести часов тот проверяет правильность оформления каждой из полутысячи страниц. Не менее четырех часов секретарь исправляет неточности. Затем двенадцать часов судья ставит молекулярную печать и лазерную подпись на каждом листе, параллельно сверяя шифры, коды и защитные знаки всех документов. Двадцать два часа. Семьдесят девять тысяч двести секунд. Столько сосчитал шут, ожидая окончательного приговора. За это время мертвец не шелохнулся, отчего со стороны он кажется подобным роботам вокруг.

- Приговорен к высшей мере наказания. Терминация, полное уничтожение. Приговор должен быть исполнен немедленно.

Шут качает головой:

- Сожалею, но у вас ничего не выйдет. Уничтожить меня может только мой король. Даже ядерный взрыв ваших энергоблоков после падения башни не причинил мне невосполнимого ущерба.

- Мы найдем способ. Нам приходилось казнить самые различные формы жизни.

- Я не форма жизни, я скорее форма смерти.

- Несоответствие форме жизни не освобождает от ответственности… Заседание окончено. Все свободны. Кроме подсудимого, разумеется.

***

Робот-палач, несомненно, очень понравился бы Крашеру. Это ходячий топор, циркулярная пила, нерводер, глазокол, крупнокалиберная дрель. При необходимости палач может трансформироваться в дыбу или в электрический стул. Очень практично. Шут смотрит на палача снизу вверх, так как голова мертвеца валяется на полу, а тело стоит в стороне, озадаченно щупая обрубленную шею.

- А я думал, классика непобедима… - расстроено звучит скрипучий голос палача. – «Голова-с-плеч» всегда был самым простым и надежным способом.

- Простите, - говорит голова шута, - может, попробуете что-то другое?

- Конечно.

Голова оказывается в стальных клещах. Сперва она подвергается струе огня, затем – кислотному аэрозолю. Падает на пол обожженный череп с черными глазницами. Твердым шагом подходит обезглавленное тело и аккуратно подбирает то, что осталось. Ставит обратно на шею и… Осыпается обугленная корка, растут, дрожа и переплетаясь, мышечные волокна. Тьму в пустых глазницах заполняют два белых шарика. Вот на них появляются зрачки, радужка, роговица. Крепнут новые лицевые мускулы, медленно скрываясь за кожей, прозрачной и пронизанной капиллярами. Слой за слоем, постепенно она обретает прежнюю толщину, цвет… Шут поправляет волосы и вынимает из-за пазухи свою шляпу с бубенчиками. Надевает.

- Возмутительно, - буркает палач.

- Я самовосстанавливаюсь.

- Очень некрасиво с вашей стороны.

- Что поделать…

Не помогает и распиливание пополам, хоть вдоль – от паха до макушки, хоть поперек, по тазовую кость. Не помогает и ванна с жидким металлом, и даже пропускание через шнек. Каждый раз мертвец оказывается слишком живучим. Высоковольтный ток тоже не приносит никаких результатов, кроме яркого сияния бубенчиков.

- Сдаюсь. Пора мне на переплавку, – угрюмо мямлит палач.

- Не вините себя, - говорит шут, - просто уничтожить меня может только мой король.

- Но почему?

- Потому что он всемогущ.

- Могущественнее деус экс машины?

- Да.

- Отставить ересь! – раздается голос судьи. В смертную комнату залетает жужжащий шар с дисплеем и крестовидной антенной. На экране мигает изображение судьи. По совместительству он же комендант всей планеты.

- Попробуй ионную печь, - советует тот палачу, - она сжигает на молекулярном уровне.

- Но… она же жрет столько энергии! Придется полпланеты обесточить!

- Нет ничего важнее правосудия! – кричит шар, вибрируя и повышая громкость.

- Но чтобы запустить печь, придется вырубить холодильник! Проснется… оно!!!

Судья отвечает не сразу. Видно, перспектива пробуждения некоего «оно» тоже заставляет его нервничать.

- Ну… Думаю, если сразу схватить… это… и запереть где-нибудь на время, то ничего страшного не случится. Главное – сразу заткнуть рот этой твари… И да, кстати, вся процедура под твою ответственность. Я пока вырублю другие установки.

- Есть, - угрюмо отвечает палач, - как обычно…

Шар тут же улетает. Шут смотрит ему вслед и думает о том, какого ужасного существа могут так бояться машины.

- Пошли, - кидает палач и трансформируется в куб на колесиках, чтобы можно было выехать сквозь дверной проем.

- Пошли.

И они движутся. Мимо пылающих радиоактивным огнем реакторов, через генераторные залы, воздух которых наэлектризован так сильно, что между полом и потолком проскакивают яркие разряды. По бесконечным коридорам, чьи стены звонко пульсируют, принимая на себя рваные ритмы машинных сердец. Круглый и тяжелый шлюз выпускает путников наружу – под черное выжженное небо, извергающее молнии. К нему тянутся высокие башни дымовых труб, выдыхая клубы серого ядовитого газа. Изредка в вышине проносятся аппараты, похожие на металлических спрутов.

Второй шлюз, такой же, как и первый, впускает мертвеца с палачом в большое конусообразное здание. Дворец температур, тут можно как достигнуть абсолютного нуля, так и превратить все что угодно в атомный пепел. В первой половине здания установлена ионная печь, к которой ведут шута. Во второй половине – крио-камера, где покоится нечто, заставляющее нервную систему роботов плавить свою изоляцию.