Фрэнк Херберт - Бог-Император Дюны Страница 51

«До какого предела?» — спросил себя Айдахо.

Он поглядел на Лито, благословляюще поднявшего руки над залом, заполненным его гуриями.

— Сейчас мы пройдем между вами, — сказал Лито.

Женщины под выступом освободили дорогу, подавшись вспять. Освобождаемый проход пополз вглубь толпы, как трещина, ползущая по земле после грандиозного землетрясения.

— Данкан, ты пойдешь передо мной, — сказал Лито.

Айдахо сглотнул сухим горлом. Он положил ладонь на край выступа, спрыгнул вниз на освободившееся место и двинулся внутрь этой РАСЩЕЛИНЫ, понимая, что только это положит конец его испытаниям.

Быстрый взгляд назад — и он убедился, что тележка Лито величественно парит вслед за ним на своих суспензорах.

Айдахо отвернулся и ускорил шаг.

Женщины напирали, проход становился все теснее. Они сдвигались в сверхъестественном затишье, впиваясь напряженными взглядами сперва в Айдахо, а затем в массивное тело Предчервя, едущего позади Айдахо на икшианской тележке.

Айдахо стоически вышагивал впереди, женщины теснились со всех сторон, чтобы коснуться его, Лито или просто королевской тележки. Айдахо ощущал в этих прикосновениях сдерживаемую страсть и испытал глубочайший в своей жизни страх.

Проблема лидерства неизбежна: кто будет играть роль Бога?

Муад Диб — из Устной Истории

Хви Нори следовала за юной Рыбословшей, уводившей ее по широкому спуску, спиралью спускавшемуся в глубины Онна. Приказ Владыки Лито прийти к нему поступил поздним вечером третьего дня Фестиваля, выхватив ее из потока событий, развивавшихся так, что ей все трудней становилось сохранять душевное равновесие.

Ее первый заместитель — Отви Як — оказался неприятным человеком: желтоволосым созданием с длинным узким лицом, с глазами, которые никогда долго ни на чем не задерживались и вообще НИКОГДА не смотрели прямо в глаза тому, к кому он обращайся. Як подал ей одинокий листок мнемобумаги с, как он сообщил, «сжатой сводкой о последних случаях беспорядков в Фестивальном Городе».

Стоя вплотную перед столом, за которым она сидела, и смотря куда-то влево, он сказал:

— Рыбословши избивают Лицевых Танцоров по всему городу.

Его это как будто не особенно трогало.

— Почему? — вопросила она.

— Говорят, Бене Тлейлакс предпринял попытку покушения на жизнь Бога-Императора.

Ее охватил страх. Она отогнулась и оглядела кабинет посла — круглую комнату с единственным полукруглым столом, под тщательно отполированной поверхностью которою скрывались панели управления многими икшианскими устройствами. Комната была темным величественным местом с коричневыми деревянными панелями, за которыми скрывались приборы, обеспечивающие защиту от шпионажа. Окон в ней не было.

Хви поглядела на Яка, стараясь не выдать своих переживаний.

— И Владыка Лито…

— Похоже, попытка покушения на его жизнь полностью провалилась. Но это может объяснить состоявшуюся порку.

— Значит, ты думаешь, такая попытка БЫЛА?

— Да.

В этот момент — едва доложившись о себе во внешнем помещении — и прошла в ее кабинет Рыбословша, посланница Владыки Лито. За ней следовала старая карга из бенеджессериток, личность, которую Рыбословша представила как «Преподобную Мать Антеак». Антеак пристально посмотрела на Яка, в то время как Рыбословша, молодая женщина с гладкими, почти детскими очертаниями лица, передала свое послание:

— Он велел мне напомнить тебе: «Приходи быстро, если я тебя призову». Он тебя призывает.

Пока Рыбословша говорила, Як заерзал. Взгляд его стал метаться по всей комнате, словно высматривая что-то, чего в ней не было.

Хви задержалась только, чтобы накинуть синюю плащаницу на свое облачение и велела Яку оставаться в кабинете до ее возвращения.

В оранжевом вечернем свете перед посольством, на улице, странно пустой, без любого движения, Антеак поглядела на Рыбословшу и просто сказала:

— Да.

Затем Антеак их покинула, и Рыбословша повела Хви по пустым улицам к высокому зданию без окон, глубины которого скрывали уходящий вниз спиральный спуск.

От резких поворотов спуска у Хви закружилась голова. Ослепительно белые крохотные глоуглобы плавали в центральном колодце, освещая багрово-зеленую виноградную лозу с массивными листьями. Лоза была подвешена на сверкающих золотых проволочках.

Мягкая черная поверхность спуска поглощала звук их шагов, и от этого еще отчетливее становилось слышно резкое шуршание плащаницы Хви при каждом ее движении.

— Куда ты меня ведешь? — спросила Хви.

— К Владыке Лито.

— Я знаю, но где он?

— В своем личном помещении.

— Это ужасно глубоко внизу.

— Да, Владыка часто предпочитает глубины.

— У меня голова кружится от того, что мы идем все кругами и кругами.

— Тебе поможет, если ты не будешь смотреть на эту лозу.

— Что это за растение?

— Оно называется Таньонская лоза. Считается, что у нее нет абсолютно никакого запаха.

— Я никогда о ней не слышала. Где она растет?

— Это знает только Владыка Лито.

Дальше они шли в молчании. Хви старалась разобраться в своих собственных чувствах. Бог-Император наполнял ее печалью. Она могла ощутить человека в нем, того человека, которым он мог бы быть. Почему такой человек выбрал для себя этот путь?

Знает ли кто-нибудь? Знает ли Монео?

Может быть, знает Данкан Айдахо.

Ее мысли перенеслись к Айдахо — такой физически привлекательный мужчина, такой пылкий! Она чувствовала, что ее тянет к нему. Если бы только у Лито были тело и внешность Айдахо. Тогда она поняла, что не сможет обсуждать с Айдахо произошедшую с Лито перемену Хотя Монео — это другое дело. Она поглядела в спину своей проводнице.

— Не можешь ли ты рассказать мне о Монео? — спросила Хви.

Рыбословша быстро оглянулась через плечо, в ее бледно-голубых глазах было странное выражение — то ли встревоженность, то ли какая-то странная форма благоговения.

— Что-то не так? — спросила Хви.

Рыбословша опять устремила взгляд вперед, на уходящую вниз спираль спуска.

— Владыка сказал, что ты спросишь о Монео, — сказала она.

— Тогда расскажи мне о нем.

— Что тебе рассказать? Он — ближайшее доверенное лицо Владыки.

— Даже ближе, чем Данкан Айдахо?

— О, да, ведь Монео — Атридес.

— Монео меня вчера навестил, — сказала Хви. — Он сказал, мне следует кое-что знать о Боге-Императоре. Монео сказал — Бог-Император способен на все, абсолютно на все, если он сочтет, что это может стать поучительным.

— Многие в это верят, — заметила Рыбословша.

— А ты в это не веришь?

Как раз когда Хви задала этот вопрос, спуск совершил последний поворот и вывел их в крохотную переднюю комнатку с аркой входа в следующее помещение всего лишь в нескольких шагах от них.

— Владыко Лито немедленно тебя примет, — сказала Рыбословша и отправилась в обратный путь, не ответив на вопрос о том, во что верит она сама.

Хви прошла в арку входа и оказалась в помещении с низким потолком. Оно было намного меньше палаты аудиенций. Воздух жесткий и сухой. Бледно-желтый свет сочился из скрытых источников в верхних углах. Она дождалась, пока глаза ее приспособятся к полутьме. Заметила ковры и мягкие подушки, разбросанные вокруг какого-то возвышения и смятенно отпрянула, когда оно зашевелилось. Мгновение спустя она разобралась, что это Владыка Лито на своей тележке, опущенной в углубление пола. Она немедленно поняла, почему у комнатки именно такой вид. В ней лито представлялся менее впечатляющим своим человеческим гостям, меньше подавлял их своим физическим величием. Ничего, однако, нельзя было сделать с длиной и неустранимой громадой его тела, кроме того, чтобы спрятать в тенях, направив почти весь свет на лицо и руки.

— Заходи и садись, — проговорил Лито. Голос его был тих и приятно располагал к беседе.

Хви подошла к красной подушке всего лишь в нескольких метрах от лица Лито и села на нее. Лито с явным удовольствием наблюдал за ее движениями. На ней было темно-золотое одеяние, а волосы ее были заплетены в собранные назад косы, что придавало ее лицу свежий и невинный вид.

— Я отправила твое послание на Икс, — сказала она. — И сообщила им, что Ты желаешь знать мой возраст.

— Может быть, они ответят, — nроговорил он. — Может быть даже, их ответ будет правдив.

— Я сама хотела бы знать, где родилась, и все обстоятельства моего рождения, — сказала она. — Но я не знаю, почему это интересует тебя.

— Меня интересует все, касающееся тебя.

— Им не понравится, что Ты сделал меня постоянным послом.

— Твои владыки представляют собой занятную смесь педантичности и расхлябанности, — сказал он. — Я никогда не бываю в восторге от дураков.