Фрэнк Герберт - Дюна Страница 54

Герцог обернулся к алькову, в котором сидел Халлек:

— Гурни, займи место Пауля, пожалуйста; Нехорошо, если за столом останется нечетное число людей. После обеда, возможно, вам с Паулем придется подъехать на полевой командный пункт. Я свяжусь с вами.

Халлек был в парадной форме. Грузный, уродливый, словно слепленный из неровных глыб, он выглядел как-то неуместно среди этой сверкающей изысканной роскоши. Он поставил свой балисет к стене, подошел к креслу, которое раньше занимал Пауль, уселся.

— Господа, тревожиться не о чем, — сказал герцог. — Однако прошу никого не уходить, пока охрана не объявит, что это безопасно. Здесь вы все в абсолютной безопасности, а мы очень скоро разберемся со случившимся досадным происшествием.

Пауль распознал ключевые слова во фразе отца: «охрана», «безопасно», «безопасность», «скоро». Случившееся было связано с вопросами безопасности — не с нападением. Он увидел, что и мать поняла это скрытое сообщение. Оба расслабились.

Герцог коротко поклонился и покинул зал через служебные двери, сопровождаемый охранником.

Пауль обратился к гостям:

— Господа, прошу вас, продолжим ужин. Если я не ошибаюсь, доктор Кинес, вы говорили о воде?

— Я бы хотел обсудить этот вопрос как-нибудь в другое время, если позволите, — покачал головой Кинес.

— Как вам угодно, — согласился Пауль.

И Джессика с гордостью отметила, с каким-достоинством и зрелой уверенностью держится ее сын.

Банкир поднял свою флягу с водой, показал ею в сторону Беута:

— Право, никто из присутствующих здесь не сможет превзойти господина Лингара Беута в цветистости фраз. Можно подумать, что он стремится войти в число Великих Домов!.. Господин Беут, прошу вас — скажите тост! Возможно, у вас найдется крупица мудрости для мальчика, к которому надо относиться как к мужчине.

— Джессика стиснула под столом руку в кулак. Она видела, как Халлек подал знак Дункану Айдахо, и стража вдоль стен пошевелилась, приняв стойку повышенной готовности.

Беут злобно покосился на банкира,

Пауль взглянул на Халлека, на изготовившихся стражников, перевел глаза на банкира — и смотрел, пока тот не опустил глаза. Наконец он заговорил:

— Однажды на Каладане мне пришлось увидеть вытащенное на берег тело утонувшего рыбака. Он…

— Утонувшего? — удивленно перебила его дочь фабриканта дистикомбов.

— Да. Человек погружается в воду, пока, захлебнувшись, не умирает. Это называется — «утонуть»

— Какая удивительная смерть! — пробормотала она. Улыбка Пауля стала колючей. Он снова посмотрел банкиру в лицо.

— Но вот что интересно. На теле этого утонувшего человека были необычные раны на плечах — раны, нанесенные шипастыми сапогами другого рыбака. Дело в том, что утонувший был не один в лодке — это такое средство для передвижения по воде, которая затонула… ушла под воду. Так вот, один из тех рыбаков, которые помогали достать тело из воды, сказал, что уже не в первый раз видит подобные раны — и они означают, что тонущий человек карабкался на плечи своего несчастного товарища, пытаясь дотянуться до поверхности. До воздуха.

— И что же в этом интересного? — буркнул банкир.

— Главным образом интересно замечание, которое сделал по этому поводу мой отец герцог. Он сказал, что можно понять, когда тонущий человек карабкается на твои плечи — кроме тех только случаев, когда это происходит в обществе, на приеме. — Пауль помедлил, чтобы дать банкиру сообразить, что последует дальше, и закончил: — В особенности же, хотел бы я добавить, тогда, когда это происходит за столом на званом обеде.

В зале наступила внезапная тишина.

«Это было опрометчиво, — подумала Джессика. — Пожалуй, положение этого банкира позволяет ему даже бросить вызов моему сыну!» Она видела, что Айдахо напрягся, готовый ринуться в бой. Охранники Дома тоже встали на изготовку. Гурни Халлек не сводил глаз со своего визави.

— Хо-хо-хо-хооо!..

Это расхохотался контрабандист Туек, откинув назад голову, расхохотался от всей души.

На лицах некоторых гостей появились неуверенные, нервные улыбки. Беут открыто ухмылялся.

Банкир отодвинулся со стулом от стола и яростно смотрел на Пауля.

— Кто задевает Атрейдеса — тот делает это на свой страх и риск, — заметил Кинес.

Прежде чем Пауль смог ответить, Джессика наклонилась вперед, к банкиру:

— Сэр!

«Надо разгадать игру этого харконненского ставленника. Он что, должен был испытать Пауля? Проверить, насколько далеко можно зайти?.. И кто здесь поддерживает его?..»

— Сэр, сын мой показал нам, так сказать, одеяние вообще, а вам кажется, что оно сшито по вашей мерке. Поистине сие удивительно; — Она опустила руку и как бы невзначай скользнула ею вдоль ноги т— туда, где в пристегнутых под коленом ножнах был спрятан крис.

Банкир перевел злой взгляд на Джессику. Многие из гостей тоже переместили внимание с сына на мать, а Джессика увидела, что Пауль слегка отодвинулся от стола, освобождая себе пространство для действия. Он принял скрытый в реплике матери сигнал: Джессика сказала «одеяние» — то есть, на кодовом языке, «приготовься к бою».

Кинес, прикидывая что-то, посмотрел на Джессику, и подал Туеку едва заметный знак рукой.

Контрабандист не спеша поднялся, встал, слегка покачиваясь, поднял свою флягу.

— Я хочу поднять тост, — объявил он, — за юного Пауля Атрейдеса — еще мальчика на вид, но уже зрелого мужа по поступкам..

«Почему они вмешиваются?» — удивилась Джессика.

Банкир смотрел теперь на Кинеса, и Джессика опять увидела страх в его глазах.

За столом уже поднимали фляги.

«Да, Кинес ведет — и за ним идут, — думала Джессика. — А он показал, что принимает сторону Пауля. Но в чем секрет его влияния? Не в том же, что он — Арбитр Смены. Ведь это — должность временная. И уж конечно, не в том, что он — имперский чиновник!..»

Она сняла пальцы с рукояти криса, подняла свою флягу в сторону Кинеса, тот ответил тем же.

Лишь Пауль и банкир (Су-Су! Надо же было придумать такое дурацкое прозвище!) сидели неподвижно и не поднимали тост. Банкир не отводил глаз от Кинеса; Пауль глядел в тарелку.

«Я неплохо справлялся с ситуацией, — думал он. — Так почему же они вмешались?»

Исподтишка он бросил взгляд через стол. Сказал:

— В таком обществе, как наше, человек не должен слишком поспешно оскорбляться. Это часто бывает равносильно самоубийству. — Он посмотрел на дочку фабриканта дистикомбов. — Вы согласны?

— О да. Да. Разумеется, я согласна, — ответила та. — Вокруг столько насилия и жестокости! И так часто желания оскорбить нет, а люди погибают. Так бессмысленно!..