Дэн Абнетт - Титаникус Страница 76

Это было второе воинство Титанов Архиврага — второе воинство, о существовании которого в ульях даже не подозревали.

1111

Все четыре стихии словно сговорились вызвать гибель Аргентума. С небес хлестали потоки воды, огонь неконтролируемой фурией метался по внешним уровням улья, воздух полнился смесью дыма и ядовитых испарений, земля сотрясалась.

Титаны шли. Штурм Геархартом второго по величине города Ореста начался.

Подпираемые сзади вторым фронтом, пять основных ударных групп из махин Инвикты и Темпестуса под началом лорда Геархарта приступили к попытке предать огромный улей смерти.

Не сумев пробиться сквозь рабочие поселения улья Принципал, Архивраг стянул все свои силы к улью Аргентум, который фактически находился под его контролем уже две недели. Не то чтобы там особенно было что контролировать. Первая битва за Аргентум — или Город-губку, как его прозвали, — практически разрушила древний улей. Огромные куски его конструкции обрушились, выгорели, либо находились в процессе последнего. Махины Архиврага ворвались в улей с севера и с запада — и прошлись по нему с неразбирающей яростью. Силы скитариев смяли остатки СПО и орестских полков, а затем методично вырезали население. Неподтверждённые слухи рассказывали о миллионах беженцев, бегущих в юго-западные поселения. Другие рассказывали о тридцати-сорокакилометровых колоннах пленных, которых гнали под охраной в Астроблему и Западную проспекцию. Архивраг, как рассказывали, собирал подневольную рабочую силу. Может, рабочую силу, мрачно шептали другие, а может, и сырьё для какого-то ужасающего жертвоприношения своим безумным богам из варпа.

Лорд Геархарт, отмахиваясь от досужих домыслов, полагал, что знает, чего хотел враг. Архивраг хотел драки. Он хотел выманить значительное число махин, защищающих высокий улей и кузницу, из поселений — и уничтожить их одним решающим ударом. Для исполнения этого плана и был избран Аргентум.

Эта тактика, однако, могла сработать на обе стороны. Чтобы заманить махины Механикус в Аргентум, Архиврагу пришлось сконцентрировать здесь собственные силы. Уничтожение противника одним решающим ударом теперь стало возможным для обеих сторон.

Геархарт понимал, что идти на такой гамбит рискованно. Часть его старших принцепсов, включая Расина и Джекроу, были против. Силы врага были огромны и сосредоточены в одном месте, и в бой они шли с безрассудной яростью.

Геархарт знал, что такое ярость. Ярости он был обязан своим прозвищем и репутацией, но ярость его не была безрассудной. Она была бесстрастной, она была контролируемой. На пике своём она была настолько беспощадной и методичной, что Геархарт сам себя боялся. Он боялся собственной способности к разрушению. Когда он позволял поглотить себя Красной Фурии, он целиком отдавался машинному духу. Он отдавался БМУ и той разумной мощи, что пылала в реакторах «Инвиктус Антагонистес». Эта сублимация принесла ему множество побед и вознесла от скромного фамулюса до принцепса максимус. Она принесёт ему победу и в этой битве.

Геархарт не сомневался, что годы сублимации были повинны и в медленном стирании его собственной сущности. Он чувствовал где-то глубоко внутри, тем, что когда-то было его нутром, некий внутренний ответ, похожий на глухое урчание реактора, скрытого в тощей брюшине, что Аргентум станет для него последним походом.

Он разглядывал через Манифольд лица экипажа на мостике. Каждый усердно работал на своём месте, готовясь к предстоящему штурму. Ему их будет не хватать. А будет ли им не хватать его? Кто займёт его место в раке? И не потеряет ли однажды его преемник себя в «Инвиктус Антагонистес» тоже?

В этот вечер на мостике присутствовали и другие лица. Они явились непрошенными, и сейчас таились, словно призраки, среди теней, наблюдая за работой экипажа. Экипаж не замечал их присутствия. Вот Люциус Каринг, сгорбленный и что-то бормочущий, цыкает недовольно над рулевым, неуклюже манипулирующим цепями привода. Вот Лодем Баннс, первый модерати Геархарта, погибший два столетия назад в Генокрадских войнах, следит за работой Бернала, сидящего в кресле в подбородке Титана. Вот Эрвин Гекат с «Диктацио», мрачный и прямой, ждёт, когда начнётся кровопролитие. Вот Гаэтан Санктос, предшественник Геархарта по принцептуре «Антагонистес», стоит молчаливый и прямой как палка. Рядом с ним — Тавр Менгс, бывший принцепсом до Санктоса, и с ними другие лица — призраки попрозрачнее, некоторые из них настолько старые и выцветшие, что их едва заметно, словно надпись на стене, переписанную поверх другими надписями.

Геархарт не знал их имён, но в то же время знал их всех. Они были принцепсами, командовавшими «Антагонистес» в прошедшие эпохи — десятитысячелетний почётный список, восходящий к Марсу и рождению Империума — и Потере целомудрия. Они представляли собой историю, которую ни один человек, ни даже сам Геархарт не мог охватить целиком. БМУ призвал их всех быть свидетелями последнего выступления Геархарта.

— Всё готово, мой принцепс, — сообщил Лодем Баннс.

<Благодарю, мой модерати>, — ответил Геархарт.

— Следите за шумом щитов, молодой человек, — посоветовал Санктос. — На улицах улья везде будет эхо и наложение волн. Вели своему сенсори принять это во внимание.

<Обязательно, сэр.>

— Помни, ты самый могущественный разрушитель во всём мироздании, — тихо произнёс Гекат. — Даже великие астартес страшатся нас. Высокомерие — это не грех. Гордость — это не слабость. Ты — бог. Очень специфический бог.

<Бог войны. Я знаю, сэр.>

— Так будь богом.

<Буду. И есть, сэр.>

— И не дай им себя отключить, — прошипел Люциус Каринг.

<Мой принцепс?>

— Не дай им с тобой так поступить. Так, как они поступили со мной. Скоты. Лучше, если ты сначала умрёшь.

<Да, мой принцепс.>

— Ты понял меня, парень? Ты как следует меня понял, о весь такой могучий лорд Геархарт?

<Да, мой принцепс.>

Тени начали собираться вокруг него, окружая раку, пока всё, что он стал видеть — их старые, забытые лица, взирающие на него. Их холодные, безжизненные ладони прижимались к стеклу и не оставляли следов.

<Я знаю, что делаю>, — прокантировал Геархарт. — <Любезно прошу оставить меня в покое!>

— Что вы сказали, мой принцепс? — откликнулся Бернал.

Геархарт стабилизировал себя в жидкости раки. Тени исчезли.

<Модерати?>

— Вы, кажется, что сказали, мой принцепс.

<Просто размышлял про себя, Бернал. Каково наше состояние?>

— Передаю оперативную информацию на ваш Манифольд, мой принцепс.

Геархарт быстро просмотрел данные, движением век впитав более шести тысяч отдельных элементов из последовательности данных.

<Мы готовы, насколько это возможно>, — прокантировал он.

— Так точно, мой принцепс, — ответил модерати, защёлкнул своё кресло, двинув его вперёд, и кивнул рулевому и сенсори.

<Команда по Манифольду всем группам>, — прокантировал Геархарт. — <Приказ «Вперёд!», и приказ отдан!>

По команде Лау трёхкилометровая масса скитариев и катафрактов хлынула к внешним рвам и стенам Аргентума. На бегу они издали совместный кодовый вопль, который потряс небеса и даже Геархарта заставил поморщиться.

Чёрный, пропитанный влагой воздух осветился вспышками выстрелов, пылающими следами ракет и просверками лазерных лучей. Менее чем через сорок секунд схватка перешла в ближний бой. Скитарии Инвикты врезались в массированные ряды вражеских воинов, разбивая и отбрасывая их назад через грязь и дым. По линии сражающихся прокатились мощные взрывы. Одни из главных ворот улья взорвались и рухнули.

Тяжеловесные и величественные, махины шагали вслед за катящейся вперёд лавиной скитариев. Они шли сквозь дождь и клубящийся дым; тысячи крошечных попаданий вспыхивали и лопались на пустотных щитах; лазерные трассеры пролетали мимо, словно яркие, беззаботные ленты, несомые ветром. Махины принялись разряжать свои орудия и корпусные установки в стены и ворота улья. Бурлящая завеса мерцающего света и хлещущего пламени покатилась по внешним уровням улья — очищающая огненная буря, которая не оставляла за собой ничего, кроме спёкшегося керамита и разбитого рокрита.

«Боевые псы» ускакали вперёд, пройдя сквозь боевые порядки скитариев — «Предок Морбиуса», «Люпус Люкс», «Раптус Солемнус» — лучшие из верных бойцовых псов Геархарта. Быстрые и уверенные, они пробивали себе дорогу сквозь вражеские войска, разнося на куски танки и тяжёлых катафрактов.

«Амадеус Фобос» первым достиг главных восточных ворот Аргентума, и первым вступил в бой с вражескими махинами. В узком проходе ворот он пронзил воздух копьями ракет, когда два проклятых «Разбойника» попытались его остановить. «Филопос Маникс» подошла и встала рядом, приняв мощное попадание на пустотные щиты, и походя казнила одного из «Разбойников» из своего орудия. Перекрытие мощных ворот из тысячелетнего камня рухнуло, и куски разбитой кладки посыпались вниз, соскальзывая по пустотным щитам махин. Ворота, превращённые в пару изрытых воронками куч без верха, так никогда и не были отстроены заново. В последующем, их назвали Вратами Маникс, и верующие механикус совершали к ним паломничества, наряжая и украшая их израненные, побитые камни лентами, символическими шестернями и табличками.