Фрэнк Герберт - Дюна Страница 77

«Моя неизвестная мать, — поняла Джессика. — Та сестра Бене Гессерит, которая выносила меня и отдала меня Ордену — потому что так ей приказали. Интересно, радовалась ли она, что отделалась от харконненского ребенка?..»

— Их слабое место — Пряность, — проговорил Пауль. — По ней и надо бить.

«Как он может сейчас думать об атаке?» — поразилась она.

— Здесь вся планета — сплошной склад Пряности, — возразила она. — Как здесь бить, куда?

Было слышно, как он завозился, потянул к себе по полу рюкзак.

— На Каладане это была власть на море и в воздухе — сила воздуха и сила моря. Здесь это должна быть власть в Пустыне и сила Пустыни. И ключ к ней — фримены.

Последние слова донеслись уже от сфинктерного клапана входа. Тренированное ухо Бене Гессерит услышало в его голосе горечь, направленную против матери.

«Всю жизнь его учили ненавидеть Харконненов, — подумала она. — И вот он узнает, что сам он — тоже Харконнен… из-за меня. Как же мало он меня знает! Я была единственной женщиной герцога и приняла и его жизнь, и его ценности настолько, что ради них пошла против воли Бене Гессерит…»

Пауль протянул руку, включил ленточный светильник диститента, и его зеленоватый свет наполнил тесное пространство под сводом палатки. Пауль сел на корточки возле входного клапана, изготовив дистикомб к выходу в открытую пустыню: капюшон надвинут на лоб, ротовой и носовой фильтры на месте. Только узкая полоска лица и темные глаза остались открытыми — сверкнули, когда он на секунду обернулся к ней.

— Приготовься — открываю. — Из-под фильтра его голос прозвучал глухо.

Джессика тоже натянула фильтр, занялась капюшоном. Пауль разгерметизировал входной клапан.

Как только клапан открылся, шуршащий песок потек в палатку — прежде чем Пауль успел остановить его статическим уплотнителем.

Орудуя уплотнителем, Пауль принялся расчищать проход — в стене песка образовалось и стало увеличиваться углубление. Он скользнул наружу — Джессика слышала, как он ползет по лазу к поверхности.

«Кто или что ждет нас наверху? — подумала она. — Харконненские солдаты и сардаукары? Хотя это — опасность, которую можно ожидать. Но есть еще и иные, неведомые…»

Она вновь подумала о статическом уплотнителе и прочих диковинных инструментах во фримпакете. И каждый из них показался ей вдруг олицетворением этих неведомых опасностей.

Затем она почувствовала дуновение ворвавшегося в палатку раскаленного воздуха с поверхности, тронувшего кожу между капюшоном и лицевым клапаном.

— Подай мне укладку, — негромко, осторожно попросил Пауль.

Джессика повиновалась; слышно было, как булькнула вода в литраках, когда она потянула по полу рюкзак. На фоне звезд чернел силуэт сына.

— Давай, — сказал он и, нагнувшись, принял рюкзак и вытянул его наверх.

Теперь был виден только усеянный звездами круг. Казалось, оттуда на нее нацелились сверкающие острия какого-то оружия. Внезапно этот круг ночного неба прочертили яркие штрихи метеоритного дождя. Метеориты показались ей дурным предзнаменованием — тигровые полосы на шкуре неба, леденящая кровь, сверкающая могильная решетка. И она вдруг остро ощутила, как лезвием меча нависла над ними награда, обещанная за их головы.

— Поторопись, — позвал Пауль. — Я хочу убрать палатку.

Струйка песка с шелестом просыпалась на ее левую руку. «Сколько песчинок удержит рука?» — спросила она себя,

— Помочь? — спросил Пауль.

— Не надо.

Она переглотнула сухим горлом и скользнула в лаз. Песок, уплотненный электрическим полем, сухо поскрипывал под руками. Пауль нагнулся в лаз, подал руку. Теперь она стояла рядом с сыном на гладком пятачке озаренной звездным светом Пустыни. Оглядевшись, Джессика увидела, что песок почти до краев наполнил впадину — лишь верхушки скал выступали над его ровной поверхностью. Напрягая свое тренированное восприятие, она вслушивалась в окружающую тьму.

Топоток и писк каких-то мелких зверушек.

Хлопанье крыльев, крик.

Шорох сыплющегося песка, движение…

…это Пауль сложил диститент и вытянул его из песка.

Звезды давали ровно столько света, чтобы наполнить угрозой каждую тень. Джессика нервно покосилась на окружавшие их сгустки мрака.

«Темнота — это слепое напоминание о давно ушедших временах, — подумалось Джессике. — Вслушиваясь в нее, мы инстинктивно страшимся услышать вой стаи, охотившейся некогда за нашими предками — так давно, что лишь в самых примитивных наших клетках сохранилась память об этом вое. Во тьме видят уши, видят ноздри…»

Пауль приблизился, проговорил:

— Дункан сказал, что, если его схватят, он сумеет продержаться… примерно до этого времени. Не дольше. Надо уходить.

Он вскинул на плечи укладку, поднялся на низкую теперь скалистую кромку укрывшей их каменной чаши, перешел на склон, обращенный в открытую Пустыню.

Джессика механически следовала за ним — про себя она отметила, что теперь уже она следует за сыном…

«Вот, тяжелее горе мое всего песка морского, — звучало в ее голове. — Этот мир опустошил меня, отняв все, кроме одной, древнейшей цели — заботы о будущей жизни. Теперь я живу лишь для моего юного герцога и для еще не рожденной дочери…»

Она поднялась к Паулю, чувствуя, как осыпается под ногами песок — словно хватает за ноги.

Пауль глядел на север, туда, где за скалистыми грядами вставала далекая каменная стена.

Она напоминала древний линкор в звездном ореоле. Невидимая волна возносила длинный стремительный корпус, увенчанный бумерангами антенн, отогнутыми назад трубами, П-образной кормовой надстройки.

Над силуэтом взметнулось оранжевое пламя. С неба вниз в это пламя ударила ослепительная пурпурная черта.

И еще одна!

И вновь оранжевый сполох бьет вверх!

Это было — словно там, вдали, шло морское сражение древних времен, словно артиллерийская канонада — и эта ужасающая картина заставила их замереть.

— Огненные столбы, — прошептал Пауль.

Над далекими скалами поднялась гирлянда красных огней. Пурпурные штрихи рассекли небо.

— Это выхлопы реактивных турбин и лучеметы, — сказала Джессика.

Первая луна, красноватая из-за висящей в воздухе пыли, встала над горизонтом слева от них. Там еще виднелся хвост бури — пустыня словно кипела тучами песка.

— Похоже, это харконненские топтеры выслеживают нас с воздуха, — озабоченно проговорил Пауль. — Видишь, как они прочесывают пустыню — хотят быть уверенными, что выжгли все, что там есть. Так вытаптывают гнездо каких-нибудь ядовитых насекомых…