Дэн Абнетт - Ересь Хоруса: Омнибус. Том 3 Страница 77

Зиккурат казался бесконечным, неисчерпаемым. И апотекарий знал, что все комплексы на планете действуют в схожем режиме.

В конце пути их ждала высокая оружейная палата, такая же шумная, лишённая окон, затянутая дымом и воскурениями, как и предыдущие. Хвостовые молоты, обрушиваясь на громадные наковальни, в фонтанах искр придавали форму адамантиевым пластинам. Техножрецы с железными рылами, выступающими из-под опалённых куколей, парили над своими творениями. Неустанно следя за напряжённой работой сотен кузничных трэллов, они выбраковывали любые неидеальные детали.

Шэлекта и «Сциллаксы» сопровождения остановились перед длинной чередой запрестольных образов, увешанных листками с религиозными текстами. Над всеми поверхностями здесь покачивались законченные компоненты доспехов, подвешенные на толстых цепях. Над алтарями висели сотни широких наплечников, наручей, сабатонов* и нагрудников, готовых, но неокрашенных. Команды сервиторов, в бледных телах которых торчали железные стержни импульсных кандалов, падали ниц перед вращающимися фрагментами брони. Из вокс-динамиков, закрепленных у них в глотках и грудных клетках, доносились бормочущие, многословные автомолитвы.

— Ваш правый наплечник и левый наголенник повреждены, — сказал провожатый. — Позвольте нам исправить это.

Горгонсон посмотрел вверх, на шеренги безупречных частей доспехов. В этой галерее присутствовали все возможные типы брони в нескольких вариантах, и легионер не сомневался, что здешние мастера сумеют идеально подогнать под него нужные элементы.

И Шэлекта был прав: комплект Горана страдал от нескольких давнишних проблем, ни одну из которых не удалось полностью решить на борту «Железного сердца». Но всё же именно этот доспех спас воину жизнь на Исстване, и с тех пор Горан ухаживал за броней, пообещав себе, что однажды восстановит её на Медузе.

Затем апотекарий посмотрел вниз, на лежащих ничком сервиторов. Они по-прежнему бубнили благословения, совершенно не замечая его присутствия. Дальше вдоль шеренги, ближе к противоположному концу оружейной палаты, находился обсидиановый блок, к которому был привязан живой трэлл. Человека разложили под набором механодендритов, вытянувшихся из-под затянутого дымом потолка. С губ его слетало что-то вроде литании, взгляд же раба замер на иглах, остановившихся у него перед лицом в тот момент, когда ему придали нужное положение.

— Что с ним творят? — спросил Горгонсон.

— Он будет лучше служить, — бесстрастно произнёс механикус. — Его сделают покорным, как и требуется в кузнице.

Когда пучок игл опустили ниже, Горан отвернулся. В клубах благовоний над ним висели пустые фрагменты доспехов, готовые принять цвета легиона.

Апотекарий снова посмотрел на Шэлекту. Металлическая лицевая пластина техножреца пряталась под куколем, скрытая тенями и грубой тканью. Пронзительные крики трэлла всё продолжались, и продолжались, и продолжались…

— Спасибо за предложение, — сказал Горгонсон, отводя взгляд, — но мне пора идти к железному отцу.

Механикус пару секунд обсчитывал эти слова. Доносившиеся издали мучительные вопли медленно стихли, и их сменило сдавленное бульканье от вставляемых трубок питания. К обсидиановому блоку зашаркала группа слуг с пустыми глазами, несущих импульсные кандалы для нового сервитора.

— Как пожелаете, — отозвался техножрец, разворачиваясь и следуя за апотекарием. — Я определю его координаты. Я провожу вас.

Джебез Ауг провёл в одиночестве двадцать девять минут и сорок семь секунд.

Почётная стража механикусов с чириканьем растворилась в полумраке, сухо шурша полами одеяний, и легионер остался ждать магоса-доминуса в каком-то округлом помещении.

Его кроваво-красные стены, окутанные тенями, покрывали длинные двоичные последовательности. Ауг изучил некоторые из них, но участки кодов оказались неясными и, скорее всего, устаревшими. Возможно, здесь находилось вместилище древних знаний, погребённое в сердце пирамиды, сохранённое за долгие годы потрясений. Своего рода реликварий.

«Ожидалось, что мы избавимся от такой религиозной атрибутики, — подумал Джебез, впрыскивая себе дозу болеутоляющего. — Но кто бы приказал это марсианам?»

Спустя некоторое время он начал представлять себе внешний облик и строение хозяина зиккурата. Конечно же, магос окажется каким-нибудь сплавом разнородных частей, и неизвестно, будет ли его растянутое и изменённое человеческое тело угадываться в новой, возвышенной и чистой форме.

Но ведь когда-то все они были малышами, подумалось Аугу, все эти чудища из лакированной меди. Когда-то они сжимали пухлые кулачки, а их мягкие щёчки краснели от громкого плача.

Впрочем, и Джебез был таким, в давно забытом прошлом.

Когда на хроне шлема мигнула восьмая секунда тридцатой минуты ожидания, в дальней стене помещения наконец-то заскрипела и сдвинулась панель. Из пропускающих тягловых поршней с шипением вылетела струйка пара.

Неторопливо обернувшись к проходу, Ауг увидел там своё зеркальное отражение: чёрную броню, покрытую бледными знаками различия Железных Рук, пару красных линз, пристально смотрящих на него.

— Железный отец, — раздался голос, одновременно похожий и не похожий на его собственный.

— Железный отец, — Джебез поклонился, испытав боль. — Мог бы как-нибудь предупредить меня, что ты здесь.

Фратер Кернаг из клана Гаррсак ответил на его кивок.

— Комм-сигналы можно отследить. Есть вещи, которыми лучше заниматься с глазу на глаз.

— Как ты узнал, что я окажусь тут?

— Я же сказал: комм-сигналы можно отследить.

Ауг внимательно посмотрел на своего визави. Если обратиться к прежней иерархии Х Легиона, то Кернаг был примерно равен ему по званию. Роль железных отцов всегда была двойственной — отчасти они хранили душу Десятки, отчасти напоминали о доимперских обычаях машинного мистицизма. Но кто мог сказать, чем они занимаются теперь? Баланс сил в настолько рассредоточенном братстве отныне зависел просто от воли легионеров, старых альянсов между отдельными людьми или даже слепой удачи.

— Я так понимаю, — предположил Джебез, — что ты прибыл не от военачальника.

— Он не властен над тем, куда и откуда мы отправляемся. И никогда не был. Вот почему, как ты уже мог догадаться, я и нахожусь здесь.

Ауг незаметно проверил комнату на предмет угроз. В радиусе сканирования не оказалось других живых существ, а Кернаг явился без оружия.

— Нет, фратер, не догадался, — ответил Джебез. — Просвети меня.

Воин Гаррсака подошёл ближе, словно заговорщик с древней Земли. Разумеется, это не имело смысла, поскольку любое помещение здесь наверняка было усеяно десятками подслушивающих устройств механикусов. И всё же Кернаг подступил к Аугу, будто соблюдая правила.

— Как там военачальник? — вкрадчиво спросил он.

— Превозмогает, — ответил Избранная Длань. — С Двеллом вышла неудача, но война продолжается.

— А его главная задача?

— Каждый час к нам присоединяется всё больше воинов. Шадрак собирает под своё знамя всех, кто остался от легиона, как мы его и просили.

— Я никогда его об этом не просил.

Джебез тщательно обдумал ответ.

— Но ты же видишь, что он приносит нам победы.

— Я вижу будущее для легиона без клановых Отцов, тут сомнений нет, — отвернувшись, Кернаг окинул взглядом двоичную резьбу. — И всё же ты не посовещался с нами перед тем, как передать Шадраку Медузону мантию лидерства.

— Не могу поверить, что…

— Что нам бы это не понравилось? — железный отец Гаррсака покачал головой. — Скажи честно, чего, по-твоему, может достичь Медузон? Нанести пару ударов могучему врагу, выиграть немного времени для тех, кто не пришёл нам на помощь, и предоставить неприятелю крупную цель, которую можно выследить и уничтожить? Если бы ты явился ко мне и спросил моего совета, я ответил бы именно так.

Ауг осторожно изучил собеседника.

— Раньше ты хорошо отзывался о нём.

— Мы ждали подходящего момента. Не мешали уходить никому, кто желал служить под знаменем военачальника, но всегда говорили им: настоящий совет ещё впереди. Мы вернемся на Медузу и там определим будущее нашего легиона. С этим ничего не изменилось.

— И что в таком случае делать с войной?

— А что с ней? — протянув руку, Кернаг провел пальцем латной перчатки вдоль линий бессмысленных алгоритмов. — Нам её не закончить. Нам не изменить её ход. Наша единственная цель — выжить в ней.

Джебез едко усмехнулся.

— Мало хорошего в том, чтобы выжить, потеряв честь.

— Несомненно, но не путай честь со слабостью. Мы никому не должны, и нам никто не должен, — отвернувшись от двоичных писаний, Кернаг уставился прямо на Джебеза. — Вот тебе тезис, который ты знаешь, но не приемлешь: нас погубил наш примарх. Он был единственным слабым звеном, из-за которого развалилась вся машина. Строго говоря, он не происходил с Медузы. Это дорого обошлось нам всем, как ты знаешь. И чем же мы занялись после него? Повторили историю, завели себе номинального лидера с культом личности. Создали новое ключевое звено, слабее прежнего, и опять происходящее с Терры. Тут попахивает безумием, можно сказать.