Анатоль Нат - Бабье царство. Страница 8

— Да не расстраивайтесь вы так, баронесса, — попыталась её успокоить Маша. — Он, конечно, придурок, раз бросил такую женщину и смотался куда-то в Приморье. Но никуда он не денется. Вернётся. Такая уж он натура неугомонная. Придётся вам привыкать.

— Что я должна делать? — удивлённо уставилась на неё потрясённая до глубины души баронесса. — Привыкать?! — ахнула она. — Да за кого вы меня принимаете? Я ему что, жена?

— А кто? — с ехидным любопытством посмотрела на неё Маша.

— Э, — замялась в растерянности баронесса. — Всё равно это как-то неправильно. Так не должно быть. Надо срочно организовать погоню, — остановилась баронесса посреди комнаты. — Надо немедленно его вернуть. Вернуть и наказать, — требовательно уставилась она на Маню. — Это что такое? — гневно ткнула она пальцем себе в живот.

— По-моему, — глубокомысленно протянула Маня, — это молодой Вехтор, или молодая Вехтор. А может и оба, судя по первоначальному объёму, — глубокомысленно заключила она, со смехом глядя на схватившуюся в ужасе за голову баронессу.

— Как же это вы, баронесса, были так неосторожны, — вопросительно посмотрела на неё Маня. — То всё кричали прислуга, прислуга, знать не желаю. А тут раз, и пузо надуло.

— Я уже и не знаю, — обречённо сказала баронесса, глядя на Маню грустными коровьими глазами. — Раньше всё вокруг казалось каким-то другим, как-то всё воспринималось по-другому. Я всё боялась, что заметно будет, что мы не супруги, что это как-то помешает восстановлению меня в правах на мои родовые земли и имения. А теперь я уже ничего не знаю, — обречённо глядя на Маню, тихо промолвила баронесса. — Я ему такого наговорила, что самой стыдно. Но хуже всего то, что я припомнила ему свою кузину, — баронесса горестно вздохнула и жалобно посмотрела на Маню. — Может, Советник всё-таки был не прав? И нет ничего страшного в том, что я припомнила её конюха?

— Какого ещё конюха? — озадаченно посмотрела на неё Маня. — Причём здесь ваша кузина и её конюх.

— Ну, — замялась баронесса, упорно глядя в пол и не подымая глаз, — я сказала, что ничего страшного в том нет, если в первый раз это сделаешь с прислугой. Что моя кузина это впервые сделала со своим конюхом и ничего, ей понравилось. А Сидор, как-то странно на меня посмотрел и сказал, что и с золотарём это для меня будет в самый раз.

Баронесса, тяжело вздохнув, подняла взгляд на Маню и невольно отшатнулась, поражённая тем странным выражением, что проступило на лице у Мани.

— И что? Вот так прямо глядя ему в глаза и сказала, конюха? — аж крякнув от раздражения, переспросила её Маня. — А Сидор согласился и на золотаря?

Маня, с каким-то непонятным выражением, смотрела на баронессу, как на какое-то редкое чудо.

— Милочка, — тихо обратилась она к ней, — ты в своём уме? Кто же говорит такое мужику, да ещё ложась с ним в постель. Я удивляюсь, как он вообще после этого захотел с тобой дело иметь? — Маня поражённо покрутила головой. — Нет! Наверное, ты родилась в рубашке.

— А что тут такого? — испуганно глядя на неё и невольно съёжившись, тихо переспросила баронесса. — Что я такого сказала? Ведь моя кузина действительно сделала это с конюхом, — уже с отчётливо видными истерическими нотками в голосе проговорила она.

— Успокойся! — резким, сердитым голосом оборвала начинающуюся истерику Маша.

— Вот что я тебе скажу, бабонька, — с мрачным видом хмыкнула Маня. — Если по возвращению из этой его экспедиции, Сидор на тебя взглянет хотя бы раз, то я буду о-очень этим удивлена. Я его знаю уже не первый год. И не второй, и не третий. Так вот учти. Он тебе этого не простит. Никогда! Чтобы тебе все вокруг иного не говорили. Чтобы он сам тебе не говорил, но это твоё сравнение его с конюхом, он тебе никогда не забудет. Запомни это, милочка. А уж эти его постоянные ссылки на золотаря, так это только ты на них не обратила внимания. Ох, ты бабонька и дура.

— Кстати, — усмехнулась Маня, — ты хотя бы догадываешься, почему он сравнил себя с золотарём?

— Да я даже не знаю, кто такой этот ваш золотарь, — недовольно буркнула баронесса, шмыгнув носом, — наверное, ювелир какой-то, раз с золотом работает. Вы тут все постоянно хвастаетесь тем, что у вас золота полно. Наверное, поэтому он и сравнил себя с золотарём, чтоб подчеркнуть какой он у вас богатый. Хвастун! — раздражённо буркнула она. — У меня всё равно золота больше.

— Милочка! — протянула, хватаясь за голову, Маня. — Да золотарь, это у нас тот, кого вы у себя называете ассенизаторами или говночистами. Тот, кто говно вывозит и отхожие места чистит, понятно тебе! И повелось это сравнение, ещё с тех давних времён, когда мы разгребали кучи отбросов и рыбьей требухи, наводя порядок на рыбных тонях у местных толстосумов, в период массовой заготовки икры.

— И вспоминает он об этом только в исключительных случаях, когда его кто-нибудь сильно достанет и разозлит. Вроде, говорилось поначалу в шутку, а потом стало верным признаком того, что он в бешенстве. Так что милочка, я тебе не завидую. Бросит он тебя, как пить дать бросит. Если уже не бросил, — расстроенно заметила она.

— В общем, бабонька, я тебе вот что скажу, что если раньше он за тобой бегал, то теперь, по возвращению, пошлёт он тебя, как у нас говорят, нахрен. Готовься.

— Ну и подумаешь, — нервно передёрнула плечами баронесса, — лишь бы детей не забрал, а там может и катиться, — сверкнув слезами, неожиданно набежавшими на глаза, тихо проговорила она, шмыгнув носом. — Мы и без него обойдёмся.

— Каких детей? — непонимающе уставилась на неё Маня.

— Как каких? — снова шмыгнула носом баронесса. — Ты же сама сказала, что я беременная, — удивлённо посмотрела на неё баронесса. — А сама я чувствую, что у меня будет двойня. Ну и вот.

— Угу, — хмыкнула Маня. — И часа не прошло, а она уже всё чувствует, — тихо рассмеялась она. — Ну, ты, милочка, и даёшь.

— Мне мать рассказывала, — упрямо наклонила голову баронесса, — что когда она была беременна моими братьями, она сразу поняла, что их будет двое. Как её ни разубеждали, а она стояла на своём. Так и получилось, родилось двое.

— Куда ж они потом делись? — осторожно поинтересовалась Маня. — Ты же, вроде, как одна на белом свете? И у тебя, окромя Советника, родни вообще нет.

— Почему нет? Есть! — поморщилась невольно баронесса. — Только очень дальняя и мы с ней не знаемся. Хотя, было бы лучше, чтобы этих скотов совсем не было, — мрачно добавила она.

— Так вот, — продолжила она в ответ на заинтересованный взгляд Маши. — Когда отец погиб, их взяли якобы на воспитание наши дальние родственники. По решению Баронского Совета, конечно. Это общепринятая практика, поскольку считается, что одна мать не может воспитывать мальчиков, — тоскливо глядя на помрачневшую Маню, жалобно проговорила баронесса. — А потом они оба погибли. Якобы случайно. Одного на охоте медведь тут же задрал, буквально через пару месяцев. А второго брата неожиданно взбесившаяся лошадь сбросила, ушибся насмерть. Всё вроде представлено, как смерть по естественным причинам, но мать говорила, что убили их вслед за отцом, чтобы извести весь наш род. Так и осталась я последняя в роду.

— Как же тогда тебя никто не взял на воспитание? — недоверчиво посмотрела на неё Маня.

— А меня и взяли, — шмыгнула носом баронесса, постепенно успокаиваясь. — Мой дядя. Тот самый, кого вы знаете, как моего Советника, барон Ивар фон Дюкс. Только вот он стал жить не у себя, а в нашем замке, вопреки воле тех самых дальних родственников.

— Он меня очень любит, — тихо проговорила баронесса, грустно глядя на Машу. — Только поэтому я и жива до сих пор.

— Понятно, — задумчиво протянула Маня. — Значит, в случае твоего развода с Сидором, у тебя ваш какой-то там Баронский Совет, в полном соответствии с вашими же законами, может преспокойно отобрать детей, якобы на воспитание. А ты ничего и не сможешь сделать? Я правильно тебя поняла? — Маня с задумчивым видом уставилась на баронессу.

— Нет, — отчаянно затрясла головой баронесса. — Ты ничего не поняла. Не может, а отберёт. Повторяю. Не может отобрать, а отберёт.

— У нас очень много врагов и очень мало друзей, особенно в Баронском Совете, — грустно сказала баронесса, опять зашмыгав носом. — Так что, никаких "может", не будет. И я даже думаю, что если Сидор и не захочет со мной разводиться, по каким-то своим причинам, то его заставят это сделать.

— А вот тут ты, девонька, не угадала, — задумчиво протянула Маня. — Заставить нашего Сидора сделать что-либо из того, что он не хочет, — Маша насмешливо покрутила головой. — Это вообще, из области фантастики. Да и не завидую я тем, кто попытается его заставить, — выделила Маша последнее слово. — Если его заставлять делать что-то из того, что он не хочет, он, милочка, просто звереет. А когда он звереет, он идёт вразнос. И тогда даже я не хотела бы стать у него на пути. Снесёт и не заметит, — грустно проговорила она. — Были преценденты.