Гэрет Уильямс - Часть 8 : Другая половина моей души. Страница 8

Ни один живой человек не знает этого, Маркус. Ни один. Но я скажу тебе, потому что... потому что ты должен узнать, что я такое, чего я хочу...

Я телепат. Я не очень сильная, и меня никогда не тренировали. Единственным человеком, к чьему сознанию я когда-либо была способна прикоснуться, была моя мать. Но Пси-корпусу было довольно и этого. Вот почему я всю жизнь бежала, когда понимала, что Пси-корпус напал на мой след. Иначе они схватили бы меня и сделали бы то же, что и с моей матерью.

Пси-корпус был почти целиком уничтожен, когда погибла Земля, но кое-кто из них всё же остался в живых. Ты помнишь Бестера? Он всё ещё где-то рядом, и, конечно же, твоя Лита. Их здесь достаточно, чтобы представлять опасность, и если бы кто-то из них раскусил меня, они бы забрали меня без всяких колебаний. Им бы просто пришлось это сделать. Лита — один из немногих более-менее сильных телепатов на Проксиме. Правительство Сопротивления никогда не упускало возможности разжиться дополнительными ресурсами, дополнительным оружием, вообще чем-нибудь ценным. В том числе и дополнительными телепатами.

Они бы отдали меня в руки тех, кто олицетворяет собой остатки Корпуса, и я бы уже ничего не смогла поделать.

Так было до тех пор, пока я не встретила Теней. Они спросили меня, чего я хочу, — тот же самый вопрос, который я однажды задала капитану Шеридану. Я ответила им... что я хотела бы жить без страха. Я хотела прекратить свой вечный бег, остановиться, забыть о погоне. Я хотела почувствовать себя в безопасности!

И теперь моё желание исполнилось. Я перестала бояться и стыдиться самой себя. Тени... неважно, что там говорили тебе, они — не враги нам. Да что они сделали тебе такое, что ты так горячо настроился против них? Всё, чего они хотят, это помочь нам. Они хотят, чтобы мы вернули себе своё место в Галактике. Каждый из нас, каждый представитель человеческой расы пятнадцать лет жил в страхе! Благодаря Теням мы теперь можем перестать бояться.

Они хотят лишь помочь нам, Маркус, и всё, что я делала с тех пор, как вернулась сюда, я делала во благо Человечества. А ты... Тени не поняли тебя. Они бы давно убили тебя, но я не могла позволить, чтобы это случилось.

Маркус, я могу помочь тебе. Всё, что нужно — чтобы ты поверил мне. Я не желаю тебе вреда.

Маркус, чего ты хочешь?

Она видела свет, мерцающий в его глазах. Она ощущала его опалённую память. Она почти могла... коснуться его.

Нет! Она в испуге рванулась мыслью назад. Она могла соединяться только со своей матерью. Тени пытались усилить её способности, но преуспели лишь частично. Ей по-прежнему было доступно немногое. Может быть, её дети оказались бы сильнее её, но сама она не может стать настоящим телепатом.

Она вдруг поняла, что не сможет войти в разум Маркуса. Сьюзен не могла преодолеть своего внутреннего барьера. Вторгнуться в его мысли без разрешения... это стало бы актом насилия, таким же мерзким, как и всё то, что Пси-корпус сделал с ней.

— Зачем они уничтожили мой дом? — спросил Маркус. — Если они хотят только помогать нам, почему они убили всех, кто был мне дорог?

Она чувствовала всю боль, всю горечь произносимых им слов. Уже почти год это горе терзало его душу.

Будь ты проклят, Джон! — подумала она. — Ну зачем ты впутал его в свою собственную войну?

— Это была... случайность. Тени поместили свой корабль внутрь планеты давным-давно, гораздо раньше, чем её колонизировали. Они... не хотели никого убивать, но им нужно было извлечь свой корабль. Они... хотят извиниться.

— Случайность? — глухим голосом проговорил Маркус. — Всего лишь... случайность? Деленн сказала, что причиной и этой войны была случайность. Неужели это может служить оправданием того, что сделали минбарцы?

— Нет, но... мы же пытаемся помочь, Маркус. Мои друзья... они помогли мне, они могут помочь и тебе. Всё, что нужно — разрешить им сделать это. Прошу тебя! Ты не должен сражаться против них. Чего ты хочешь, Маркус? Просто скажи мне, и ты получишь это.

— Я хочу знать, где Лита.

Сьюзен вскочила, будто от удара. Она чуть было не упала на пол, но успела удержать равновесие. Она не могла произнести ни слова, и лишь молча буравила его взглядом, думая о том, как всё могло бы сложиться, если бы их жизнь пошла иначе.

Пси-корпус отнял у неё всё. Неужели он отнял у неё и это?

Её коммуникатор заработал, и она медленно подняла руку, не отрывая взгляда от Маркуса.

— Да? — сказала она.

— Добрый день, посол Иванова. — Это был генерал Хейг. — Я хотел бы поговорить с вами сразу, как только это станет возможным. Мы заметили внушающие нам беспокойство признаки активности минбарцев.

— Я... хорошо. Я сейчас приду.

Она выключила коммуникатор и ещё раз посмотрела на Маркуса.

— Пожалуйста. Подумай хорошенько над моими словами.

Она направилась к двери.

— И не делай глупостей. Тени смотрят за тобой, — бросила она через плечо.

Сьюзен вышла из комнаты.

— Ну, хорошо, мистер Морден, надеюсь, вас не затруднит объяснить мне, что же именно вы делали тут?

Лондо внимательно изучал сидящего перед ним землянина. Морден, — если, конечно, это было его подлинное имя, выглядел... обычно. Несколько нарочито обычно. Лондо не так часто имел дело с землянами, но за последний год он провёл немало времени, занимаясь препирательствами с Правительством Сопротивления Проксимы-3 по поводу мирного соглашения. Все его усилия в этом направлении только что пошли насмарку усилиями дорогого друга лорда Рифы, но Лондо всё же научился более-менее разбираться в землянах. Их манера занятий политикой была не столь утончённой и сложной, как у центавриан, но для того, кто не был знаком с их обычаями, она могла представлять определённую проблему.

Морден был одет просто — во всё чёрное. Его костюм был в нескольких местах порван, а на его лице были ссадины и кровоподтёки, — стражник намекнул Лондо, что заключённого слегка побили. Было ясно видно, как он слаб, но он игнорировал свои травмы так, будто это не имело для него ни малейшего значения. Просто маленькое досадное недоразумение.

— Я... присутствовал на деловой встрече, — сказал он, слегка улыбнувшись.

Это была улыбка особого рода, — видевшему её становилось очевидно, что обстоятельства, породившие эту улыбку, не касались никого, кроме её владельца.

— С кем именно?

— О, это несущественно. Ну, знаете, ничего такого экстраординарного.

— Мистер Морден, я знаю то, что у вас серьёзные неприятности. Вас обвиняют в убийстве придворной леди, причём не какой-нибудь, а матери нашего императора. Если вы не соизволите стать более сговорчивым со мной, то, боюсь, что остаток вашей жизни рискует стать некомфортабельным, неприглядным и удручающе коротким.

— Уж не хотите ли вы сказать, что против меня есть улики?

Лондо устал. Он не переставал ощущать усталость большую часть времени за последние три или четыре года, с тех самых пор, как он повстречал Г'Кара и позволил втянуть себя в шпионские игры этого нарна. Именно по совету Г'Кара Лондо начал наступление на дипломатическом фронте в попытке заключить мир с землянами. Лондо помог Г'Кару и, таким образом, поставил под угрозу собственное будущее и карьеру. А ещё он глубоко погряз в схватке за власть, вот-вот грозящую перерасти в гражданскую войну. А ещё он был женат на трёх самых... невыносимых женщинах, являвшихся передовым достижением центаврианской селекции. И, наконец, его вызвали на аудиенцию с леди Мореллой, третьей женой императора Турхана только лишь для того, чтобы сообщить о её насильственной смерти.

Жизнь уже просто в открытую издевалась над ним.

— Мистер Морден! Вас обвиняют в убийстве центаврианки, которая была весьма уважаема в придворных кругах. Вы здесь чужак. О каких уликах вы можете говорить?

— Я не совершал этого.

— Я уверен, что осознание этого доставит немало приятных минут вашему трупу, мистер Морден. Возможно, вы виновны, возможно, нет, но всё дело в том, что я не в состоянии выяснить, как всё обстоит на самом деле, если вы и дальше будете отказываться отвечать на мои вопросы. С какой целью вы прибыли на Приму Центавра?

— Я торговец. Я привёз на продажу кое-какие товары археологического характера.

— И где же вы продавали их?

— О, — он неопределённо махнул рукой. — Тут и там.

— Мистер Морден! Вы хорошо представляете себе, в насколько отчаянном положении вы находитесь?

— Приношу свои извинения, министр. — Морден снова улыбнулся и отвесил преувеличенно подобострастный поклон. — Больше не повторится. Отвечая на ваш вопрос, я скажу, что я продал некоторое количество центаврианских древностей некоей леди Друзелле, и ещё больше — на устроенном мной аукционе.

— Леди Друзелла?

Лондо приходилось слышать о ней. Она была женой лорда Марраго, представителя военной верхушки и управляющего оккупированными территориями во время войны с нарнами. Он начальствовал над несколькими колониями, захваченными на ранних стадиях той войны. У него ведь есть дочь, не так ли? Вот только как её зовут? Такая маленькая, симпатичная, незамужняя и бестолковая? Ещё слишком увлекается поэзией...