Гэрет Уильямс - Эпилог : Сказаны последние слова. Страница 8

— Последний Лорд Широхиды стоит здесь. Никто не последует за мной. Никто не узнает меня.

Что теперь осталось тебе, Широхида?

Нет ничего.

Лишь память.

И призраки.

Он еще долго оставался там, глядя и напевая про себя, переходя между наречиями, которые она знала и другими. Он вспоминал много имен, и ни одно из них она не узнала. Он, казалось, мерцал и исчезал, и вокруг него она видела пляшущее пламя, хлещущий ветер и разбивающиеся зеркала. Шесть призраков таились позади него, и еще один — в нем самом, и дождь тяжело хлестал по стенам Широхиды. Но стены оставались тверды и непоколебимы, лишенные славы, слуг и лордов, но всегда полные силы, могучие как горы, из которых они были сложены.

Джек рассеянно бродил возле храма, просто глядя в небо, или на землю, с каждым шагом понимая миллионы новых вещей.

Вот зачем он это сделал, вот почему он убежал из дома. Пять лет путешествий, и это того стоило. Он не знал, что ему делать теперь, и куда он направится. Ясно было, что ничего в галактике не могло сравниться с этим.

Он чувствовал себя умиротворенным, но вместе с тем странно опустошенным.

Он останавливался поговорить с некоторыми из посетителей. Женщина–человек с ребенком на руках, сказавшая с полной уверенностью, что Деленн являлась ей и отдала ей ребенка на воспитание. - "Однажды он будет править галактикой," - сказала она.

Молодой бракири рассказал ему историю про своего деда. Он был при рождении Альянса, и вместе с Деленн строил первый храм. Он погиб при Каре. Каждый год бракири приходил сюда, чтобы выказать уважение. Паломничество, в каком–то смысле.

Несколько раз Джек видел, лишь уголком глаза, светящийся силуэт женщины.

Нарн говорил с ним несколько минут, и через раз спрашивал "Ты Синовал?" Похоже, он ждал возвращения Синовала. Когда Джек, наконец, потерял терпение и сказал что нет, он точно не Синовал, нарн выглядел упавшим духом. - "Ты уверен?" — переспросил он.

Он мимолетно встретился с минбаркой, которую встречал несколько лет назад, и чье имя он успел забыть. Та, у которой была половинка цепочки, и кто искала мужчину с другой ее половиной. В конце концов, Джек вспомнил, что ее звали Бейс. У него было смутное чувство, что он видел что–то, о чем должен сказать ей, но он не мог припомнить — что.

Патруль рейнджеров прошел мимо, вызвав волну оживления, перешептываний и почтительных взглядов. Джек настороженно рассмотрел их, но светловолосой женщины там не было.

Наконец он нашел тихое местечко и сел, чтобы поразмышлять.

Он не знал, что думает насчет Благословенной Деленн. До сегодняшнего дня он не встречал никого, кто бы честно мог сказать, что знал ее. Она была героем войны, но войны совершенно отличного от всех прочих рода.

Шеридан был солдатом и вождем, и Джек встречал нескольких человек, служивших под его началом. Он был на нескольких местах сражений, да и подвиги Тенеубийцы были неплохо задокументированы — от уничтожения "Черной Звезды" до смерти на Вавилоне-5, и даже включая многочисленные слухи о его воскрешении после этого. Все–таки Шеридан был человеком и человечество превозносило его как героя войны.

Синовал был... что ж, никто точно не знал — кем. В каком–то роде он был героем, в каком–то роде — злодеем, но он точно совершил великие дела, и легенд про него было в изобилии. Джек слышал их во множестве, но никогда не встречал кого–то, кто знал его. И не верил, что кто–то знал его по–настоящему.

Куломани, Вижак, Та'Лон... да, это были правители и солдаты. Великие люди на свой манер, но едва ли неповторимые.

Г'Кар был оратором и пророком, и тех, кто слышал его речи, были миллионы. Кроме того Джек читал "Уроки у ног Пророка" и считал, что неплохо понимает Г'Кара.

Император Моллари... этот был императором, одним из очень многих императоров Центавра.

Но Деленн...

Он не мог по–настоящему понять — кем же была она. Многие называли ее святой или мессией. Храм демонстрировал почти невыносимую степень поклонения. Судя по тому немногому, что он узнал, Джек считал, что Деленн вряд ли обрадовалась бы этому.

Он припомнил слухи, что во время войны она устроила что–то вроде госпиталя. Наверное, он может отправится туда. Будет неплохо побывать где–то там, где она жила и работала. Может быть, найдется кто–то там, кто работал с ней, или кого она лечила.

Да, надо запомнить — спросить Декстера Смита...

Декстер Смит, боже правый!

... если он знает, где был этот госпиталь.

Джек улыбнулся своим мыслям. Он впервые встретил этого человека несколько часов назад и уже думает просить его об одолжении, словно они старые друзья.

Он заметил мерцающий свет снова, и вскочил, полный любопытства. Тот исчез за углом храма, но на этот раз он был уверен, что видел его. Он огляделся. Похоже, что никто ничего не заметил.

Он на секунду задумался об этом, но после любопытство, как обычно, взяло верх и он последовал за сиянием.

Стояла ночь, но сияние множества свечей почти ослепляло. Джек несколько раз почти что терял светящуюся фигуру, но, в конце концов, догнал ее.

Он последовал за ней, на задний двор храма, и дальше, через ограду отмечавшую границы святой земли. Она выглядела чисто символической. Очевидно никто не хотел селиться так близко с мемориалом Благословенной Деленн, и что бы тут ни было раньше — оно было разрушено давным давно.

Перед ним было только одно строение. Мерцающий свет был виден в его окне. Джек подошел к нему.

Это была хижина, достаточно большая для, пожалуй, двух человек, если они будут жить очень скромно. Она выглядела обжитой, и в любом случае непохоже было, что здесь мог остаться нежилой дом.

Дверь была чуть приоткрыта. Он помедлил, глядя на нее.

— Привет... — позвал он.

Ответа не было.

— Привет?

Все так же без ответа.

Движимый единственно любопытством, он открыл дверь и вошел.

Он увидел множество вещей сразу. Простую, но явно хорошо ухоженную обстановку комнаты. Незаконченный, но мастерский портрет человеческой женщины со светлыми волосами, падавшими на лицо. Весьма потрепанную копию "Уроков у ног Пророка" на столе. Тающий отблеск золотого сияния в воздухе.

И неподвижное тело Декстера Смита на полу.

Она принялась исследовать Широхиду. Это место было и удивительным и пугающим. Каждый камень хранил историю, каждый коридор — рассказ, каждая комната — эпическую поэму. Пока ее дед оставался в большом зале, она принялась за поиски — без определенной цели и наугад, и любопытство взяло верх над страхом.

Она прошла вдоль стен, и хоть небо было чистым, на миг она увидела себя среди жестокой бури. И еще там стояла на коленях женщина, ее кровь смешивалась с дождем, и над ней стоял мужчина с оружием в руках.

Просто призрак. Один из многих. Дед не стал рассказывать о них, хотя он много рассказал про остальных.

Была давно заколоченная комната. Дверь ее была испещрена святыми знаками, хранящими от смерти. Она долго трудилась над ней, пока наконец не проделала дыру достаточно большую, чтобы проскользнуть внутрь.

То, что она увидала там глубоко ужаснуло ее, и она сбежала оттуда — дрожащая и плачущая. Дед после рассказал ей историю Семи Дней Алых Слез, и после ее преследовали кошмары, в которых виделось что Алое Крыло преследует ее и кровь струится из его глаз.

Она нашла главные храмы Клинков Ветра, каждый камень которых был памятью о славе мертвых воинов. Она долго оставалась там, благоговея перед этой мощью.

Она нашла то что осталось от архивов Широхиды. Они были неполны и сильно подпорчены, на диалекте, в котором она понимала едва ли каждое третье слово, но все равно она прочитала их. Дневники Кененна, Каменного Крыла, Йама, Железной Горы и Акемайн, одной из девяти Первых Воинов–женщин Клинков Ветра. Что–то в них пугало ее, что–то поражало и восхищало ее.

После того она много говорила с дедом. Порой он не отвечал, замкнутый и хмурый, но порой он был больше похож на того, кем она его знала — прямой, открытый, и почти что многословный.

— ... Понимаешь, Акемайн любила его, но ее долг перед Широхидой был важней, и она вела ее армии на войну против Лунных Щитов, Говорят, что она встретила его лицом к лицу в денн'ча и сама умерла вскоре после этого. Кто–то говорил, что умерла она от горя, но остальные утверждают, что ее доконала болезнь, которая терзала ее всю жизнь.

— Какая из них — Акемайн?

Он указал на статую и она почтительно рассмотрела ее. Статуя сделала Акемайн выглядящей такой же мрачной и неподвижной как и остальные, но ее дневники — то немногое, что Дералайн смогла понять — рисовали женщину много более живую и любящую. Там были стихи.

— Я сомневаюсь, что она очень похожа. — сказал ее дед. — Во всяком случае — не по внешности, По всем записям — она была очень маленькой, бледной и часто болела. Но ее дух — вот он был камнем, и именно это отражает статуя.