Зиновий Юрьев - Звук чужих мыслей Страница 8

Он не выносил неясных для него преступлений. Они мучали его, как слишком узкий воротничок, — давили и не давали спокойно дышать. Но, к его счастью, неясных для него преступлений в городе почти не было. Но неясные и нераскрытые преступления — далеко не одно и то же. Если преступление становилось для него ясным, это еще не значило, что оно автоматически становилось и раскрытым. Он был человеком скромным и вовсе не отождествлял себя с карающей десницей правосудия. Иногда он делал даже все зависящее от него, чтобы преступление, ясное для него, оставалось неясным, а стало быть, и нераскрытым для правосудия. Все зависело не от преступления, а от того, кто его совершал. Иногда Фемиде лучше так и не снимать повязку с глаз. И ей спокойнее, и окружающим меньше хлопот.

Два автомобиля у витрин магазина Чарлза Майера меньше всего занимали его воображение. Это был Руффи за работой, может быть, порой чересчур драматической, но работой. Латинская склонность к эффектам всегда была свойственна этому человеку, но у каждого в конце концов есть свои маленькие слабости. Нет, Руффи и его ребята меньше всего интересовали капитана. Великое «ювелирное» ограбление, как его уже начали называть газеты, навсегда останется тайной и даст, кстати, возможность требовать увеличения бюджета полиции.

Но тем не менее Эрнест Фитцджеральд чувствовал себя несчастным человеком. Он буквально задыхался, ему не хватало кислорода. Он не мог ни на чем сосредоточиться. Он думал только о Дэвиде Россе. Он знал, что позвонить сейчас Руффи и встретиться с ним было бы бестактно, как приходить в гости к человеку, который тебе должен, но он не выносил загадок. Он снял трубку, позвонил Руффи в контору и сказал, что сейчас приедет.

— Здравствуйте, капитан, — широко улыбнулся гангстер и пододвинул глубокое кожаное кресло. — Вы прямо не даете мне отдышаться.

— Дело не в этом, Руффи. Мы всегда понимали друг друга… Дело в другом. Накануне вашего… гм…

— С каких пор такая деликатность, капитан? Вы имеете дело с солидным бизнесменом, владельцем транспортного агентства, который любит полицию. Хоть и приходится платить налоги на ее содержание, но ничего не поделаешь. Он ее любит хотя бы за то, что она оберегает его бизнес, его маленький, скромный бизнес.

— В субботу ко мне пришел корреспондент «Клариона», некто Дэвид Росс, и предупредил о готовящемся налете. Точно указал место, время и даже назвал марки обеих машин.

— Не может быть! — Руффи озадаченно глядел на капитана.

— Может, — Фитцджеральд пожал плечами и добавил: — Он даже пытался сообщить об этом Рональду Барби.

— Не может быть, — упрямо повторил гангстер и задумчиво потер переносицу. — Ни один из моих ребят не мог продать нас. Да и для чего? Чтобы вместо своей доли получить пулю в лоб? — Он помолчал, словно пытаясь сообразить что-то, а потом добавил: — К тому же мы угнали обе машины только в пятницу вечером. Если он знал о «плимуте» и «шевроле», то ему мог кто-нибудь капнуть, только начиная с пятницы вечером и до того момента в субботу, когда он пришел к вам. Я могу проверить, где и как мои ребята провели каждую минуту в это время. И если я узнаю, что…

— Обождите, Руффи. Я хочу облегчить вашу задачу.

Капитан медленно достал из бумажника несколько фотографий и положил их перед гангстером.

— Они все одинаковые?

— Да, — ответил капитан, — на них всех один и тот же человек. Постарайтесь узнать у своих мальчиков, не видел ли кто-нибудь из них эту физиономию.

— Это Дэвид Росс? — Руффи погладил пальцем щеточку усов и внимательно посмотрел на карточки.

— Он.

— Знакомое лицо.

— Постарайтесь вспомнить, Руффи.

— Где-то я его видел, и недавно… Но где?.. Обождите, обождите… Ага, вспомнил. Этот тип сидел рядом со мной в автобусе…

— Когда это было?

— В субботу утром. Да, точно, в субботу утром.

Капитан Фитцджеральд почувствовал, как у него вдруг бешено забилось сердце, рванув с места, словно гоночная машина. Руффи не сумасшедший, он не станет наклоняться к уху соседа по автобусу и доверительным шепотом рассказывать, как он завтра ограбит магазин. Значит… Но этого же не может быть, это же не фантастический роман Джеймса Ганна или Зенны Хендерсон!

— Но откуда же он мог узнать? — тихо спросил гангстер.

— Думаю, что скоро сумею установить это, — ответил Фитцджеральд, изо всех сил стараясь не выдать волнения.

— Может быть, его лучше убрать?

— Ни в коем случае, Руффи, — сказал Фитцджеральд и почувствовал, что вложил в свою фразу чересчур много чувства.

Гангстер пристально посмотрел на него и пожал плечами:

— Надеюсь, вы не надумали сыграть какую-нибудь шутку над старым, бедным Руффи. А, капитан?

— Вы меня знаете…

Дэвид лежал, вытянувшись на тахте, не в силах оказаться по какую-то сторону зыбкой грани между сном и бодрствованием. Он то закрывал глаза, и странные сны начинали бесшумно скользить перед ним, то снова испуганно открывал их вместе с тревожным ударом сердца.

Когда прозвенел звонок, он вздрогнул и с трудом вышел из оцепенения. «Должно быть, Присилла», — подумал он равнодушно и открыл дверь. Перед ним стоял капитан Фитцджеральд с чемоданчиком в руке.

— Добрый день, Росс, — сказал он весело. — Простите, что я пожаловал к вам. Позвонил в «Кларион» — говорят, вы там больше не работаете. Что случилось?

— А вам что за дело? Приехали специально меня утешить?

— Ну, ну, Росс. Что вы на меня дуетесь? Я просто сообразил, что забыл в прошлый раз отдать вам вашу корреспондентскую карточку. Вот она, держите.

— Она мне больше не нужна.

— Не унывайте, такой парень, как вы, долго без работы не останется.

«Там-тара-там-там, там-тара-там-там!» — напевал про себя капитан, и Дэвид со злостью подумал: «Идиот!..»

— Вот, кстати, посмотрите, — добавил капитан и открыл чемоданчик. Тускло поблескивая вороненой сталью, в нем лежал автомат. — Нашли под сиденьем одной из машин. В «плимуте». Держите. Хороша штучка?

«Трам-тара-там-там, там-тара-там-там!» — беззвучный голос капитана распевал изо всех сил.

«Ну и кретин!» — подумал Дэвид, машинально взял автомат, подержал его в руке и вернул капитану.

«Есть! Взял!» — мысленно крикнул капитан и положил автомат в чемоданчик. Больше он уже не пел.

«Что взял? О чем он?» — тревожно подумал Дэвид и посмотрел на Фитцджеральда.

«Есть, есть, теперь он в моих руках!» — торжествовали мысли капитана, танцуя и кувыркаясь от радости в его черепной коробке.

«Отпечатки пальцев! Я оставил отпечатки пальцев на автомате!» — вдруг мелькнула стремительным метеором пугающая мысль, и Дэвид, не успев еще сообразить, что делает, стремительно выбросил вперед правую руку.

Росс не видел глаз капитана, он смотрел лишь на его мясистый нос с несколькими волосинками, росшими на нем. Он ясно видел эти волосинки, короткие и черные.

Дэвид не был боксером, но восемьдесят килограммов его веса, сосредоточенные в одном кулаке, заставили капитана качнуться назад, и только стена не дала ему упасть.

Но Фитцджеральд был профессионалом и в то короткое мгновение, пока кулак Дэвида описывал свою короткую траекторию, он успел вытащить пистолет. Капитан не выронил его, даже когда ударился затылком о стену.

— Не спешите, Росс, — хрипло пробормотал он, держа в одной руке чемодан, в другой, направленной на Росса, — «кольт». — И не делайте глупостей, я же все-таки живой человек и могу случайно нажать на спуск…

Он говорил и не спускал глаз с Дэвида, который стоял со сжатыми кулаками напротив него и тяжело дышал. У журналиста в глазах мерцала отчаянная решимость загнанного в угол зверя.

— Дэви, — сказал капитан, — я не знаю, как это у вас получается, но вы умеете читать мысли. Это звучит дико, но я не наркоман и не пьян. Только что я получил последнее доказательство.

— Убирайтесь к черту вместе с вашими мыслями! — сказал Дэвид.

— Если бы вы действительно могли меня туда отправить, я уже был у него в гостях. Но вы не можете. Вы действительно оставили отпечатки пальцев на стволе и прикладе автомата, Дэви. Это была ваша ошибка. Газеты и мэр будут рвать и метать, чтобы полиция нашла им преступников. Хотя бы одного маленького преступника. А ясные отпечатки пальцев, которые через полчаса мои ребята в лаборатории снимут с автомата — это улика, Дэвид Росс. Это серьезная улика, любимая улика присяжных. Когда они слышат слова «отпечатки пальцев», они больше не сомневаются. Так уж у них устроена психика.

Представьте себе: сидят присяжные в своей комнате. Им жарко и тошно, всем этим коммивояжерам, бакалейщикам, домовладельцам. Им хочется уйти домой или нырнуть в бассейн. Или поехать к любовнице. Или выпить холодного пива. А тут их мучают вопросом: виноват или не виноват некто Дэвид Росс? Да какой может быть вопрос, когда наша славная полиция нашла автомат с его — понимаете, его! — отпечатками пальцев. Дактилоскопия ведь недаром самая точная штука на свете. У двух людей на свете нет одинаковых отпечатков пальцев. А, Дэви?