Дэн Абнетт - Ересь Хоруса: Омнибус. Том 3 Страница 8

— В следующем бою я буду подле тебя вот с этим. Одним ударом можно разрубить легионера надвое.

Хибу внимательно посмотрел на длинный меч. Тяжелый клинок была антитезой всех видов оружия, используемых в его Легионе.

— Нет слов, впечатляет, — сказал он как можно убедительнее.

Хенрикос рассмеялся.

— Это было условием моего согласия встать под командование Медузона. Меч и должность капитана «Когтя». Я вижу в нас потенциал. Сплав философий.

Он вложил меч в ножны.

— Твои родичи быстро работают с мечом. Ты мог бы обучить меня этому.

Хибу не смог скрыть своего удивления.

— Обучить тебя?

— И наоборот.

Хенрикос стукнул по замку двери, и противовзрывная панель отошла.

— Медузон настроен серьезно. Он собрался добраться до самой верхушки Шестнадцатого. Я согласен, что нам нужно найти способ действовать лучше. Возможно, это он и есть.

— Это безумие.

— По всей вероятности, но какая сейчас польза от здравого смысла? — Хенрикос впился в Хибу твердым взглядом. — Если появится шанс, я воспользуюсь им. И перед тем, как прикончить магистра войны, я посмотрю ему в глаза. Будешь ли ты рядом в этот момент?

Хибу настороженно смотрел на Железнорукого, по-видимому, не в состоянии решить, не издевается ли тот над ним.

— У тебя никогда не будет такого шанса.

— Возможно, ты прав.

— Но если ты…

Хенрикос терпеливо ждал. Но Хибу так и не закончил предложение. Взгляд чогорийца вернулся к рукояти цвайхендера.

— И как им пользоваться? — спросил Хибу.

Хенрикос отошел от двери и снова обнажил клинок. Железнорукий кивнул на тренировочную клетку.

— Обнажи свой меч, — сказал он, гадая, насколько скажутся на нем раны, если бой станет слишком напряженным. — Я покажу.

Джеймс Сваллоу

Гарро: Щит лжи

Часть I

[Ночь, гигантская верфь, громады строящихся кораблей посреди шипения сварочных аппаратов и лязгания кранов.]

Она знала, что её найдут.

Это было лишь вопросом времени.

Отряд преследователей, от которого она сбежала на административном уровне, был первым из многих. Она спаслась из их когтей благодаря слепому везению — ему и адреналину, струившемуся по её организму. Но за ними последовали другие, преграждая ей дорогу, куда она ни ткнись.

Все пути к спасению педантично блокировались один за другим. Вокзал рейсовых челноков, грузовые отсеки, даже общественные транспортёры — всё было перекрыто поисковыми патрулями. В былые времена, когда это место охранялось людьми, а не машинами, она бы попытала счастья и рискнула попробовать проскользнуть мимо Адептус Арбитрес. Но не сейчас. Она не осмеливалась пройти перед не смыкающимися ни на миг искусственными глазами, которые неустанно сканировали улицы города.

Нырнув в укрытие за высокой решётчатой башней обслуживания, она сделала передышку и попыталась взять себя в руки.

(Беглянка, сама себе): Паника — непродуктивное эмоциональное состояние. Нельзя просто продолжать реагировать. Следует думать.

Она подняла глаза, следуя взглядом за очертаниями массивных кранов, перемещающихся наверху, и замечая полыхающие движения лучевых сварочных аппаратов.

Везде вокруг неё в титанических доковых помещениях обретали форму боевые корабли. Громоздкие суда с узкими, напоминающими долото носами, которые щетинились зубчатыми башнями ракетных установок. Внутрисистемные корабли с латунной обшивкой, сконструированные вокруг подмонтированных к килю мега-лазеров. Автономные платформы, набитые болванками кинетического поражения.

Пребывающий в вечном дрейфе на антигравах в милях над поверхностью Терры, мобильный город орбитальной платформы Рига всегда служил Империуму токарным станком. Но Падение Марса и битва за контроль над тем, что осталось от Кольца Железа вокруг Красной Планеты, изменили многое. Теперь город занимался строительством мелких судов для оборонительной флотилии Солнечной Системы — жизненно важным приготовлением к грядущей войне.

С момента прихода вести о бунте Воителя воздушная платформа не знала и мига покоя. Мятеж Хоруса Луперкаля против его отца Императора перевёл Галактику на военные рельсы. Рига выписывала вечную петлю, медленно курсируя взад и вперёд между радиоактивными землями Мерики и районом Древнего Урша, в честь которого она получила своё название. И всё это время планета под ней, как и любой другой мир Империума, готовилась к вторжению.

Беглянка была рождена на земле там внизу тридцать лет тому назад, на краях Аталантской Кручи; но Рига стала её домом с того самого дня, как её назначили сюда в качестве письмоводителя-неофита Отдела Управления Имперским Имуществом. Она полюбила её — на некий абстрактный лад, узнала гигантский парящий мегаполис так, как знают старого друга.

Но эта фантазия теперь казалась дурацкой. Небесный город обратился против неё. Ей не осталось места на парящей платформе. Её найдут. За ней пожалуют не ведающие устали охотники.

Словно бы накликанный одной только мыслью о нём, по сервисному мостику высоко наверху прошёл бронированный механический солдат-таллакс, крутя туда и сюда своей бронзовой головой. Поперёк его пути веером лился сапфирный лазерный свет прозревательных датчиков, которые всматривались во мрак. Выискивая её.

Отпрянув в складки своего капюшона, она не осмеливалась шевелиться, дышать, существовать, пока солдат не уйдёт. Одна ошибка, одна маленькая промашка, и её схватят. Ей было страшно подумать о том, что случится, если её пленят. Возможно, ей удалось бы донести свои доводы до человека. Но боевой киборг будет рассматривать её лишь как цель, как объект для захвата… или убийства.

(Беглянка, сама себе): Проклятые поделки… Они что, никогда не отдыхают?

Соблюдая осторожность, — перемещаясь от укрытия к укрытию и никогда не покидая теней, — она двинулась дальше вдоль территории верфи. С одной стороны от беглянки был край Риги, отвесно обрывавшийся в открытое загрязнённое небо, и она держалась от него на осмотрительной дистанции. Там, снаружи, двигались похожие на ястребов металлические силуэты, нарезающие нескончаемые круги. Это были боевые беспилотники, управляемые синтетическими биомеханическими мозгами, искусственно выращенными в специальных резервуарах.

Они тоже искали её. Она вполне могла представить, что всем до единой машинам в городе известно её лицо и идентификационный код.

(Беглянка): Тогда не будем облегчать им задачу.

Её подкожный информационный имплантат не был рассчитан на удаление чем-то столь грубым, как стило для письма, но у неё не имелось других подручных инструментов. Она подковыривала скользким от крови стилом под своей кожей, пока у неё между пальцами не оказалась блестящая кремниевая полоска.

Натужно крякнув, она зашвырнула имплантат за край платформы, глядя на то, как его подхватил ветер. Возможно, это не даст им повиснуть у её на хвосте ещё чуть-чуть дольше. Достаточно долго, как она надеялась, чтобы выработать что-то приближающееся к плану.

Боль от нанесённой самой себе раны помогла ей сосредоточиться. Беглянка боялась, что если задержится мыслями на том положении, в котором она очутилась, то этого будет достаточно, чтобы подточить её волю.

Считанные дни тому назад она была всего лишь незначительным служащим, письмоводителем, работающим в исполинском канцелярском подразделении Департаменто Муниторум.

Сейчас она стала преступницей, объявленной Еxcommunicate Traitoris. Преследуемой за тяжкие преступления против Терры. Эти слова были во всеуслышание сказаны по информационной сети блюстителей правопорядка. Ей были омерзительны такие обвинения. Это были измышления, сфабрикованные теми, кто хотел заткнуть ей рот… и, Император свидетель, она боялась, что они скоро этого добьются. Укрыться больше было негде.

Ибо за ней охотились не только машины. Был кто-то… было что-то ещё.

На первых порах она думала, что это проделки её ума, некий признак охватывающей её усталости. Она была человеком, и, следовательно, была подвластна человеческим слабостям. Она не могла бегать вечно. В конце концов ей придётся сделать передышку.

Непохоже, чтобы охотник — тень — страдал от подобных ограничений. Она мельком замечала его на крышах, когда проталкивалась сквозь толпу на главной улице, слышала его тяжёлые шаги в проулках. Она улавливала мерцание искажённого света, как у солнечных лучей, идущих сквозь залитое дождём окно. Её выслеживало нечто, скрытое под покровом обманного балахона. Мимикрийный камуфляж подстраивался каждый миг, делая того, кто её разыскивал, почти невидимым.