Генри Пайпер - Звездный меч (сборник) Страница 9

— Допустим, Даннен находился там по крайней мере девятьсот часов. К тому времени он мог установить на Луне станцию обнаружения и, быть может, ракетные пусковые установки. Как “Немезида”, так и “Предприимчивость” несет на борту четыре пинассы. Я бы на его месте по крайней мере две из них направил патрулировать на подступах к планете. Положим, что нас обнаружат сразу же по выходе из последнего прыжка, тогда они появятся вместе с луной прямо между нами и планетой. Если она занята, сможем уменьшить к ней путевую скорость.

— Многие капитаны стараются заходить на посадку со стороны, противоположной луне, — сказал Харкеман.

— А вы?

Гигант покачал взъерошенной головой.

— Нет. Если у них пусковые установки на луне, они могут ударить по нам вкруговую по орбите планеты, пользуясь данными, поступающими с ее обратной стороны, и нам было бы трудно им ответить. Так что вперед. Ты слышишь, Гуатт?

— Ага. Разумно. Вроде этого. А теперь отстаньте. Шарлл, взгляни сюда.

Астрогатор обычного космоса переговорил с ним, после чего обсуждение продолжалось с участием Элвина Карффарда, старпома. Наконец, Керби взялся за красную рукоять, повернул ее и сказал:

— Добро, прыжок. — Он нажал рукоять от себя. — Кажется, зашли слишком близко, нас отбросит на полмиллиона миль.

Экран вновь заволновался, а когда очистился, в центре его появилась третья планета. И почти такая же по размеру, чуть сдвинутая вверх вправо луна. Причем одна ее сторона освещалась солнцем, а другая — планетой. Керби зафиксировал красную рукоять, убрал с консоли табак, зажигалку и свои вещи, опустил крышку на приборную консоль и закрыл ее.

— Теперь твоя очередь, Шарлл, — обратился он к Реннеру.

— Восемь часов до атмосферы, — сказал Реннер. — Это если не придется долго возиться, расстреливая эту луну.

Вэнн Ларч рассматривал луну на экране с шестисоткратной разрешающей способностью.

— Не вижу, что тут расстреливать. Пятьсот миль, одна планетная бомба или четыре-пять термоядерных, — сообщил он.

“Разве это справедливо?” — с негодованием подумал Траск. Несколько минут назад Танит находился на удалении шести с половиной миллиардов миль. А секунды назад до него было пятьдесят с чем-то миллионов. Теперь же, когда осталось четверть миллиона и Танит кажется таким близким, что будто касается экрана, до него еще восемь часов. А ведь на гиперприводе за это время можно покрыть до сорока восьми триллионов миль.

Да, за то время современный человек сегодня успевает лишь пересечь комнату, как и во времена первых фараонов или даже первого Homo sapiens.

На телескопическом экране Танит смотрелся из космоса как любая планета типа Терры: затуманенные облаками контуры морей и континентов, серо-зелено-коричневая рябь, увенчанная на полюсе ледяной шапкой. Никаких ориентиров на поверхности выделить нельзя, включая даже главные горные цепи и реки, но, по-видимому, и Харкеман, и Шарлл Реннер, и Элвин Карффард, и другие бывалые члены экипажа их узнавали. Карффард переговаривался по телефону с Полом Кореффом, офицером связи и обнаружения, но тот не мог ничего засечь ни со стороны луны, ни со стороны планеты в поясе Ван Аллена.

В общем, они, видимо, просчитались. Похоже, Даннен вообще не летал на Танит.

Харкеман, умевший засыпать по своему желанию, одновременно бодрствуя благодаря шестому или энному чувству, откинулся в кресле и сомкнул глаза. Траску хотелось бы тоже обладать такой способностью. Пройдут часы, прежде чем что-то произойдет, и к тому моменту ему нужно составить полное представление обо всем. Лукас выпил еще кофе, выкурил одну за другой несколько сигарет, а потом встал и начал ходить по командному пункту, посматривая на экран.

Служба связи и обнаружения выдавала много текущей информации — по хозяйству Аллена по микрометеорной ситуации, температуре поверхности, силе гравитационного поля, радиолокационному и постороннему отражению. Он вернулся на место, сел, продолжая наблюдать за картинкой на экране. Казалось, что планета абсолютно не приближается, хотя ей следовало приближаться, поскольку они подходили к ней на скорости, превосходящей аварийную. Сидел и наблюдал за тем, что делалось на экране.

Траск проснулся как от толчка. Картинка на экране намного увеличилась. Очертание рек и тени от гор стали хорошо видимыми. В северном полушарии, очевидно, стояла ранняя осень, до конца шестнадцатой параллели расстилался снег, а коричневое пятно продвигалось сквозь зелень на юг.

Харкеман обедал. Стрелка уже отсчитала четыре часа.

— Хорошо вздремнули? — спросил он. — Вот, стали выбирать некоторые данные. Радио- и экранные сигналы. Немного, но есть. За пять лет, что я здесь не был, местные не могли бы многому научиться по этой части. Да и мы здесь пробыли недолго.

На децивилизованных планетах, посещаемых космическими викингами, местные жители очень быстро собирали крупицы и осколки технологий. За четыре месяца праздности и долгих разговоров при пребывании в гиперпространстве Траск услыхал много рассказов об этом. Но при уровне, на который скатился Танит, сделать прыжок и освоить за пять лет радио- и телесвязь было бы слишком.

— Из ваших никто здесь не остался?

Такое часто случалось: одни сходились с местными женщинами, у других портились отношения с членами экипажа, третьим начинала нравиться планета, и они хотели остаться. Благодаря тому, что они могли делать и чему могли научить, их всегда радушно принимали аборигены.

— Нет, этого не случилось, потому что мы здесь были недолго. Всего триста пятьдесят часов. Полученные нами данные имеют посторонний источник: помимо местных жителей, там есть еще кто-то.

Даннен. Траск снова посмотрел на пульт боевых мест: тот по-прежнему был залит однородным красным светом. Все в полной боеготовности. Он вызвал робота-официанта, выбрал пару блюд и приступил к еде. Сделав первый глоток, обратился к Элвину Карффарду:

— У Пола есть новости?

Карффард проверил. Небольшой эффект нарушения антигравитационного поля. До полной уверенности в этом еще далеко. Траск продолжал обед. Когда, окончив есть, он за кофе зажигал сигарету, вспыхнул красный свет, и из одного из громкоговорителей загремел голос:

— Обнаружение! Обнаружение с планеты! Радиолокатор и микролуч!

Карффард быстро заговорил по телефону, Харкеман снял другой рядом с собой и стал слушать.

— Идет из определенной точки, примерно двадцать-пятьдесят к северной параллели, — сказал он в сторону. — Может быть, с корабля, прячущегося за планету. На луне вообще ничего нет.

Им казалось, что все быстрее и быстрее они приближаются к планете. Но на самом деле не приближались — чтобы стать на орбиту, корабль тормозил, а уменьшающееся расстояние создавало иллюзию увеличения скорости.

Красные лампочки вспыхнули снова.

— Обнаружен корабль! Сразу над атмосферой, идущий вокруг планеты с запада.

— “Предприимчивость”?

— Еще не знаю, — произнес Карффард и сразу же закричал. — Вот он, на экране! Эта вспышка, около тридцати градусов к северу, у самого края западной части.

И на борту того корабля тоже должны были орать громкоговорители: “Обнаружен корабль!” — и пульт боевых мест тоже залит красным светом. И Эндрэй Даннен за командирским пультом управления…

— Он нас вызывает, — раздался голос Пола Кореффа из переговорного устройства на пульте управления. — Стандартный импульсный код Мира Мечей. Запрос: “Что за корабль?” Сообщение: код своего экрана. Просьба: свяжитесь.

— Хорошо, — промолвил Харкеман. — Будем вежливы и свяжемся. Комбинация кода их экрана?

Голос Кореффа сообщил ее, и Харкеман кнопками набрал код. Расположенный перед ними экран связи мгновенно засветился. Траск плюхнулся в свое кресло подле Харкемана и сжал руками предплечья. Будет ли то сам Даннен, и как он изменится в лице, когда увидит, кто перед ним на его же экране?

Чтобы убедиться, что другой корабль вовсе не “Предприимчивость”, хватило мгновения. “Предприимчивость” была двойником “Немезиды”, и их командные пункты были абсолютно одинаковы. Этот командный пункт отличался от командного пункта Траска по компоновке и оснащению. “Предприимчивость” — новый корабль, а этот был старым, долгие годы находился в руках слабого капитана и неряшливой команды.

А смотревший на Траска с экрана человек не был ни Эндрэем Данненом, ни кем-либо из знакомых ему людей. Он был желтолиц, почти из-под глаза через всю щеку тянулся старый шрам; волосы на голове и в открытом вырезе рубашки были черными и курчавыми. Перед человеком стояла пепельница, от лежавшей в ней сигареты поднималось кольцо дыма, из богато украшенной, но помятой серебряной чашки шел пар. Человек весело улыбался.