StEll Ir - Космическое Мироздание. Вариации Времени. №1 Страница 9

– Так вы не Интер?! Почему же вы не признались мне сразу? Вы – монстр!.. Ууу..мх! – она со вкусом облизывала верхнюю губку, глядя в чёрное смеющееся лицо.

– Да-да, я привык, что на этом летающем стегозавре все, включая моих стюардесс зовут меня, как им заблагорассудится!.. И даже не обратил должного внимания на Ваше ко мне обращение… – капитан Эфиоп ласково постукивал Ирэн по носу обмякающею балдой, стряхивая на носик и в рот ей последние капли. – Прошу Вас, извините, мадам!..

Этот невероятно оживлённый геоклиматический анклав возник на месте безводной пустыни всего за несколько месяцев, в памятный первый год Мягкого Прорыва. В народе ещё были живы легенды о невиданном урожае сырья для текиллы той осенью… Но спиртопроизводящие кактусы вскоре активно мутировали и слились с исполнившей всё вокруг на многие сотни миль новой растительностью исполненной новой живностью.

Гондвана, основным стратегическим достоянием которой традиционно была лишь упомянутая пустыня, а основным видом экспорта – так же упомянутая уже текилла, объявила населившее её пустыню безумие Национальным Парком и резко возвысилась в котировках всех мировых турагенств. В Совете Объединённых Наций было выдвинуто и закрепилось название Геономальный комплекс необиологических форм «Био-Парк». В основной же своей массе человечество придерживалось более упрощённого наименования и называло явление почти космического масштаба без излишней патетики – «Зоопарк».

В Зоо-Парке были представлены практически все пожелавшие принять участие в акции виды растений и животных Земли и Мягкого Прорыва. Так же присутствовало немало минералов с обеих сторон нечаянного Контакта. Были зафиксированы многократные, но с особым трудом поддающиеся контролю, систематизации и инвентаризации случаи населения Разноцветных Джунглей группами и отдельными членами вида Homo Sapiens (обыч. Отряд Long Cock&Hair или Deep Eyes&Pussy). Уживались все формы между собой очень интеграционно и коммуникационно слажено, на постоянно блуждающих по Парку посетителей и туристов почти не нападали, а с полицейскими и биотехниками от СОН были крайне обходительны, вежливы, корректны, хоть и норовили постоянно вступить с ними во внеслужебные отношения…

Ирэн босиком шла по прозрачному голубому стеклу неширокой тропинки похожей на русло застывшего ручейка, считала количество витков ваты на повисшем в небе облаке, загадав чёт на дождик в течении ближайшей пары часов, и с лёгким негодованием смешанным с тёплой благодарностью вспоминала этого сумасшедшего Интера Бэнка нежданно-негаданно забросившего её сюда, на полярный по отношению к её собственному месту проживания конец Земли, куда сама бы она не собралась даже насмотревшись “Географических Раритетов” Бродяги Джо. После того, как чернокожий капитан корабля, оказавшийся вовсе не Интером Бэнком (какое вероломство, особенно после столь экзотико-симпатичного вкуса его спермы у неё на губах!), оставил Ирэн в маленькой Гондване бережно омываемой двумя огромными океанами, она поселилась в мягком уютном комфорте столичного номера и с тех пор видела свой номер лишь один раз, когда ей пришлось всё-таки вернуться с семьдесят третьего километра её первого индивидуального терренкура за информационным браслетом позабытым под неосинт-подушкою. Вспомнив о капитане, Ирэн не сдержала улыбки, припомнив заодно и пылко влюблённую в неё на протяжении всего рейса крошку-Майори. Эта бортовая виолончель, на которой сюиты различной сложности могли исполнять все, кому только нечаянно захочется, строила безумно невинные глазки и требовала от Ирэн всё новых и новых подвигов до самого окончания полёта; а потом, под обмен адресами с браслетов и поцелуями на трапе, обещала обязательно познакомить её со своей мамой сразу же по возвращении Ирэн на родину…

Со времени своего прибытия на Гондвану Ирэн успела сделать две важные для себя вещи: пешком достичь побережья Тихого океана и напрочь забыть о существовании каких бы то ни было систем измерения времени. Сейчас она была на пути к достижению третьей своей вершины – побережья Атлантики. Метисы золотых тихоокеанских песков оставили неизгладимые для Ирэн впечатления, как в её душе, так и на теле: под мышкой её теперь красовался смешно раззевающий пасть цветной дракончик Така, нарисованный прямо среди закучерявившихся уже волос Ирэн несмываемой скин-краской добываемой в соцветии душистой вагины-нирваны. И теперь Ирэн больше всего на свете интересовали мулаты атлантических пляжей, славившихся обилием утреннего солнца и ужасными оргазмиями нападающими на одиноких купальщиц и доводящих их до полубезумия своими ласками. Ирэн готовилась стать одинокой купальщицей с первого же дня достижения побережья.

Пока Ирэн предавалась воспоминаниям, облако висевшее над ней полностью округлилось и чуть поуменьшилось. Теперь оно напоминало, конечно, чудную попочку Майори с двумя готовящимися вот-вот расшириться дырочками, но завитушки на нём теперь просто отсутствовали и сосчитать их возможности не было. Так и не выяснив для себя, пойдёт ли дождь над Зоо-Парком, Ирэн вздохнула и, оглянувшись по сторонам, слегка почесала пизду за краешек сильно дующейся в ткани шортиков губки: из самой Ирэн серебряный дождик готов был хлынуть уже с утра! Но Зоо-Парк явно играл с ней в “наведение” – многократно дразнился и всё никак не давал почувствовать что-нибудь между ног. Два раза в её руках исчазали, буквально растворяясь в воздухе перед её очаровательным облупившимся на солнце носиком, хуеверти; на глазах увяла, будто оргазмом подкошенная, конопля-бьянка; ещё рано утром стайка молодых пиздохаев пронеслась в расстоянии вытянутой руки и даже не почувствовала писавшей в это время Ирэн. Всё это вспомнилось как-то разом и настолько пронзительно, что Ирэн даже приостановилась на тропинке из голубого стекла, обиженно сжала все губки и мысленно пообещала Зоо-Парку покончить этот день своей жизни огульнейшим онанизмом! Сработало…

И как только она не заметила его раньше… Поблёскивающий всеми удобствами пенёк-седёлка плотно сидел корнелапами на горизонтальном стволе поползуньи-невестицы совсем недалеко впереди, на небольшой солнечной прогалине. Домогался он поползуньи, видимо, уже с несколько дней, поскольку ствол у той уже прогнут был порядочно в талии; но их неуёмный интим не сильно сейчас интересовал Ирэн: в расщелине посреди пня-седёлки часто можно было встретить его верного напарника Хуй-Спорыша.

Осторожно она подобралась к пеньку-седёлке и подцепила, качнув, пару раз розовый язычок выглядывающей из середины фиолетово-синей головки, проверяя не очередной ли это мираж Зоо-Парка издевается над ней. Нет, на мираж не походило: кончик грибной головки явственно насторожился, немо забормотав что-то в сторону глядящей на него Ирэн. Тогда Ирэн перекинула одну ногу через кремовый ствол поползуньи-невестицы и чуть присела над отполированной деревянной седёлкой с аккуратной прощелиной. Она сильно сдвинула пальчиком вбок край своих тугих шортиков и поднесла распаренную походом пизду на расстояние в несколько дюймов от показывающейся из древесной щели залупы.

Хуй-Спорыш заволновался и слепо задёргался на идущий от пизды жар. А вдохнув аромат, быстро сориентировался, чуть подтянулся и уставился со всей определённостью крошечным отверстием прямо в разверстое достояние Ирэн. Небольшое отверстие уретры на головке жадно запульсировало в предчувствии и ожидании. Ирэн получше прицелилась и сразу сильно пустила золотую струю мочи в эпицентр раззявившей ротик головки…

Весь обрызганный ствол приобрёл достаточные для начального ввода размеры и возвышался, покачиваясь, посреди блестящей седёлки с накопившейся лужицей. Ирэн азартно плюхнулась попой в горячую жидкость, насадившись всей киской на орган, которого так не хватало им обеим с её младшей подружкой ещё с утра. Сразу сильно раздвинув коленки в стороны, она упёрлась руками в коленки и, увлечённо заглядывая к себе под живот, принялась очень быстро надрачивать член-грибок всей собой.

Пенёк-седёлка мгновенно задрожал мелкой дрожью от столь стремительного натиска проголодавшейся женской расщелины и размеры нежного крепкого хуя из кожи вон пошли вверх. Попался, конечно, спорыш небольшой – юнец ещё как следует не обоссанный, не обсосанный – не доставал и до половины женских возможностей; но почмокивающей изголодавшейся вагинке Ирэн было хорошо очень и от его упорных шатаний в преддвериях. Зажмуриваясь на миг от кайфа под лобком и распахивая затем глаза на тискающийся в пизду малиновый стволик, Ирэн прыгала, как сумасшедшая, на скользкой седёлке пенька и заходилась в тихом восторженном смехе. «П..пуф-ффф!», раздалось из-под неё оргазм-эякуляционное приветствие раздроченного вдрызг Хуй-Спорыша, и, подпрыгнув, запыхавшаяся Ирэн с распахнутым от радости и соучастия ротиком наблюдала, как вырываются из торчащей алой головки фонтанчики спермы и разбиваются в молоко о её раскрытое лоно…