Дэн Абнетт - Сожжение Просперо Страница 9

Лёрн оставил вышнеземца на скалах и встал рядом с ними. Он забрал меч из рук мертвеца, поблагодарил его за оружие и встал в боевую стойку перед началом следующей атаки.

Сзади на них шел шторм. Он с диким воем мчался по ледяному полю замерзшего моря, вопя словно хор из Земель Мертвых. Все, что могло в этом мире дрожать, дрожало. Трое аскоманнов почувствовали, как им в шеи и затылки забила ледяная крупа, а иглы льда впиваются в короткие кольчуги.

Перед ними же бушевал шторм человеческих тел. Большинство из них были градканцами, три или четыре десятка ритуально разрисованных для убийства людей, но были среди них балты, которые только что прибыли на своих медленных лодках и теперь в рвении топтали под собою снег.

Но их рвение было странным. Его породило отчаяние, безумное желание освободиться от бремени или проклятья, сбросить с плеч тягостный долг и покончить с ним раз и навсегда. Они не вопили, не издавали боевые кличи, не подбадривали и не подзадоривали друг друга. Им не хотелось кричать, либо же страх заставлял слова застревать у них в глотках.

Вместо этого они бормотали, медленно и безостановочно. Они напевали стихи изгнания и оберегания, которые еще детьми выучили у родных очагов, острые слова, сильные слова, могущественные слова, слова, которые могли сдержать дурную звезду.

Но дурная звезда также влияла на них.

Их была целая толпа: в большинстве своем хэрсиры, ветераны, такелажники – крепкие люди с мышцами, затвердевшими от постоянной работы с топорами, и спинами, раздавшимися вширь от гребли на драккарах. Они заполонили весь пляж: Фиту раньше никогда не приходилось видеть в одном месте столь большой рати. С таким количеством людей можно было завоевать целое королевство. Захватить все земли вождя.

И все, что требовалось от этих людей – убить трех хэрсиров и калеку. Трех воинов и калеку, которые прикрывались одним щитом, вонзив его острым краем в береговую отмель посреди хладной пустоты, им было уже некуда бежать, ибо за спинами у них не оставалось ничего, кроме неуклонно приближающегося последнего зимнего психопатического шторма.

И все же они колебались. Они опасались. В выпадах не чувствовалось уверенности. Когда они ринулись вперед, в глазах стоял страх, и было видно, что руки, сжимавшие клинки, дрожали. С каждым их ударом аскоманны все ближе отступали ко льду, на котором они бы не смогли парировать удар и устоять при этом на ногах. Но после нескольких обменов ударами Фиту, Брому и Лёрну удалось свалить десяток человек и обагрить под ними снег.

Фит заметил Хунура, годи балтов. Его драккар только что вышел на берег, и теперь хэрсиры выносили шамана на пляж. Тощий ублюдок поднялся во весь свой огромный рост прямо на их скрещенных ладонях и указал медвежьей лопаткой на Вышнеземье. Сквозь смыкающиеся облака на кольца и серебряную гривну годи упал желтый морозный отблеск солнца. Позади него раздулась белая, словно ранний снег, накидка из перьев морской птицы.

Он кричал. Он бросал наполненные ядом проклятья на ревущий ветер, взывая к духам воздуха, рэйфам Земель Мертвых и всем демонам Хеля, дабы они явились и испепелили дурную звезду. У Фита пошли мурашки по коже, но не из-за крупинок снега.

Вид годи и его крики заставили градканцев вновь хлынуть вперед. Фит понял, что эта атака станет самой опасной. Сила столкновения заставила аскоманнов отступить еще на шаг. В щит вонзились две секиры и потянули его вниз. Третья расколола обод. Фит забил секиру в череп градканцу, затем выдернул ее из падающего тела и отвел руку для следующего удара. Обухом он разбил науш и расколол глазницу еще одному воину. Теперь Фит не мог прикрыть Брома.

Бром совсем ошалел от усталости и боли. Он размахивал секирой направо и налево, но в его руке уже не чувствовалось ни силы, ни мастерства.

Фит услышал, как Лёрн прокричал Брому быть внимательнее. Лёрн дрался одолженным у рэйфов мечом. Он прекрасно знал, что в свалке следовало пользоваться острием, а не кромкой, и колоть на высоте пояса, ломая ребра, калеча поясницы и пронзая животы. Клинок был хорош, он с легкостью пробивал кольчуги и доставал до самой плоти.

Затем один из градканцев закрылся щитом, и меч Лёрна пробил его насквозь на длину руки. Лезвие застряло в крепко сбитом дереве. Хэрсир попытался вытащить его, но владелец щита потянул его на себя и вырвал Лёрна из линии. Градканцы обрезали ему нить: в него один за другим вонзились пять или шесть мечей. Хозяева оружия явно выучили урок владения мечом, который преподал им Лёрн.

Он исчез у них под ногами, и его накрыла людская волна. Бром упал на колени. Он уже даже не понимал, где находится. Фит до боли стиснул рукоять секиры.

Волна отхлынула, разошлась в стороны, и к ним приблизился годи балтов. Хэрсиры все еще несли его на руках. Он указал медвежьей лопаткой на Фита, и на мгновение воину показалось, будто на усеянном галькой пляже кроме них больше никого не осталось.

Годи заговорил. Его уста произносили колдовские слова, выковывая заклинание, которое прогонит Фита с берега. Люди вокруг него зажимали глаза и уши. Хэрсиры, которые держали Хунура, зарыдали, ибо их руки были заняты, и они не могли укрыться от ужасных слов.

Фит не понимал их значения, да ему и не особо хотелось. Он лишь крепче сжал секиру. Хэрсир задумался, успеет ли он добраться до годи и погрузить оружие в его увешанное кольцами лицо прежде, чем градканцы и балты сразят его, либо магия годи обратит его кости в талую воду.

— Довольно.

Фит оглянулся через плечо. Слова принадлежали вышнеземцу, который сейчас скрутился возле почерневшего от влаги валуна и подогнул под себя искалеченные ноги. Он смотрел прямо на него.

Фит заметил, что тот весь дрожит. Из его рта вырывались небольшие облачка пара. На них падал снег, он лежал небольшими белыми островками на спутанных волосах вышнеземца.

— Что? – переспросил Фит.

— Я услышал достаточно, — произнес вышнеземец.

Фит вздохнул.

— Правда? В самом деле? Теперь, когда мы дошли до этого момента, ты желаешь милости моей секиры? Ты не мог попросить об этом раньше, прежде…

— Нет, нет! – отрезал вышнеземец. Он с трудом выдавливал из себя слова, и ему явно не хотелось говорить больше, чем это было нужно.

— Я сказал, — повторил он, — что услышал достаточно. Я услышал достаточно бреда от этого шамана. Мой переводчик собрал достаточно информации, и он выстроил приемлемый грамматический базис.

Фит непонимающе покачала головой.

— Помоги мне встать, — приказал вышнеземец.

Фит приподнял вышнеземца. Легчайшее движение заставило вышнеземца скривиться от боли. Сломанные кости его ног терлись друг о друга. Из его глаз брызнули слезы, тут же замерзая на щеках.

— Ладно, ладно, — сказал он. Вышнеземец нажал небольшое устройство-переводчик, вшитое в стеганый воротник.

Он начал говорить. Из устройства в воротнике вырвался громкий, резкий и металлический голос. Фит отпрянул. Голос говорил на том же языке, что и годи.

Хунур прекратил кричать и слез с рук хэрсиров. Он уставился на Фита и вышнеземца. На его дергающемся лице читался ужас. Градканцы и балты неуверенно отступили назад.

— Что ты сказал? – спросил Фит в оглушительной тишине, которую нарушало лишь завывание зимнего ветра.

— Я использовал их же слова, — ответил вышнеземец. – Я сказал им, что если они не отступят, я вызову из шторма демона. Если они считают меня дурной звездой, то я могу и поступить соответствующе.

Годи что-то бормотал своим воинам, пытаясь их вновь погнать в атаку, но они более не желали делать и шагу. Годи начал терять самообладание. Он смотрел на Фита и вышнеземца пораженным взглядом. Как и большинство воинов.

И тут Фит понял, что на самом деле никто из них не смотрит на него или вышнеземца.

Они смотрели мимо него. Они смотрели на ледяное поле, на замерзшее море, они всматривались в шторм из самих глубин Хеля, который ревел и закрывал собою лик неба. Мрак опускался все ниже, словно кровью заливая воду. Кружащаяся впереди шторма ледяная крошка затемняла воздух. С поверхности заледеневшего моря вздымались льдинки, и уносились ветром подобно сорванным лепесткам. То и дело из шторма вырывались молнии, и подобно острым ослепительным копьям света, бились о морскую твердь.

В шторме что-то было. Впереди него что-то шло, вздымая перед собою ледяную пыль.

Человек. Гигантский человек, тень на льду, которая, обгоняя шторм, неслась прямо на них.

Магия дурной звезды вышнеземца привела к ним демона, который покарает всех.

Хунур закричал. На какое-то время хэрсиры ошеломленно замерли, но от его визга быстро опомнились и подняли луки. Фит бросился на землю, когда в приближающегося демона полетел первый залп стрел. Воины стреляли раз за разом, выпуская в воздух стрелы с железными наконечниками, как будто надеялись пригвоздить шторм к небесам.