Юрий Собещаков - Полная темнота

Юрий Собещаков

Полная темнота

Часть первая. …И носило меня

Вместо пролога

Реже, меньше ноют раны.

Четверть века – срок большой.

Но в виски, как в барабаны,

Бьется память, рвется в бой…

Глава первая. Не люблю учиться

Я не люблю…

Вернее, не люблю учёбу, если она связана со сдачей зачётов и экзаменов.

Готовишься к ним, нервничаешь, переживаешь за результат теста. Коришь себя, если не успел повторить учебный материал. А ещё хуже, если знал ответ на экзаменационный вопрос, но ошибся технически, нажал не ту кнопку, например.

Без этих, проклятых, экзаменов, я готов узнавать что-либо новое каждый день. Собственно, в этом нет ничего удивительного, все люди так и делают. Смотрят телевизоры, читают книги и газеты, ходят в театры и музеи.

А как все мы любим путешествовать. Хлебом не корми, дай съездить в невиданные края и увидеть что-то не известное. Будь то хоть Самара, хоть Чебоксары, да хоть Камень на Оби.

Ещё чемоданы были не распакованы после круиза по маршруту: Лондон – Париж – Амстердам – Санкт-Петербург, а жена уже задала вопрос:

– Милый, а когда мы поедем в Италию?

Сын добавил, как будто вопрос об Италии был уже решён:

– По маршруту Рим – Венеция мы обязаны заехать во Флоренцию и Милан. Там мы должны увидеть, не попавшие в Лувр и Эрмитаж, работы Леонардо де Винчи.

Я их не осуждаю. Я тоже хочу в Италию, и в Египет, и в Индию, и ещё в сотню, другую мест, где я ещё не побывал.

Вы верите в судьбу?

Я нет. Я верю в то, что каждый сам создаёт себе трудности и затем преодолевает их, по мере сил. Я всю свою жизнь учусь, хоть и не люблю это дело. Однако никто меня не гнал учиться ни в училище лётчиков, ни в педагогический институт. Никто не заставлял выучить два иностранных языка, и затем осваиваться в новых для меня странах.

И всё же, среди сотен зачётов и экзаменов, сданных мной за последние тридцать лет, были и такие, на которые я шёл с удовольствием.

Когда это было и в какой стране не спрашивайте, это не важно. Да сейчас это уже не имеет значения. Скажу лишь, что мне было рекомендовано пройти курс обучения в одной специальной школе.

Месяца за три до первого дня учёбы я получил абонемент в близлежащий спортивный комплекс и проводил в нём от трёх до четырёх часов ежедневно.

За девяносто дней я сбросил десять килограмм, восстановил утраченную выносливость, и довёл вес штанги при жиме лёжа до собственного веса. Короче говоря, к тому времени, когда я должен был прибыть в школу, мне казалось – что я готов.

Как Гагарин и Титов.

Не ожидайте, что моё повествование будет в хронологическом порядке. Нет, на сей раз это будут разноцветные кусочки лоскутного одеяла.

Глава вторая. Подготовка

Из класса в класс мы вверх пойдем, как по ступеням

Автоматическую винтовку с оптическим прицелом вместе, с пятью пустыми магазинами и бронежилетом, мне выдали через месяц после начала курса.

С этого момента я не должен был с ней расставаться ни на минуту. Спал, мылся, ходил в туалет, бегал, прыгал, проходил полосу препятствия, учился оказывать первую помощь раненому и преодолевал водные преграды с винтовочкой.

Не брал я её только в столовую. Оставлял под охраной одного из сокурсников.

Зря я её так берёг. Хреновенькая винтовочка была. Оптика качественная, а механическая часть оставляла желать лучшего. Я бы никогда не смог сделать такого умозаключения, если бы со мной рядом не было специалиста высочайшего класса, аккурат в области винтовок с оптическим прицелом.

Но о нём я расскажу в отдельной главе.

А сейчас ещё пару слов о винтовке.

Была она оборудована маленьким рычажком переключения режима стрельбы с одиночного на автоматический. Мне показалось странным иметь такое приспособление на снайперской винтовке. Стараясь не привлекать к себе дополнительного внимания, я не проявил излишнего любопытства и не стал спрашивать: на кой хрен этот тумблер здесь стоит?

Но образованный на курсе я был не один. Народец учился со мной разный.

Так вот, один француз, двадцатишестилетний отец троих детей, кандидат философских наук, задал инструктору мучивший меня вопрос:

– Сэр, а зачем здесь эта загогулина? Ты же сам говорил, что при стрельбе с расстояния километр, подряд выпущенная вторая пуля уходит в сторону на несколько метров.

Кто любит дурацкие вопросы? Да никто.

Не секрет, что люди на них реагируют по-разному. Кто-то улыбнётся и отшутится в ответ, кто-то с серьезным видом станет объяснять недоумку, в чём суть проблемы, а кто-то скажет: следующий вопрос, пожалуйста.

Было видно, что инструктор не был поставлен в тупик нашим философом. Он ровным голосом стал нам объяснять, что это оружие было запущено в производство в период холодной войны. Продолжая говорить о противостоянии блоков, он подошёл к французу, взял у него винтовку, переключил тумблер на автоматический огонь и после слов:

– Мы готовились чистить длинные русские траншеи.

Вдруг заорал:

– Та! Та! Та! Та! Та!

При этом он опустил винтовку вниз и стал водить ей слева направо.

Такая реакция слегка шокировала слушателей. Мы никак не ожидали, что среди наших учителей были психи.

Со сдачей зачёта по теории стрельбы и боевого применения винтовки мне повезло, я попал к другому преподавателю. Не люблю психов. Они не предсказуемы.

Невзирая на то, что незначительные шероховатости на зачёте я всё же допустил, экзаменатор остался мной доволен.

– За время выполнения упражнений ты ни разу в мою сторону винтовку не навёл, уже за это тебе спасибо. Материальную часть ты знаешь хорошо, отказы исправляешь быстро, поправки на ветер и скорость цели рассчитываешь правильно. Выбор позиции и маскировка в пределах нормы. Такие детали как не правильно согнутый локоть и неверно лежащее колено, ты отшлифуешь на практических занятиях. Ставлю тебе сорок четыре бала из пятидесяти. Это восемьдесят восемь процентов. Проходной бал семьдесят.

– Допущен к практическим стрельбам, – написал он в экзаменационном листе.

Я был рад. Двенадцать слушателей курсов, из тридцати пяти, сразу после экзамена пошли собирать вещи.

Глава третья. Стрельбы

Который в фетрах, давай на спор,

Я за сто метров, а ты в упор.

Подготовка к двухчасовому путешествию на стрельбище очень напоминала дурдом, хотя сравнивать мне было особо не с чем.

Суть идиотизма заключалась в том, что перед поездкой мы сняли оптические прицелы и положили их себе в карманы. Затворы от оружия отдали инструкторам, которые сели в джипы и поехали отдельно от нас. Винтовки сложили в кожаные мешки и засунули их в багажное отделение автобуса.

Особые законы были в той стране на этот счёт.

Автобус был комфортабельный. Снаружи он был разукрашен рекламой местного пива. Окна заливала золотистая пена, и за ней невозможно было разглядеть наши не выспавшиеся физиономии.

На стрельбище нас ждала группа экзаменаторов. После короткого инструктажа мы пошли на позиции.

Ни прятаться на местности, ни маскироваться от нас не требовали. Первые стрельбы и сразу зачёт. Кто талантлив – учится дальше, а кто дятел – едет домой.

Упражнение номер один. Лёжа, с упора, дистанция четыреста метров, мишень ростовая. Через оптику я отчётливо видел, что на меня бежал солдат с винтовкой в руках очень напоминающий немца времён Первой мировой войны.

Штык винтовки был примкнут, плечи солдата чуть опущены, а голова втянута в каску. В центре его груди был нарисован тёмно-серый круг диаметром пять дюймов.

У меня было десять патронов и минута времени.

Удаление до цели выставил, силу, и направление ветра определил. Лежал, ждал команду на открытие огня. Слева от меня на земле был установлен миниатюрный компьютер. Я на него сначала не обратил внимание. Я точно не знал сколько у меня оставалось времени, но его хватило чтобы включить монитор и слегка побаловаться кнопочками на панели управления. Появилась мишень, я приблизил её до появления серого круга в центре её.

– Огонь!

Как всегда такая команда приходит неожиданно. Особых задач на том курсе я перед собой не ставил, поэтому волнений не испытывал. Стрелял спокойно, после каждого выстрела проверял мишень по компу, корректировал отклонения. В минуту уложился, попал все десять раз, и как только взлетела зелёная ракета, рванул, что было сил вперёд. Сто метров по коротко стриженой траве вроде бы не далеко, однако если учесть то, что я бежал в бронежилете, с винтовкой, фляжкой воды и ножом на поясе, то получится совсем другое сердцебиение.

На рубеже «триста» я упал на колени и снял жилет. Стрелять сидя в нем, было практически невозможно.