Юрий Собещаков - Полная темнота Страница 3

Солдат закричал убедительно громко. Гиря сломала ему несколько рёбер. Дембеля поднялись и построились, но про гирю не забыли. Через неделю я застал их в каптёрке за игрой в карты, только я попытался возмутиться, как тут же получил удар пряжкой от ремня по голове. От удара я упал на пол, и они долго били меня ногами.

Ни командир роты, ни комбат в это дело встревать не стали. Посоветовали мне проучить их самому.

Последний месяц службы тех дембелей я бил их в своей ротной канцелярии почти каждый день. По одному.

Второй шрам получил на полевых занятиях, кухонным черпаком. Ударили сзади. Я до сих пор не знаю кто.

После десяти лет такой службы я решил, что хватит пить коктейль из смеси двух родов войск. Хуже службы придумать было невозможно.

Офицером химической защиты хорошо быть только в авиации. Лётчики даже стих сложили:

Кому живётся весело, вольготно в ВВС?Начальнику химической,Начальнику физической,Партийно-политическойИ службе ПДС. (Парашютно-десантной службе)

– Во всех других родах войск быть химиком это полная труба, – он задумался на несколько секунд и вдруг спросил. – Вы себе представляете, что такое огнемётные танки?

Мы не имели ни малейшего представления о чём он говорил.

– Ясно, – взор его как будто устремился в пустоту. – Они были у нас в полку. Одним словом это был перебор.

Виделись с ним мы редко, учился он на другую специальность и наши пути почти не пересекались. И всё же, невзирая на мимолётность наших встреч, я успел заметить, что Огонёк был очень набожным. Было в этом что-то противоестественное, очень неожиданное для человека его профессии.

Мыслимое ли дело, чтобы наёмник, бывший красный командир, не ругался матом?

Не пил спиртное? Не волочился за юбками?

Я пару раз пытался вывести его на откровенный разговор о причинах такой душевной перемены. Он, как мог, уклонялся от ответа, но я его дожал. Огонёк признался мне в том, что к богу его повернула последняя гражданская работа. Перед поступлением в в нашу школу он руководил бригадой собирателей трупов, в метрополитене одного крупного Западного города.

В одну из суббот я не обнаружил в баре старину Богдана. Прождал его целый день. На Серёгу я не рассчитывал, тот он был занят одной курсисткой, лет на пятнадцать младше его.

Я набрался под завязку пивом и пошёл спать. В коридоре общежития я встретил моего киевского друга. Допрос, без применения пыток, выявил, что Богдан и Огонёк провели субботний день в православной церкви.

Я, мягко говоря, очень удивился.

Не думал, что в богом забытой стране, в самой её дыре, можно было найти церковь с русско-говорящим священником?

Оказывается она была. В ста пятидесяти километрах. Огонёк туда ездил регулярно, а в ту субботу уговорил Богдана поехать с ним.

– Зайди ко мне утром, – сказал Богдан, когда увидел, что я не в состоянии говорить с ним о деле.

В воскресенье утром произошёл относительный прорыв в деле, ради которого я переносил тяготы и лишения.

– Ты знаешь, кого я встретил в церкви? – спросил мой друг.

– Папу Римского? – после вчерашнего мне было тяжело думать.

– Лучше, – Богдан наслаждался паузой.

– Не тяни, ты же видишь мне плохо. Давай, радуй новостями.

Богдан рассказал о походе в церковь подробно. Описал где он стоял, сколько было прихожан, как проходила служба, и где он увидел нужного мне человека.

Самый наш засекреченный инструктор, преподаватель закрытых систем связи, и основ криптографии посещал православную церковь. Это было что-то из ряда невероятного.

– Что он там делал? С кем он был? – Я пытался прикрыть охватившее меня возбуждение под маской любопытства.

– Он стоял возле колонны, очень близко к алтарю. Держал на руках мальчика, лет пяти.

Впереди его стояла высокая женщина, средних лет, с очень красивой фигурой.

На голове у неё был чёрный платок, и было видно, что она по-настоящему молится.

– Так. Значит, он был с русской бабой. Он тебя видел?

– Не думаю, я всё время стоял у входной двери. А Огонька он срисовал. Это точно. Тот поклоны бил перед самым батюшкой.

– Как ты думаешь, преподаватель говорит по-русски, или хотя бы понимает?

– Не могу знать, товарищ майор.

– Сам дурак.

Из Богдана вытащить мне больше ничего не удалось. Да и не стоило его втягивать в моё дело. Я и так задал слишком много вопросов.

Мне просто очень хотелось, чтобы за меня мою работу сделал кто-то другой. Ну, хотя бы частично.

В пятницу после ужина я нашёл Огонька.

Конец ознакомительного фрагмента.