Ярослав Иркал - Загадки Вселенной

Ярослав Иркал

Загадки Вселенной

— Все возвращается на круги своя, — философски заметил старый пилот Ксантер. Защитного скафандра на нем не было. Астролет “Луч” летел в пятьдесят седьмом квартале Алкивиада, где датчики зафиксировали жесткое излучение. Это был один из самых мощных исследовательских звездолетов, он мог даже приближаться к солнечной короне, радиация не в силах была проникнуть внутрь, а датчики на внешней поверхности панциря покрывала изоляция из рыбьего клея.

— И мой отец был пилотом, — продолжал Ксантер. — Летал на маленьком корабле, как мы. Только не здесь, а в треугольнике Навсикая—Симеонович—Соркер. Работал там целых пять лет.

Шольц, второй член экипажа, совсем молодой, сидел в крайнем кресле, отвернувшись к большому экрану на стене рубки. Временами он поглядывал на седоволосого Ксантера, восседавшего в кресле первого пилота перед шеренгой маленьких экранов.

— Дома меня вечно расспрашивают о моих странствиях. Вот и рассказываю о кораблях, пилотах, о бесконечной Вселенной, полной загадок.

— Так-таки и обо всем? — спросил Шольц.

Ксантер кивнул.

— И о всяких происшествиях тоже?

— Ну да, — сказал Ксантер. — Мало ли что во время полета случается. Пилоты, знаешь ли, рассказывают друг другу о самых невероятных приключениях.

— А мне ты можешь что-нибудь рассказать?

— Не время. Сам знаешь, куда мы забрались, в глушь несусветную. До ближайшей станции аж…

— Но ведь нам скоро ложиться на обратный курс. Поиски все равно безуспешно закончились. Так расскажи что-нибудь, не томи душу.

Ксантер сказал:

— Я обычно рассказываю только про те случаи, которые можно назвать “мнимыми” приключениями. Про те, что так и остались необъясненными. Хоть техника у вас и великолепная, пилот иногда может увидеть такое… И ни один прибор не объяснит, что же ты наблюдал.

— Ах, эти рассказы бывалых пилотов… — мечтательно сказал Шольц. — Они меня прямо-таки заворожили. Все эти необыкновенные приключения…

— А с тобой они случались?

— Пока что нет, — погрустнел Шольц.

В дальнем уголке рубки что-то шевельнулось. Фокстерьер поднял лохматую голову, посмотрел на говорящих и снова лег.

— Взять хотя бы случай с “Арамисом” пятнадцать лет назад, — тихо, уже без пафоса продолжал Шольц. — Говорят, в созвездии Стрельца ему встретилась триера, которой управлял Меркурий. “Арамис” потерпел аварию, и в показаниях его компьютера до сих пор не разобрались.

— Не терпится встретиться с загадками? — усмехнулся Ксантер. — Полетаешь подольше — встретишься. Тайны существуют. И в то же время не существуют. Любое неисследованное явление в глубинах космоса порождает легенды.

— Мы как раз в этих самых глубинах.

— Верно, — сказал Ксантер. — Но ни с чем не объяснимым пока что не встретились.

Он повернулся к пульту и включил музыку. Зазвучала сонатина Квальдино “Admaiorem universi gloriam”,[1] сочиненная еще в двадцать восьмом веке. Звездолет с двумя путешественниками и собакой на огромной скорости мчался в пространстве.

— Одну легенду я сам слышал от пилотов.

— Это которую?

— О блуждающем корабле.

— Знаю такую, — подумав, сказал Ксантер. На экранах перед ними роились цифры и значки. — Легенд этих множество. Когда состаришься, сам их будешь рассказывать юнцам.

Шольц тоже сидел без скафандра. Инструкции позволяли космонавтам самим решать, когда надевать скафандры, когда нет — психологи считали, что так будет лучше. В аварийной ситуации автоматы сами изолируют рубку от внешнего мира — независимо от того, невредимы пилоты или мертвы.

— Возвращаемся, — сказал Ксантер. — Нужно выйти в девятый парсек шестнадцатого квадрата Алкивиада. В зону действия субпространственной связи.

— Я слышал от бывалых пилотов, что как раз в зоне действия субсвязи и происходили разные невероятные события

— Кто знает, — сказал Ксантер. — Случай есть случай. Мне больше приходилось слышать о пилотах, отклонившихся от предписанных маршрутов. Они затерялись во Вселенной. То ли психический сдвиг, то ли непредвиденные аварии…

— А об Атласе ты слышал? Сверхзвезда в виде орлиной головы, на которой покоится купол Галактики.

— Ну как же, — вздохнул Ксантер. — Довольно путаные побасенки. Пилоты еще болтают, будто в вакууме живет некий гигант, похожий на античного Геракла. Почти в тех местах, где мы сейчас летим, он создает незнакомые созвездия, которые-де замыкают Вселенною, как стена. Но ни один компьютер эту гипотезу не подтвердил. А наши корабли давно миновали эту “стену”.

— Все это — наши земные толкования, — уперся Шольц.

— Математика отвергает понятие “конца Вселенной”.

— Но рассказы пилотов?

— Не существует явлений, которые мы не в состоянии проверить на компьютерах.

— Да? — сказал Шольц. — А не может ли наша техника хоть разок оказаться бессильной?

— Нет, — сказал Ксантер. — Исключено.

Но все равно казалось, будто Шольц одержал верх в этом споре, завязавшемся так далеко от Земли, так близко от звезд. Шольц не унимался:

— Интересно, те, кто ведут научные дискуссии, упоминают, например, о блуждающем корабле с мертвым экипажем, обреченным вечно странствовать по Вселенной?

— Ах ты, господи… — вздохнул Ксантер, не отрываясь от экранов. — Банальнейшая легенда, которой тешатся первокурсники летных школ.

— Так что, это только сказка? Разве приборы никогда не засекали чужие корабли?

— Есть еще пилоты — не машины, а люди. Окружающее они воспринимают иначе, чем приборы, а фантазия у них богатая, — он покосился на Шольца. — Приборы всегда в почете, не то, что люди…

— А что? Неужели когда-нибудь… — жадно спросил Шольц.

— Никому ничего не удавалось доказать, — сухо бросил Ксантер — Но и легенды, впрочем, нельзя отбрасывать безоговорочно. Зернышко истины в них всегда найдется.

— Мы уже у границ района, охваченного звездными картами, — безучастно, словно автомат, произнес Шольц. — Дальше заходили только танкеры, что возят сырье с окраины Туманности

Теперь вопрос задал Ксантер:

— А сам ты что думаешь об этих местах?

— Да ничего особенного. Ты прав, капитан — все это легенды для первокурсников…

…Танкер “Золотой” шел с полным грузом ионного энергетического пластика. Это был обычный корабль большой грузоподъемности, возивший в четыре звездные системы топливо для термоядерных реакторов. Вели его автоматы. Он без участия людей приземлился на Морке, второй планете Алкивиада, где шесть его гигантских трюмов автоматы загрузили под завязку. Со стороны супербалкер напоминал сигару. Его команда из пяти человек произвела контроль и дала автоматам добро на старт. Автоматы препроводили корабль на стартовую площадку, и оттуда тяжелый танкер ушел в космос.

Он летел в космическом мраке, как огненное знамение. Его создатели покрыли внешнюю поверхность корабля ярко фосфоресцирующей красной краской. Конструкторы хотели, чтобы человек издали увидел танкер во тьме Вселенной и сразу отличил его от созданного самой Вселенной. По седьмой звездной трассе супербалкер мчался к станции Алкивиад Малый, гигантской мельнице, обдуваемой звездными ветрами. В ее недрах жарко пылала печь, превращавшая радиоактивную руду в энергию, а энергию разными способами отправляли потребителям. “Золотой” летел по маршруту протяженностью два с четвертью парсека, по эллиптической кривой, с оптимальной скоростью, какую мог выдержать экипаж; через пять земных недель танкер достиг нижнего участка параболы, района, где проходят трассы метеоритных роев. Он всегда пролетал здесь. И защищен был надежно. Правда, в истории грузовых полетов был случай, когда танкер “Бегемот” попал в аварию как раз в этом районе. Считалось, что его поразил огромный метеорит, быть может, и ядро кометы — одним словом тело, летевшее со столь высокой скоростью, что лазерные локаторы не успели отреагировать. При аварии расщепляющиеся материалы приобрели критическую массу, и последовал ядерный взрыв. Наблюдатели с двух ближайших станций увидели тогда, что вспыхнула Сверхновая.

Скоростные исследовательские корабли типа “Лук”, бывало, отклонялись от предписанных инструкциями маршрутов. Романтическая тяга к неизведанным просторам была столь сильной, что пилоты на свой страх и риск ныряли в глубины звездного океана, где прежде не бывали.

Супербалкер “Золотой” гасил скорость. Локаторы подали сигнал к торможению, когда от Алкивиада Малого корабль отделяло восемьдесят парсек. И в эту минуту экипаж принял сообщение вычислителя, гласившее, что в небезопасной близости от корабля находится неизвестный объект, и столкновение с ним не исключено.

Однако главный компьютер утверждал, что пространство перед танкером свободно.