Константин Хвостополосатов - Экскурсант Страница 10

То, что село или упало на поверхность планеты Земля, было не совсем ботом Содружества и уж совсем не штурмовиком вольдов. Последний член экипажа РКДП-Супер-88564 был смертельно ранен при посадке и вскоре умер, так как медицинский комплекс бота был поврежден и по этой причине просто не справился с задачей. МИ корабля-разведчика, действуя по уставу, отдал инструкцию перевести бот в режим консервации. Сам же ушел на дальнюю орбиту планеты и перешел в режим ожидания связи. Чуть позднее МИ было принято решение сесть на спутник планеты, ввиду развития технологий у местной цивилизации. То есть, корабль-разведчик погрузился в бесконечно долгое ожидание момента возможного появления другого корабля КСС. Данная манера действий была принята командованием КСС ввиду сложной обстановки в театре военных действий. Разведчик мог вернуться к базе, уже захваченной врагом, в таком случае пригодной планете лучше остаться неоткрытой, чем мертвой.

Когда же я присел в кресло, бот распознал меня, как возможного члена экипажа, была прервана программа «спячки». Просканировав пространство всеми доступными датчиками, бот обнаружил врага. Как оказалось, в спячку ушел и практически уничтоженный штурмовик вольдов. За неимением оружия, симбионт попробовал уничтожить живого члена экипажа с помощью ремонтного робота системы обеспечения, попытка почти удалась ввиду плачевного состояния обшивки бота. Тем не менее, система защиты бота сделала все что смогла, потенциальный член экипажа не погиб, хотя и был ранен. Ранения мои были не в пример легче ранений пилота, и медблок справился. Тем не менее, матрицы нового члена экипажа в базе данных бота не было, и он решил вопрос замены органов исходя из имеющихся возможностей. Глаз оказался биомеханическим, рука же была попросту получена путем клонирования из банка органов для последнего погибшего пилота. Судя по всему, проблем с отторжением или адаптацией между моим организмом, чужим биоматериалом и неорганикой практически не было. Светлана меня заверила, что после снятия моей полной матрицы (тело плюс сознание) вырастить и заменить как руку, так и глаз будет весьма несложной задачей. Правда, сделать сканирование, следовательно, и замену органов можно будет только на самом «Ботанике». По ее мнению на данный момент все оказалось просто превосходно, так как у корабля появился экипаж. Но как бы я не хотел побыстрее прийти в норму, бот был не в состоянии произвести безопасный взлет, на другой вариант был категорически не согласен МИ разведчика — Светлана. Пришлось ждать. Поскольку бот перешел в активный режим, остатки штурмовика-вольда были уничтожены и переработаны для нужд бота. Если бы МИ корабля-разведчика не отдал в том прошлом приказ на консервацию, система защиты бота уже давно бы уничтожила останки вражеского штурмовика. Пока должны были экстренно проводиться восстановительные работы на боте, у меня намечался довольно обширный период безделья. И я попросил организовать мне доступ на поверхность родной планеты. Выход был практически в течение часа приведен в безопасный вид, свод был попросту сплавлен ремонтными роботами бота до состояния стекла, хотя пол оставался вполне похожим на грунт.

Сидя у костра и треская тушенку из банки, я долго раздумывал, как же обставить свой уход из покинутого лагеря геологической партии. В конце концов, решил просто уйти, забив на все, пусть думают что хотят. На память забрал бинокль руководителя, геройски пострадавшего во время обвала. Карабин же с принадлежностями для чистки и боезапасом я просто не имел морального права оставить. Правда, перед уходом, наплевав на все, высадил почти все три пачки патронов по банкам, в общем, отвел душу. Для порядка оставил полную обойму патронов, почему-то было неуютно оставлять оружие пустым, хотя меня грела мысль, что на «Ботанике» можно сделать таких сколько душе угодно. Правда, я имел все основания полагать, что там и своего стрелкового оружия наверняка хватает. Но карабин, как и бинокль, были осколками моей прошлой жизни, а потому, очень дорогими вещами. Впоследствии я вызывал частое недоумение Светланы, разбирая и чистя карабин в «темные» или попросту грустные моменты моей жизни. Вспомнив завтрак на боте, забрал из лагеря всю имеющуюся провизию, подумав забрал даже перловку и макароны, два продукта ненавистные мне со службы. Я тогда сильно надеялся, что на «Ботанике» смогут сделать хотя бы что-то похожее на них или даже что-то похожее на нормальную жратву на основе данных образцов. Ждать пришлось почти два дня. За это время я притащил в анализатор бота все, что смог найти из еды. Начал я непосредственно с родниковой воды, чтоб он знал, что я понимаю под этим термином. Попались кое-какие грибы и ягоды, подумав, я натаскал семена всех доступных в данном районе растений, мало ли, может, будет возможность сделать оранжерею на «Ботанике». В последний день, явно маясь ожиданием, я рассматривал схему бота и решил ему тоже дать название. Сказано — сделано, родилось поэтическое название короткое, красивое и величественное — «Клоп». Хоть бот и походил больше на чуть сплюснутую снизу каплю, мне он почему-то казался клопом. В конце концов, не называть же бот «Стремительным», имея главный корабль с названием «Ботаник». МИ бота по разумности сильно уступал Светлане, так что остался безымянным.

Поскольку первое и второе из намеченного ранее списка практически решилось, вставал третий из насущных вопросов. Одному лететь в неизвестное далёко было как-то не уютно, для храбрости нужно было прихватить кого-то для общества, желательно с возможностью сделать его хотя бы способным занять место стрелка. Эмпатами наша планета, вроде, не слишком славилась, так что связиста тут искать было бы занятием долгим и, возможно, бесполезным. Да и найдись тут приличный эмпат, так и связь могли бы установить. Мало ли как оно могло бы тогда повернуться. Вдруг бы такой экипаж мог стать попросту ненужным Содружеству. Были дурные мысли взять на борт боевую подругу, но быстро кончились. Не было у меня такой подруги, были хорошие знакомые, но дело дальше нерегулярных спортивно-развлекательных упражнений так и не сдвинулось ни с одной из них. Чаще всего находились замечательнейшие причины для милой ссоры. Воспоминание о ссорах, побудило вопрос: «Зачем мне это надо?» Я решил, что обойдусь. В плане общества была Светлана восьмой серии, поговорить будет с кем, а там определимся, может, вернемся и пополним экипаж. Или нам скажут «большое спасибо» и вернут обратно, промыв мозги. Да и не факт, что кто-то из бывших и действующих подргу мог поверить в мою «сказку», а, поверив, не испугаться. Не все же помешаны на фантастике, кто-то может подумать, что моя крыша уехала на курорт, а вернуться уже не обещала. Да и вообще, не хотелось бы огласки, Содружеству пока не известно о населенной планете Земля. Мне неизвестно что с Содружеством, да и кто они такие, собственно, тоже не известно. О первом они, правда, все равно узнают, вряд ли технологии землян смогут остановить «Ботаника». Устав я еще не изучал, но там, скорее всего, были и другие инструкции на случай враждебной обстановки. Были еще темные лошадки — вольды. Вопросов на тот момент оказалось куда больше, чем ответов, не смотря на всю полученную от Светланы информацию.

Перебирая институтских друзей-знакомых, я понял, что вариантов там тоже нет, не был я в них уверен, да и было у них слишком много земных «якорей». Моя же семья сложилась не очень удачно, отец умер от инсульта в молодом возрасте. У мамы появился другой супруг. Хорошо, что это произошло практически перед моим поступлением в институт, общего языка нам с ним найти так и не удалось. Во многом, на маму я был за это обижен, хотя и понимал, что у нее своя жизнь. Так что домой меня не тянуло. Воспоминания о доме вообще были приятными, там тоже были друзья-товарищи, правда за несколько лет моего отсутствия я мало с кем виделся и уж совсем ни с кем не поддерживал связей на постоянной основе. Перебрав всех, я понял, что в тот момент ничего сказать о них я бы не смог. Вспомнил, что было как-то в письме из дома — пока мы еще до моей службы активно переписывались с мамой — о том, что мой сосед Саша был сильно ранен на службе, но вроде выкарабкался, хотя и получил инвалидность. Адрес его проживания после дембеля у меня был, и я написал ему со службы письмо, но ответа не получил. Может, не дошло письмо, а может, просто не ответил Сашка. В учебе как-то все забылось, да и нужно сказать, что не до писем было, особенно первое время. На счет Сашки я и подумал, что шанс должен быть.

Сашка был наш сосед по улице, дом стоял забор к забору с нашим. Мы часто разбойничали вместе, хотя он был на три года старше, и у него была своя «взрослая» компания. После школы Сашка пошел в военное училище и после выпуска должен был стать кем-то мореплавающим, то ли подводником, то ли каким-то другим моряком. Выходит, что на данный момент — это единственный человек, кого можно было бы посетить с моего рода предложением. Единственным сомнением оставалось, что он был когда-то профессиональным военным, а тут и всякие варианты не за горами, но тут уж пока не разобьешь яйца, не узнаешь, получится ли яичница.