Владимир Васильев - Чёрная эстафета Страница 10

Присоединение Земли и земных колоний к союзу сильно изменило технологии людей, да и лет с тех пор прошло уже немало…

Приготовление скафандров заключалось в проверке батарей и перекрестной диагностике. На это у самого ленивого человека уходило от пяти до пятнадцати минут. Поскольку Бьярни и Магнус никуда не спешили – сближение с дрейфующим и неуправляемым кораблем дело небыстрое – они провозились добрых полчаса.

Наконец все было готово – «OLOWEK» и «Ландграф» с равными скоростями дрейфовали друг подле друга, всего в паре сотен метров (Бьярни еще похвалил брата: ювелирная, мол, работа, на что тот уныло ответил в том смысле, что хорошо бы и икс-привод работал так же ювелирно); скафандры только и ждали, чтобы их надели да вышли наружу…

А больше всего Бьярни поразил тот факт, что шлюз найденной яхты был освещен.

– Ладно, – Магнус быстро и сноровисто программировал автоматику «Ландграфа» на автономные действия. – Пошли, братец. И захватим, на всякий случай, оружие.

Перед шлюзом они надели скафандры и активировали их. Тоненький силовой шлейф окутал человеческие тела. Ничто не могло проникнуть сквозь эту эфемерную оболочку: ни излучения, ни вещество. Космос был волен сколько угодно жалить братьев потоками нейтрино и пытаться отнять тепло – все его усилия оставались тщетными.

Покорный команде, внешний шлюз «Ландграфа» стал медленно отворяться.

Магнус скосил взгляд на Бьярни – тот, конечно же, остался в любимой безрукавке. Неподражаемое это было зрелище – крепкий белокурый парень в рабочих штанах, массивных ботинках, в каблуках которых прятались миниатюрные сингулярные движители, и кожаной безрукавке; и все это на фоне величаво разъезжающихся створок шлюза и россыпи звезд в открытой щели.

Воздух толчком выплеснулся наружу, когда погас внешний силовой щит. Вместе с воздухом, как рыбки из банки, вылетели из шлюзовой камеры и братья-яхтсмены.

«Ландграф» провалился куда-то вниз и вбок; Бьярни привычно погасил крутящий момент. При этом он смешно растопыривал ноги, гнул их в коленях, выворачивал голени – словом, управлял направлением тяги. Впрочем, смешными его движения показались бы лишь тем, кто живет в условиях постоянного тяготения – на планетах или больших космических станциях. Любой, кому часто приходится парить в невесомости, не усмотрел бы в подобной гимнастике ничего особенного.

Жизнь. Рутина.

– Вот он! – сообщил Магнус откуда-то из-за спины.

Бьярни поправил бусины спикеров в ушных раковинах. Переговорное устройство скафандров было настроено на полный стереосигнал, что очень помогало ориентироваться в трехмерном мире, лишенном силы тяготения.

«OLOWEK» дрейфовал метрах в двухстах «правее» и «выше». Бьярни, при всей условности подобных формулировок, привычно развернулся к «Ландграфу» ногами, к чужой яхте головой. Инстинкты прирожденного яхтсмена-пространственника руководили телом сами, Бьярни даже не задумывался проделывая все это.

Его старший брат – тоже. Короткие точечные импульсы на движители – и Бьярни, из озорства подхватив брата за рукав рабочего комбинезона, помчался к цели. За спиной огромным багровым диском на четверть неба раскорячилась звезда-гигант. Наверное, это было достойное зрелище – два парящих человеческих силуэта на фоне неяркого пурпурного диска. Прям, хоть плакат делай – в левом нижнем углу – косо виднеется серый блин «Ландграфа»; вверху на фоне сплошного мерцания центра Галактики – чечевицеобразный штрих чужой яхты, видимой с ребра. А по центру – необъятный тускло-багровый круг, и два контрастных силуэта в свободном полете…

– Держись, – отвлек брата от раздумий Магнус. – Промахиваемся.

Бьярни покрепче ухватился за плечи старшего. Серия коротких сцепок движителей с базой на борту «Ландграфа», ощутимые рывки, и курс еле заметно изменился.

«Ландграф» уже казался меньшим, чем «OLOWEK». Бьярни взглянул на часы, встроенные в насадку на предплечье. В открытом космосе они находились уже добрых двадцать минут.

Отец Бьярни и Магнуса как-то подсчитал чистое время, проведенное вне яхт, на которых ему довелось бороздить Галактику. Получилось чуть меньше трех лет.

Три года в пустоте. Каких-то двести лет назад – кому такое могло бы придти в голову?

– Расходимся, – скомандовал Магнус, и братья мягко оттолкнулись друг от друга, одновременно поворачиваясь к чужой яхте и руками, и ногами. По-кошачьи. Ловко и быстро.

Погасить скорость (немаленькую, кстати) и при этом не приложиться об обшивку – для привычного астронавта дело нехитрое. А новичок мог бы так шандарахнуться, что руки-ноги переломал был.

Магнус вцепился в покалеченную тягу стыковочного модуля, его развернуло ногами к обшивке, и он, словно заправский акробат, в полупируэте «приземлился». Бьярни навелся более точно: вытянувшись в струну, он влетел в щель между створками шлюза, и тут на него мгновенно навалилась искусственная сила тяжести.

Охнув от неожиданности, он рухнул на пол шлюза, все же успев сгруппироваться и ничего себе не отбив.

– Эй, ты как там? – позвал брата Магнус без особой тревоги в голосе.

Бьярни, потирая ушибленный бок, встал на ноги.

– Цел, Магни. А тут тяжесть есть – генератор работает. Давай ко мне.

Магнус повозился у створок.

– Ага! – оживился он. – Понятно, почему шлюз не закрылся. Тут тяга створку заклинила. Видно, автоматика шлюзы захлопывала, а тут эта труба… Не повезло ребятам.

– Черт! Но что могло оборвать им стыковочный модуль? – Бьярни принялся озираться, словно рассчитывал где-нибудь поблизости разглядеть подсказку.

– Не знаю, – вздохнул Магнус, забираясь внутрь. В отличие от Бьярни, он не стал наудачу влетать в зону искусственного тяготения: сначала просунулся по пояс, уловил вектор и просто встал на ноги на краю шлюза. В синеватой изморози на металле остались отчетливые следы.

Это были единственные следы на полу шлюза – если не считать, конечно, следов падения Бьярни. А значит, они первые гости на борту яхты со странным названием «OLOWEK» за многие годы.

В камере горело аварийное освещение – одна панель из пяти, но света даже каждая пятая давала вполне достаточно. Внутренний шлюз в кабину был закрыт, но с пульта у притолоки послушно раскрылся. Магнус на всякий случай схватился за поручень, но в кабине воздуха тоже не оказалось. И везде лежала та же льдистая изморозь.

– Вон там, по-моему, рубка, – сказал Бьярни, протягивая руку вправо. – Пошли?

– Пошли.

Над входом в рубку красовалась аккуратная табличка из какого-то желтоватого камня. С надписью.

“Mobilis in mobile”.

Братья переглянулись.

– А ведь это латынь, – озадаченно протянул Магнус. – Черт возьми, этот язык стал мертвым еще до того, как люди вышли в Космос!

– Е-мое, братец, – нетвердо сказал Бьярни. – На что ж мы с тобой наткнулись в этом медвежьем углу?

С замирающим сердцем он потянулся к кнопке, открывающей сегментный люк в рубку.

Перепонки разошлись без проблем. Вот просто взяли – и разошлись.

С первого взгляда на капитанский пульт стало ясно, что особых тайн на этом корабле они не найдут. Стандартные приборы и клавиатура икс-привода. Даже не очень устаревшие – лет всего на пятьдесят-семьдесят. В космической технике прогресс очень нетороплив – корабли строятся долго. И служат долго.

Но не пульт приковал взгляды братьев в первую очередь.

Мертвецы. На полу рубки в разных позах застыли семь мумий – одна человеческая, и шесть – свайгов. Та же изморозь покрывала одежду и лица. Ну, конечно, разгерметизация, температура лишь на доли градуса выше абсолютного нуля. Катастрофа застала экипаж врасплох – шкафчик со скафандрами… точнее, со скафандром – там нашелся всего один – открыть никто не успел.

Смерть в космосе всегда бывает быстрой. Вряд ли эти ребята сильно мучились…

Магнус склонился над одним из свайгов. Провел рукой по твердому, как дерево, телу. Вгляделся.

– Хм! А ведь чужие упакованы в мундиры таможенной службы! По крайней мере, этот! – сообщил он брату.

Бьярни осмотрел другого.

– Этот – тоже, – младший озадаченно крякнул. – А человек?

Оказалось – нет, человек в момент смерти был одет в обычный комбез, какие носят яхтсмены; зато все свайги – в мундиры таможни.

– Так-так-так, – Магнус выпрямился и прошел к капитанскому креслу – единственному, кстати. Кораблик был явно одноместный. – А не сдается ли тебе, братец, что таможня застукала этого парня с незаконным грузом и он предпочел красиво умереть? А?

Бьярни поморщился.

– Ты фантазируй, да не перегибай. Неужели ты бы предпочел подохнуть, чем сдать какой-то сраный груз?

– А вдруг, груз был… ну, очень запрещенный? Типа, даже не тюряга, а распыление? А?

Бьярни зябко передернул плечами. Семь трупов, изморозь кругом, загадки… Машинально он повысил температуру под коконом. Пар, вроде, костей не ломит…

Тем временем Магнус оживил спящий компьютер. Тот работал, похоже, без сбоев, единственное, над чем он был не властен – это над управлением шлюзами. Заблокированная внешняя створка начисто отрубила этот раздел команд – хотя, по идее, не должна была. Впрочем, чего только с автоматикой не случается – Магнус сталкивался со случаями и позагадочнее.