Сергей Кусков - Игрушки для императоров Страница 10

— Ты принят.

Сеньора блефовала, отчаянно блефовала. Кидала понты, разводила меня на «слабо», и все с одной-единственной целью — я им нужен.

Точнее, им нужен «мальчик», пусть даже взрослый.

То, что обучаться буду наряду со всеми — блеф, не для того берут. Скорее, нагрузят по полной, через пот и кровь, но заставят окончить программу раньше. Насчет физической формы и «золотого» возраста скорее всего правда, настоящих хранителей я не догоню, но не для того меня берут, чтобы сделать рядовым хранителем.

Меня не убьют, разумеется. И подставлять, нагружая смертельно опасными трюками, тоже не станут. Наоборот, будут беречь, как зеницу ока, хоть мне будет казаться обратное. Потому, что за двадцать с лишним лет никто так и не опробовал разработанных ими на крови методик.

Так что можно смело констатировать: мне ничего не угрожает. Я не превращусь в звереныша, как те мальчишки; меня будут напрягать, но беречь, так как я — единственный; и как бы сеньора не заливала — но я гожусь только для оперативной работы, и только в этом ключе меня будут обучать. То есть, не все так плохо, и можно смотреть сквозь пальцы на некоторые ее «заверения». Единственное сложное, что меня ждет — это учебка, а вот тут согласен с сеньорой на двести, даже триста процентов — будет тяжело.

Без учебки ни один новобранец не станет солдатом, о каком бы подразделении и о какой бы армии речь ни шла. То есть, меня ждет тупизм, доведенный до абсолюта, возведенный в ранг незыблемого закона под названием «устав». Я, действительно, превращусь в быдло, не имеющее никаких прав, мною будут командовать и помыкать, надо мною будут постоянно издеваться. В рамках устава, конечно, но в последнем, как правило, достаточно «сюрпризов» для новобранцев.

Но повторюсь, без учебки нельзя стать солдатом, а моя надолго не затянется. Стиснуть зубы, закрыть на замок варежку — и вперед. Зато дальше, после нее, начнется именно то, ради чего стоит сюда идти — присяга лично монарху и «ангельский» контракт, и их никто, никакие опыты и эксперименты не в состоянии отменить.

Вот только надо это мне?

Кажется, я впервые за сегодня задался этим вопросом.

— Разумеется, мое решение — не принятие тебя в корпус, а всего лишь разрешение на начало твоей проверки. Сам понимаешь, — продолжала она. — Параллельно мы начнем тебя тестировать, что ты можешь, на что способен, каков предел твоего организма. В том числе психологические тесты — неадекватные психи нам не нужны, я говорила об этом.

Я кивнул.

— После того, как тесты завершатся, совет офицеров примет решение по твоей персоне. Что это будет за решение — не знаю, и не стоит гадать — я там не властна. Ты же знаешь, что такое «совет офицеров»?

И глядя на мое удивленное лицо, усмехнулась:

— Тогда вводная. О порядках.

Я подобрался.

— Корпус — демократическая структура, военная демократия. Им никто не управляет в том смысле, как управляется ДБ или ИГ, или иная силовая структура. Мы не принадлежим государству, не являемся его частью, не подчиняемся законом, и, соответственно, над нами нет ни законов, ни начальника, назначаемого и подотчетного ее величеству, как главе государства. Главный орган принятия решений корпуса — совет старших, совет офицеров — только его решения для нас закон

Я по себя усмехнулся: нехило девочки устроились!

— Принцип прост: чем дольше ты служишь, чем больше у тебя опыта и чем выше звание, тем больше у тебя прав. Мелюзга прав не имеет, а дальше по нарастающей. Я — всего лишь управляющая, моя кандидатура на эту должность по представлению королевы также подтверждается советом. Но я решаю текучку, вопросы же глобальной стратегии, вроде принятия первого в истории мальчика, не в моей компетенции.

— А королева?

— Королева, как королева и сеньор, может многое. Но иногда и она бессильна против наших решений. Вассальная клятва обоюдна: не только мы защищаем ее, рискуя жизнью, но и она защищает нас, рискуя честью и репутацией. И если мы коллективно говорим «нет» — она не может это игнорировать.

— Понятно, — кивнул я.

— Как один из офицеров, она имеет вес и голос в совете, у нее больше прав, чем было бы, будь она просто королевой. Но даже она не всесильна. Имей это в виду, Хуан Шимановский!

Я имел. Вот это демократия! Древние Афины отдыхают!

— Лея вернется через две недели. Когда она вернется, мы соберем совет и решим твой вопрос. Конечно, если по результатам тестов выяснится, что ты нам подходишь. А вот тут многое в твоей власти — если покажешь рвение, усердие, мы можем закрыть глаза даже на отсутствие некоторых важных способностей. Все понятно?

Я в очередной раз кивнул.

— Тогда пока все. Посиди немного, подумай.

Она откинулась назад, на спинку кресла, щелчком пальцев завихрила перед лицом голографический козырек и надвинула его почти до подбородка, погружаясь в виртуал. Затем набрала несколько невидимых мне символов, коварно улыбнулась и приторным голосом запела:

— Мальчик, у тебя проблемы?

Пауза, ответа я не слышал, обратная связь шла непосредственно в ее беруши.

— Мне все равно, мальчик! Ты знаешь, кто я? Да, корпуса телохранителей. — И с назидательной иронией — Мальчик, у меня высший уровень допуска! Мне плевать на «личную визу ее высочества»! Тебе объяснить, что значит «высший уровень»?

Молчание. Сеньора долго слушала ответ от кого-то невидимого мне, находящегося между потолком и задней стеной.

— Юноша, если я требую дело Шимановского, я должна получить дело Шимановского, и разговоров быть не должно! И получить сразу, как потребовала, а не сейчас, спустя два часа!

Пауза.

— Хорошо, соединяй с ее высочеством. — Удивленно. — Как вне зоны? Ты уверен? — она задумалась — Хорошо.

Сеньора нажала виртуальную кнопку отбоя и тут же набрала другую команду.

— Сообщение. Гриф: «Молния». Абонент: «Лиса». Текст: «Алиса, срочно перезвони». Подпись: «Красавица».

И вновь команда, и новый монолог:

— Ну что, вы раскодировали? — Пауза. — Уверены? Точно, наш? — Вновь долгая пауза. — Нет, все в порядке. Обычная проверка.

Она медленно деактивировала козырек и зыркнула… Именно зыркнула — таким взглядом, что…

…Что мне захотелось провалиться сквозь землю.

— А теперь, Хуан Шимановский, поговорим серьезно.

Я напрягся.

— Первый вопрос: почему твое дело в личном архиве ее высочества? Второй — откуда у тебя этот прибор? — кивок на навигатор. — И третий — как эти два события связаны? И еще, учти, я не в состоянии принять тебя в корпус, но власть сделать так, чтобы ты не вышел из этого здания, у меня имеется. Одно неверное слово…

Она сделала многозначительную паузу.

У меня по спине пробежал холодок. Не холодок даже, мороз. Я вдруг отчетливо понял, что этот вопрос, сеньора приберегла на закуску специально, а все, что было до…

…То, что было «до» — тоже серьезно. Но и то, что она спрашивает сейчас — неспроста. Но почему именно сейчас?

Я прокашлялся

— Насчет первого. Я не уверен, сеньора, но мне кажется, это из-за «школьного» дела. Меня слишком легко отпустили. Пусть мое имя скрыли, но оно не под замком и я на виду. Возможно, ее высочество бережет меня… Для какого-то политического хода. Я слишком легко отделался, а так не бывает. Ну, не знаю, для удара по кому-то, может, по тем же Кампосам! Я не силен в интригах и политике.

Сеньора согласно кивнула.

— Ладно, убедил. Второй вопрос.

Я замялся. Все же говорить о Бэль придется.

— Мне его подарили, это действительно так. Но подарившая его девушка… Аристократка. Не из простой семьи. А для аристократии получить в собственную службу безопасности подобный прибор — не проблема. Больше ничего не знаю, правда.

— Откуда ты знаешь, что она — аристократка? — усмехнулась моя собеседница, и я понял, что она прекрасно осведомлена, что это за девушка. Скорее всего вычислила по прибору, пока я сидел в «допросной». Здесь ведь не ДБ, это корпус телохранителей королевы, дворец, наверняка тут имеется лучшее оборудование планеты и лучшие специалисты.

С сердца свалился огромный камень. Значит, и это не так страшно — очередная проверка.

— Поведение, манера говорить, осанка. Вещи, над которыми она промежду прочим рассуждала. Совокупность всего, не могу объяснить. Но она не из бедных слоев. И не из среднего класса — средний класс учится в моей школе, я знаю, как они говорят и о чем думают.

— И о каких же вещах она «промежду прочим» рассуждала? — прищурились глаза сеньоры.

Тут я окончательно успокоился.

— Например, пластиковый музыкальный диск, стоимостью двенадцать тысяч империалов для нее не роскошь, а то, что можно послушать на досуге. Я даже представить себе такие деньги не могу, за какую-то безделушку! А сам диск… Для меня это антиквариат, а не музыкальный носитель, уж точно.