Николай Романов - Питомец «Ледового рая» Страница 10

– А хочешь, Кент, я позабочусь о том, чтобы ты не торчал, как пугало в огороде? – еле слышно спросила она.

Тихий голосок подходил Сандре примерно так же, как монашеская ряса ресторанному вышибале.

Кирилл представил ее обнаженной и мысленно содрогнулся. Это была картинка не для слабонервных.

«Помилуй меня, Боже, от таких подружек! – сказал он себе. – Кому еще хочется Кентаринского тела? Не рота курсантов, а сборище сексуальных маньячек… Откуда только вас всех набрали, нимфоманок? Шли бы лучше замуж, рожали бы детей… Если эта война будет разрастаться, бойцов Галактического Корпуса потребуется много».

Он врал даже в мыслях, но признаться себе в этом было выше его сил.

– Спасибо, ефрейтор! – сказал он вслух. – Мне, откровенно говоря, и так неплохо живется!

– Ты, Кент, похоже, зелень еще, – заметила Сандра, поморщившись. – Никогда бы не подумала…

– Я же приютский крысеныш, – пояснил Кирилл. – Знаешь, ефрейтор, привык всю жизнь бегать один. Как волк. В одиночку проще…

– Зачем же пошел в Корпус? – Сандра выпрямила спину и отвела назад плечи да так, что будь форменная футболка с разрезом, буфера бы выпрыгнули на волю, прямо Кириллу в руки. – Ведь одиночек в Галактическом не любят, тут все делается коллективно.

– Ну монстров-то сандалить я и в коллективе сумею!

– Честно говоря, – сказала Сандра, – я имела в виду другое одиночество. – И наклонившись к самому уху Кирилла, прошептала: – Если захочешь постыковаться, только свистни – и я под тобой!

Кирилл опешил. Как ответить на подобную прямотень – он понятия не имел, а отвечать явно было надо. Иначе в лице ефрейтора Каблуковой наживешь на свою репу сплошные ржавые пистоны. Как минимум – хотя бы недоброжелательность, а как максимум…

Если б он мог быть откровенным… То есть сказать не ту правду, которую нельзя, а ту, которую можно…

Его спас разнесшийся над территорией «Ледового рая» сигнал на обед.

Так и не придумав, чем себя занять в неплановое личное время, народ, бухая ботинками, радостно рванул в сторону столовой. Мишка Афонинцев, не нашедший желающих увидеть в нем сексуального партнера, несся впереди всех. Наверное, сексуальный голод имел у него свойство превращаться в желудочный.

Сандра продолжала выжидающе смотреть на Кирилла.

Облачко сбежало с солнышек, солнышки брызнули полным светом, и глаза Сандры засверкали.

Пауза наваливалась на Кирилла неподъемным грузом, хотелось вжать репу в плечи и зажмуриться.

– Свистну, – сказал он наконец. – Поедим вот гуляшу, попьем компоту и выработаем специальный сигнальный свист.

Наверное, это был подходящий ответ, потому что Громильша заржала в голос, чувство неловкости мгновенно улетучилось и оба курсанта бок о бок побежали следом за оголодавшим народом.

10

Почему он в первые же дни сошелся с Ксанкой и Артемом, Кирилл и сам не смог бы ответить.

В отличие от него, эти двое оглоедов были вовсе не приютские. Ксанка оказалась дочкой весьма и весьма небедных родителей. Правда, кроме нее, в семье насчитывалось еще пятеро детей; она была старшей, и, возможно, ей попросту не хватало родительской ласки или, наоборот, зацелованной и забалованной девице хотелось поскорей выпрыгнуть из гнезда… В общем, Кирилл так и не понял, почему она пошла в Галактический Корпус. Сама же Ксанка об этом никогда не рассказывала, а если спрашивали, отшучивалась:

– Хочу стыковаться, но чтобы детей не было.

Правда, за все месяцы учебы Кирилл так и не заметил, чтобы девица отлучалась куда-то с кем-нибудь в паре. С другой стороны, в лагере, помимо курсантов, водились еще и офицеры, которые тоже были охочи до гладкого девичьего тела. Намного приятнее, чем затаскивать в кабинеты разъевшихся поварих из лагерной столовой…

Со Спирей все было по-иному – тот был младшим ребенком в семье, в качестве прямого продолжателя своего весьма делового рода не рассматривался, светил ему в папашиной фирме пост какого-нибудь второго помощника при третьем директоре и капиталы в распоряжение соответствующие. К тому же, рос мальчишка, с точки зрения главы фирмы, придурочным – вместо того, чтобы изучать всякие зонтики Марковица и франчайзинги, занимался историей двадцатого века, хуже того, не историей общества или политических процессов, а разговорным языком. Ну не придурок ли?! Какой бизнес можно сделать на разговорном языке? Ну разве лишь заняться обучением таких же придурков, да только где их столько найдешь, чтобы обеспечить себя стабильным куском хлеба?

Спиря с младых ногтей (его же, Спири, выражение) жил по соседству с Ксанкой, учился с нею в одной гимназии и, как сразу понял Кирилл, был давно в нее влюблен. Ксанка же относилась к нему, как к мебели – есть не просит, да и полезен иногда. Когда, к примеру, хочется погулять на вечеринке, а морды охранников уже обрыдли. В таких случаях Ксанка договаривалась с охранниками, и тех заменял Артем Спиридонов…

Кирилл, правда, не верил, что охранники отпускали на вечеринку хозяйскую дочку в сопровождении щуплого Спири. Наверняка, вертелись где-нибудь поблизости, а то что в поле зрения не попадались, так мало ли способов замаскироваться, чтобы не мозолить клиенту глаза?!

В общем, все эти гулянки-вечеринки-провожалки привели в конечном итоге к тому, что Спиря жизни себе не представлял без Ксанки. И когда она ни с того ни с сего решила податься на военную службу, Артем Спиридонов тоже отправился на медицинскую комиссию. Здоровье у него, несмотря на некоторую щупловатость (росту в нем было всего два метра), оказалось абсолютно без изъянов – что называется, железное. Да и Ксанку – хотя она была самым старшим ребенком, а старшие дети часто бывают болезненными – родители тоже вырастили крепкой. Впрочем, богатым по воспитательным планам растить не трудно, это у бедных все идет самотеком. Хотя крепкие дети, кстати, тоже вырастают. Впрочем, тут нет прямой зависимости: даже у алкашей порой рождаются нормальные дети – природа мать жестокая, но чудная…

Кириллу было непонятно другое – почему родители отпустили дочку на военную службу? Об этом ни Ксанка ни Спиря никогда не рассказывали. Впрочем, бывают же семьи, где с уважением относятся к решениям подрастающих детей. А с другой стороны, бывают дети, которым после принятого решения никакие родители уже не указ.

Как бы то ни было, а госпожа Заиченкова и господин Спиридонов, пройдя врачебную комиссию, подписали контракт с Галактическим Корпусом, поднялись на борт трансплана «Райская Птица» и отправились на Марс, в учебный лагерь № 4, руководимый полковником Сергеем Лёдовым и, к их немалому удивлению, называемый в просторечье «Ледовым раем», одним из тех, где офицеры в течение четырех месяцев проводят контрактников по цепочке «безмундирник – курсант – галакт». Эти «райские» совпадения Артем посчитал за счастливые, а Ксанка попросту отмахнулась – она привыкла сама строить свое счастье…

Здесь, в лагере, они и познакомились с приютским крысенышем Кириллом Кентариновым. Познакомились случайно, но часто из таких случайных знакомств, происходящих во время стояния в очереди на оформление документов и выдачу курсантского обмундирования, получается весьма крепкая дружба.

– Мы – отпрыски богатеньких буратин, – сказал при знакомстве Спиря.

Отпрыски богатеньких буратин оказались вполне нормальными людьми, не смотрели на Кирилла с презрением и не разговаривали с ним через губу, а что еще нужно молодому человеку, чтобы почувствовать симпатию к новым знакомцам?..

Правда, через пару недель выяснилось, что Ксанка, похоже, испытывает к новому приятелю нечто большее, чем симпатию, но Кирилл не использовал ее чувство в… скажем так, личных целях… и потому, даже если Спиря и стал к нему относиться с ревностью, поводов для этой ревности не было. Судя по всему, поведение Кирилла просто поражало Спирю – сам-то он лишь мечтал оказаться на месте нового друга. Он бы еще больше он поразился, если бы узнал, что Кирилл сам хотел бы оказаться на его, Спирином, месте. А Кирилл был бы не прочь, потому что, кроме Ксанки, во взводе были и другие курсантки. К примеру, ефрейтор Сандра Каблукова, которая произвела на него неизгладимое впечатление. Удивительное дело, все присущее женскому полу у нее имело крупногабаритные размеры, как у приютской поварихи Родионовны, но от этого не становилось противным (как у Родионовны) и даже наоборот – Кирилл не раз видел себя во сне спящим не на подушке, а на Сандриных буферах. А когда опытный психолог-деляга прапор Оженков намекнул ему, что в лагере можно, если желаешь, развлечься и без девочек, и Кирилл воспользовался необычными способами сексуального удовлетворения, ему было жаль, что приобретаемые у прапора «шайбы» не показывают Сандру.

Днем же он лишь исподтишка осмеливался любоваться Сандриными изгибами, да и то недолго, потому что метелка быстро ощущала его взгляд, внезапно оборачивалась, и приходилось отводить глаза и делать вид, будто рассматриваешь гигантскую пропагандистскую триконку, висящую над штабом.