Владислава Груэ - Время России Страница 10

А потом они драпали, неслись, метались сумасшедшими зайцами, выкидывали оставшихся фантомов, потом кассеты ложных целей, потом облако помех… а потом они получили наконец, как и пророчил утром пилот, от парочки «Дьяболо» под хвост и тихо закувыркались прочь от всех опасностей, отстрелив имитаторы обломков чуть ли не в обзорные полусферы недоверчивых европейцев. И наступила блаженная тишина — в паре с противной невесомостью.

— Уходят европейцы, — наконец подал голос командир. — Не понравились им ракеты в створках! То-то же.

Офицер вздохнул и отцепил сведенные судорогой пальцы от ручного управления огнем. Рядом то же самое сделал стрелок.

— Нормальный дисколет, — неохотно признал пилот. — Если дооснастить, то даже хороший. Зря я его. Корпус все попадания выдержал, сферический обзор работает, и олл-аут ему нипочем. Да, и трассеры подчиняются, как ни странно.

— Мы их световодами продублировали, — напомнил командир.

— Оборвал я световоды, — смущенно признался пилот. — Когда припекло, забылся и крутнул диск на полную. И оборвал. А трассеры — ничего, стреляют. Да, кстати, стрелки, как вы там?

— Как живые, представляешь? — нервно отозвался стрелок. — Ни разу компенсаторы не сорвало!

Офицер вспомнил про компенсаторы, и на него накатило.

— Кэп? — тут же среагировал на странные звуки командир. — Кэптэн Джонс, что с вами?

— Я… счастлив, — отозвался офицер, пряча от стрелка трясущиеся руки. — Я… я тут посчитал… меня в бою обозвали мудаком, придурком, дебилом, тормозом, дауном…

— Педиком! — радостно вспомнил стрелок.

— Да, им тоже, — принял подсказку офицер. — И в целом я… согласен с такой личностной оценкой. Но… штабным-то — за что? Я категорически против несправедливости!

Они вчетвером тихо посмеялись.

— Это нормально, кэп, — объяснил командир. — В бою — нормально. Можно перед боем жрать лучшие в мире российские стимуляторы…

— Ни за что! — твердо определился офицер.

— … а можно ругаться в бою. Эффект, в общем-то, аналогичный.

— А еще у меня есть вопросы, — сообщил офицер.

— Кэптэн Джонс! — укоризненно сказал стрелок. — Ну как не стыдно? А мы вас чуть в экипаж не приняли! Вот, даже пострелять дали! Как думаешь, командир, если его сейчас грохнуть и выкинуть в люк, удастся списать на боевые потери?

— Не удастся, — пресек офицер. — Боевые потери сами в люки не выпрыгивают. Особенно с дыркой в голове. Ну так что с вопросами?

— Кэп, вот зачем вам неуместное любопытство? — вздохнул командир. — Так славно повоевали, даже живы остались, что особо приятно, и тут на тебе, что да почему…

— А как я вас от трибунала отмазывать буду? — удивился офицер. — Мне надо понять, на основании чего вы действовали именно так! Пока что я знаю то же, что и все: вы с чего-то разрушили створки стартовой площадки и покинули матку задолго до объявления тревоги — то есть дезертировали.

— Опа! — вырвалось у стрелка, и экипаж надолго замолчал.

Офицер их не торопил, разглядывал сквозь прозрачную сферу мельтешение звезд и помалкивал. Экипаж явно соображал, как бы половчее соврать — ну так и ему требовалось время, чтоб продумать, как их половчее прищучить. Летно-подъемные не любили делиться информацией со штабными, ну так и штабные поднаторели в выдавливании искомой, тут уж… кто профессиональней.

— Задавайте вопросы, — вздохнул наконец командир. — Ваша взяла. Кэптэн Джонс.

Офицер четко услышал в последних словах призвук выстрела в затылок и добровольное выпадение в люк, и содрогнулся.

— Причина объявления тревоги, — все же твердо сказал он. — Это первое.

Командир еще раз вздохнул. Поглядел на офицера как-то жалостливо.

— Хороший вы офицер, хоть и штабной, — пробормотал он. — Что делаете на войне, не понимаю… Ну желаете знать правду, да? Ну вот она вам. А я посмотрю, что вы с ней… а, ладно. Итак, тревога. Кэп, вы в курсе, что матку положено охранять минимум звеном «Чертей»?

— Она охраняется…

— Не в бою охранять, кэп, а всегда. И во время перевооружения. И на профилактическом ремонте. И во время перемирий. Всегда. Это положение записано в устав немалой кровью. Но мы, русские, ребята речистые, языкатые да плечистые, что нам устав? Сказал комэск экономить ресурсы, которые он подворовывает — как ему не подчиниться? Он же не поработать приказывает, а отлынивать! А отлынивать русские готовы и во вред себе! В результате матка охраняется только во время рейдов — ну и когда комиссия на подлете, показуха — это же святое. А мы, чтоб вы знали…

— Мы жить хочем, — проникновенно сказал стрелок. — Очень.

— …мы прилепили на корпус матки обычный такой звучок. Какой именно — без разницы, лишь бы он при олл-аут выщелкивался на раз. Европейцы — они же исполнительные! Сказано в начале атаки применить средства подавления электроники — они применяют, даже если давить нечего. Но я думаю, они и предположить не могли, что матка не охраняется. Они же не русские. Свою матку они всегда охраняют. Вот вам причина нашей боевой тревоги, вот вам взорванные створки и все последующее. Для трибунала же мы, кэп, выдвигаем официальное обвинение комэску-1 в преступном нарушении устава космофлота, а через него — и директору матки. Можете записать.

Офицер представил, как он станет выдвигать официальные обвинения всесильному директору матки вкупе с психопатом, самодуром и наркоманом комэском-раз, и сглотнул.

— Продолжать? — ласково спросил командир.

— Истребитель должен был погибнуть в первые секунды боя, — с трудом выдавил офицер. — Один против всех… как?

— Не понимаю я этот особый отдел! — пожаловался командир неизвестно кому. — Кэп! Кэптэн Джонс! Вы воевали вместе с нами! Вон стрелок утверждает, что даже двух «Дьяболо» обнулили собственноручно, и пару торпед в белый свет запулили, руки б вам оборвать по самую…

— Толку, что воевал? — взорвался офицер. — Думаете, я что-то понял? Это мой первый бой! Откуда у вас полные имитаторы подвижных целей?!

— Это «фантомы», что ли? Так вы же сами их с битой техники сняли и вместе с техниками на диск присобачили! Без офицера нам бы их фиг дали!

— Я… — смешался офицер. — Я вообще-то хотел другое спросить…

— Так спрашивайте.

— Чтоб заранее поставить «фантомы», надо знать, что они вскоре потребуются, — пробормотал офицер. — Надо точно это знать. Они же не сертифицированы на «Чертей». При ином раскладе их сняли бы с «семерки» на следующем дежурстве с долгим разбирательством у комэска…

— Это оне нас так в предательстве обвиняют! — восхитился стрелок. — Не, ну и кто сомневался, что оне не особый отдел?

— Я сомневался, — буркнул пилот. — У меня основания были. Особый отдел в бой не лезет. А оне, как ни крути…

— Я что, в чем-то не прав? — оскорбленно вскинулся офицер.

— Да, кэп, вы не правы, — сочувственно сказал командир. — Вы же, извините, штабной. А любой из летно-подъемного состава знает, чего «Чертям» не хватает. А не хватает им средств для выживания, вот чего! «Фантомов» не хватает! Разовой электроники не хватает, той, которая кожух скидывает и после олл-аут до следующего удара может цели отслеживать! Постановщиков помех не хватает! Хотя все это — есть! И потому мы, экипаж «семерки», официально обвиняем отдел материально-технического обеспечения космофлота в преступном небрежении своими прямыми обязанностями! Можете так и записать!

— Там не отдел, там пять структур задействовано, — пробормотал ошарашенный офицер.

— Вот всех и записывайте! Под трибунал! С показательным расстрелом из трассеров перед иллюминаторами офицерской столовой, чтоб остальным неповадно было!

— Да, но знают все, а «Черта» дооснастили только вы, — угрюмо сказал офицер.

Командир пожал плечами.

— Просто мы жить хочем, — поделился сокровенным стрелок. — Очень.

— А остальные экипажи, получается, не хотят?

— Они, может, и хотят. Но только чтоб при этом не работать. Они же русские, ребята плечистые… Это у нас офицер добросовестный. И техники грамотные.

Офицер помолчал.

— Выходит, техники с вами в сговоре, — неохотно сообщил он результат. — Все знают, понимают, что снабжают обвесами криминального происхождения, но молчат. Ладно, с ними я разберусь… Но ракеты в ваше вранье не встраиваются. Ракеты против «Дьяболо» — это несерьезно.

Экипаж переглянулся.

— Тут мы лажанулись, — вздохнул командир. — Извиняемся. Сейчас… э-э…

— Скажите правду, — мягко посоветовал офицер. — Хоть раз.

— Видите ли, мы способны думать, — признался командир. — В рейдах из «Черта» неделями не вылазим, ну и думаем, как без этого, больше нечем заняться. Планы сражений разрабатываем, варианты победы, то-се… ну это же напрашивалось, кэп! Как только на флоте появились блоки частичной невидимости, так сразу и напросилось! С частичной невидимостью уже можно атаковать матку! И пофиг ее лазеры! И ракетами ее, ракетами! Да вы сами это видели, кэп, чего я вам рассказываю…