Лоис Буджолд - ОСКОЛКИ ЧЕСТИ Страница 10

- Вы хорошо помните свою мать? - спросила Корделия. - Насколько я поняла, она умерла, когда вы были еще ребенком. Несчастный случай, как с моим отцом?

- Не случай. Политика. - Он сразу посерьезнел, лицо стало отчужденным. - Вы разве не слышали о Резне Юрия Форбарры?

- Я… мало что знаю о Барраяре.

- А, понятно. Так вот, император Юрий на последней стадии своего безумия стал чрезвычайно подозрительно относиться к собственной родне. Что ж, в конце концов это пророчество претворило в жизнь самое себя. Однажды ночью он выслал сразу несколько отрядов убийц. Взвод, отправленный за принцем Ксавом, не сумел пробиться сквозь его охрану. И по какой-то неясной причине он не послал убийц к моему отцу - вероятно, потому, что тот не был потомком императора Дорки Форбарры. Не представляю, чего хотел добиться Юрий, убивая мою мать и оставляя отца в живых. Ведь после этого отец перешел со своими войсками на сторону Эзара Форбарры в начавшейся гражданской войне.

- Ох. - Горло у нее пересохло от послеполуденного пыльного воздуха. Воспоминания заставили его похолодеть, и пот, проступивший на его лбу, внезапно показался Корделии капельками конденсата на ледяной поверхности.

- Я все думал… Вы вот говорили о том, какие странные вещи люди вытворяют в панике, и я вспомнил об этом. Не думал об этом уже много лет. Когда люди Юрия разнесли дверь…

- Господи, так вы были там?

- О да. Я тоже был в их списке, разумеется. Каждому из убийц предназначалась конкретная жертва. Тот, что пришел за моей матерью… Я схватил этот ножик - тупой столовый ножик, лежавший рядом с тарелкой - и ударил его. Но ведь рядом на столе лежал отличный разделочный нож. Если бы я схватил его… а так… С таким же успехом я мог бы ударить его ложкой. Он просто поднял меня в воздух и швырнул через всю комнату…

- Сколько вам было лет?

- Одиннадцать. К тому же я был маленьким для своих лет. Всегда был меньше своих сверстников. Он оттеснил ее к дальней стене. Он выстрелил из… - Форкосиган со свистом втянул в себя воздух и закусил нижнюю губу, стиснув ее зубами едва не до крови. - Удивительно, сколько подробностей снова возвращается, когда заговариваешь о чем-то. А я-то думал, что уже почти все забыл.

Он заметил, как она побледнела, и виновато произнес:

- Я расстроил вас своей болтовней. Простите. Это было много лет назад. Сам не знаю, отчего так много говорю.

«Зато я знаю», - подумала Корделия. Он был бледен и больше не потел, несмотря на жару. Почти неосознанно он застегнул воротник рубашки. Его знобит, подумала она; температура повышается. Насколько? Да вдобавок еще эффект этих таблеток, каким бы он ни был. Это будет просто кошмар.

Какой- то смутный импульс заставил ее сказать:

- Я знаю, что вы имеете в виду, говоря о том, что воспоминания возвращаются от разговоров. Я помню, как катер пулей несся вверх, и мой брат махал рукой, хотя это было глупо, потому что он все равно не мог нас видеть… а потом в небе вспыхнула ослепительная полоска света, словно засияло второе солнце, и посыпался огненный дождь. И это глупое ощущение полного осознания происшедшего. Ждешь, пока наступит шок и заглушит боль - но он так и не наступает. А затем упала пелена. Много дней стояла перед глазами - даже не тьма, а все то же серебристо-пурпурное свечение. Я почти забыла о том, что ослепла тогда. Только теперь снова вспомнила.

Он уставился на нее.

- Именно это я и собирался сказать. Он выстрелил ей в живот акустической гранатой. Я потом очень долго ничего не слышал. Словно все звуки перешли за порог чувствительности. Остался лишь сплошной шум, еще более бессмысленный, чем тишина.

- Да… - «Как странно, он совершенно точно знает, что я чувствовала тогда. Хотя он объяснил это лучше, чем я…»

- Кажется, именно тогда я твердо решил стать солдатом. Я имею в виду настоящую военную службу - не парады и блеск униформы, а четкую организацию, нападательное преимущество, скорость и внезапность - словом, власть. Быть подготовленнее, сильнее, проворнее, опаснее и злее любого из тех мерзавцев, что ворвались тогда в ту дверь. Мой первый боевой опыт. Не слишком удачный.

Теперь его трясло. Хотя, справедливости ради надо заметить, и ее саму пробрала дрожь. Они продолжили путь, и она решила сменить тему разговора.

- Я ни разу не была в бою. На что это похоже?

Он задумчиво помолчал. «Опять оценивает, изучает меня», - подумала Корделия. Он начал потеть - благодарение небесам, жар на время отступает.

- На расстоянии, в космосе, возникает иллюзия чистой и славной битвы. Почти абстракция. С таким же успехом это может быть компьютерная модель боя или игра. Реальность прорывается сквозь иллюзию лишь тогда, когда твой корабль подбит. - Он всмотрелся в расстилающуюся впереди пустошь, словно выбирая путь - хотя грунт здесь был ровный. - Убийство… с убийством все иначе. В тот день на Комарре, когда я убил своего политофицера… я был еще более взбешен, чем… чем в тот, другой раз. Но вблизи, когда чувствуешь, как под твоими руками улетучивается чья-то жизнь, видишь это пустое безжизненное тело, в лице своей жертвы ты видишь свою собственную смерть. Но все же он предал мою честь.

- Я не уверена, что понимаю вас.

- Да. Похоже, гнев делает вас сильнее, а не слабее, как меня. Хотел бы я знать, как вам это удается.

Вот еще один из этих его странных комплиментов. Как на них реагировать?

Она умолкла и уставилась на свои ботинки, затем устремила взгляд на возвышавшиеся впереди горы, на небо - куда угодно, только бы не на его непроницаемое лицо. Поэтому она первая заметила в небе реактивный след, высвеченный лучами клонящегося к закату солнца.

- Эй, там катер! Часом, не вас разыскивают?

- Наверняка. Давайте-ка укроемся под этим большим кустом и понаблюдаем за ним, - распорядился Форкосиган.

- Разве вы не хотите попробовать привлечь их внимание?

- Нет. - В ответ на ее вопросительный взгляд он повернул руку ладонью вверх. - И мои лучшие друзья, и самые смертельные враги носят одну и ту же форму. Я предпочел бы оповестить о моем присутствии лишь определенных людей.

Они могли расслышать удаляющийся рев двигателей - катер умчался на запад, скрывшись за поросшей темно-зеленым лесом горой.

- Похоже, они направляются к складу, - прокомментировал Форкосиган. - Это усложняет дело. - Он сжал губы. - Интересно, зачем они вернулись? Возможно, Готтиан нашел мой пакет с секретными приказами?

- Ну, ему ведь должны достаться все ваши бумаги.

- Да, но я обычно прячу свои документы: не хочу оповещать кого попало о своих делах с Советом Министров. Сомневаюсь, чтобы Корабик Готтиан мог отыскать то, что ускользнуло от Раднова. Раднов - толковый шпион.

- Раднов - высокий широкоплечий тип с узким, будто лезвие топора, лицом?

- Нет, это описание больше подходит сержанту Ботари. Где вы его видели?

- В лесу над ущельем. Это он тогда стрелял в Дюбауэра.

- О, вот как? - глаза Форкосигана вспыхнули, и он по-волчьи ухмыльнулся. - Это многое объясняет.

- Не для меня, - напомнила Корделия.

- Сержант Ботари - очень странный человек. Мне пришлось довольно строго наказать его месяц назад.

- Настолько строго, что он мог стать участником заговора Раднова?

- Готов поспорить, что Раднов так и подумал. Не уверен, что смогу объяснить вам, что за тип этот Ботари. Этого никто не понимает. Он отличный солдат, в рукопашной ему нет равных. Меня он на дух не переносит, как выразились бы вы, бетанцы. Ему нравится меня ненавидеть. Видимо, это льстит его самолюбию.

- Мог он выстрелить вам в спину?

- Никогда. Врезать по физиономии - пожалуйста. По правде говоря, именно за это он и был наказан в тот раз. - Форкосиган задумчиво потер подбородок. - Но вооружить его до зубов и оставить у себя за спиной в бою можно не колеблясь.

- Похоже, он просто форменный псих.

- Знаете, многие люди говорят то же самое. Но мне он нравится.

- И вы еще говорите, будто это мы, бетанцы, устраиваем из жизни цирк!

Форкосиган пожал плечами, немало позабавленный последней репликой.

- Ну, всегда полезно потренироваться с кем-то, кто не боится сделать тебе больно. Пережить очередную схватку с Ботари на ринге - это значит снова почувствовать остроту жизни. Хотя я все же предпочитаю, чтобы эта сторона наших взаимоотношений ограничивалась спортивным залом. Могу себе представить: Раднов втянул Ботари в этот заговор, даже не разобравшись толком в его убеждениях… Ведь сержант кажется как раз таким типом, которому можно поручить грязную работу - ей-богу, готов поспорить, что именно так Раднов и сделал! Молодчина Ботари.

Корделия поглядела на Дюбауэра, безучастно стоявшего рядом с ней.

- Боюсь, что не могу разделить ваш энтузиазм. Он чуть не убил меня.

- Я и не утверждаю, что он гигант мысли или оплот нравственности. Он - очень сложная личность с крайне небогатым диапазоном выражения чувств, и в жизни ему пришлось нелегко. Но на свой извращенный лад он весьма достойный человек.